человека» он рассчитывал прояснить запутанную проблему происхождения человеческих рас и расовых различий. По мнению Дарвина, эволюционная теория вбила последний гвоздь в гроб устаревших представлений, согласно которым первобытные люди являются выродившимися потомками высших человеческих типов. И он, и Уоллес полагали, что дискуссия между моногенистами и полигенистами о едином или множественном происхождении различных рас теперь теряет смысл: с эволюционной точки зрения все зависит от того, насколько далекое прошлое мы имеем в виду. Дарвин надеялся, что половой отбор позволит объяснить происхождение расовых
различий, а также возникновение тех вторичных половых признаков, которые не имеют непосредственного отношения к выживанию, — например, особенностей волосяного покрова или определенных черт лица. Согласно его предположению, появление расовых признаков обусловлено половым отбором — точно так же, как специфическая окраска у бабочек. В теории полового отбора содержится, по его мнению, указание и на то, каким образом могли возникнуть виды человеческой активности, не приносящие видимой пользы: например, чувство прекрасного или наслаждение танцем. На самом деле, больше чем наполовину его книга посвящена примерам полового отбора у животных — тому, с чем Дарвин был лучше всего знаком.
В равной степени его занимала вторая тема — выражение эмоций. Ее изучение не только вызывало большой интерес у читателя, но и давало возможность точного эмпирического сравнения людей и животных. В рассуждениях Дарвина по этому поводу заключалась известная ирония. Он сам признавал, что заинтересовался проблемой в связи с трудами анатома Чарльза Белла (Charles Bell, 1774–1842), создателя замечательных гравюр с изображениями эмоций. Белл утверждал, что многие из наших лицевых мышц «суть только чистые орудия выражений», что они «даны нам именно для этой цели». Иными словами, согласно Беллу, Бог создал человеческое лицо как внешнее выражение души. Дарвин же в ответ на это едко замечал: «Я думаю, никто не станет утверждать, что обезьяны были наделены особыми мышцами специально для того, чтобы корчить свои гримасы» [8, с. 6]. С немалым удовольствием Дарвин сравнивал выражения эмоций у человека и животного: приводя изображения рычащей собаки и рассерженного ребенка, он объяснял сходство не Божественным замыслом, а действием естественного отбора.
«Выражение эмоций у человека и животных» (The Expression of the Emotions in Man and Animals, 1872) представляет собой развернутое исследование по физиогномике — практическому искусству определения человеческого характера по лицу и форме головы. Столь популярное у предшествовавших поколений, оно включало теперь анализ всего тела. У Дарвина это искусство стало частью естественной науки — физиологии. Свое исследование он относил к физиологии потому, что пытался объяснить различные формы выражения эмоций (например, плач или пожимание плечами) тремя общими принципами, исходящими из физиологической организации тела. Принципы соотносились с причинами, вызывающими выражение тех или иных эмоций. Так, Дарвин выделял привычные движения, усвоенные благодаря удовлетворению или облегчению, испытанному в прошлом; вынужденные движения, вызванные определенным настроением или расположением духа, а также движения, обусловленные избытком нерв-
ной энергии. Например, в соответствии с последним из названных принципов рассерженный человек трясет кулаками и размахивает руками. Слезы и плач являются, согласно Дарвину, видовой привычкой, приобретенной в связи с сокращением мускулов вокруг глаз и приливом крови к глазному яблоку во время приступов боли; в результате боль или даже только мысль о ней грозят теперь вызвать слезы. Книга полна описаний различных типов выражения эмоций у животных, а также наблюдений над детьми, дикарями, сумасшедшими, актерами и обычными людьми. Все эти наблюдения создают образ эмоционального человеческого животного, наделенного врожденным репертуаром эмоций: тревогой, отчаянием, радостью, любовью, преданностью, мрачным настроением духа, гневом, отвращением, удивлением, страхом, скромностью, застенчивостью. В результате человеческая жизнь оказывается объяснима с помощью физиологических понятий. Наблюдая за человеческим поведением извне, Дарвин соотносит выразительные движения не с психологическим значением, а с работой мускулов.
Еще в конце XX в. биологи восхищались трудами Дарвина, видя в них начало этологии — науки о поведении животных, а также предвосхищение нового типа психологии, анализирующей человеческую жизнь с точки зрения поведения, а не сознательно преследуемых целей. И действительно, новая психология XX в. стала продолжением и завершением того, что начал Дарвин, — его естественной истории, перемалывавшей совершенно разнородный материал: фотографии одержимых и сумасшедших, описание мужских сосков или выставленного в порыве страсти ярко окрашенного зада обезьяны-мандрила, дневники наблюдений за маленьким сыном Дарвина, наконец, данные об уничтожении туземцев в колониальных странах и даже упреки вечно неспокойной совести викторианца.
По иронии судьбы, впрочем, типичной для англичан, Дарвин, который не верил в Бога и уподобил человека обезьяне, похоронен в самом сердце христианского государства — Вестминстерском аббатстве. Его погребение в 1882 г. стало символом того высокого национального статуса, который приобрели эволюционная теория и ученые, сделавшие ее своим знаменем. Они обязаны своим положением не только Дарвину: трудно разделить вклад, который биология, филология, история, антропология внесли в становление веры в эволюцию человека. В самом деле, характерной чертой западного мировоззрения вплоть до Первой мировой войны было соединение идеи истории и представлений об эволюции и прогрессе. Это подтверждается и оттенками смысла, в котором употреблялись слова «дикарь» и «первобытный человек»: оба служили для обозначения и предков западного человека, и поныне живущих на Земле народов, и животного начала внутри цивилизованного человека — подавленного, но постоянно в нем присутствующего. Картину довершала распространенная в то время вера в рекапитуляцию — так называемый биогенетический закон, согласно которому развитие индивида от стадии ребенка до стадии взрослого является повторением эволюционного развития вида. Американский психолог Холл в 1904 г. писал: «Во многих отношениях большинство дикарей являются детьми, или, принимая во внимание их половую зрелость, — подростками, физически равными взрослым» [цит. по: 86, с. 116–117]. Подобный взгляд связывал представления о дикарях, первобытных людях, детях и сексуальности, казалось бы, с точки зрения эволюционной теории. Моральная и социальная обусловленность таких рассуждений не осознавалась. Тот же язык использовали противники эмансипации женщин: характерные свойства женской природы были для них проявлением примитивных сторон человеческого существа.
3.3 Герберт Спенсер и психология
Трудно переоценить значение эволюционного мировоззрения, в особенности трудов Дарвина, для психологии. Представление о том, что человек является частью природы, стало первым шагом к созданию психологии как естественно-научной дисциплины, сделав ее появление возможным и необходимым. В то же время эволюционные воззрения побуждали ученых расширить область психологических исследований, прежде ограниченную анализом разума и знания, за счет изучения эмоций и инстинктов, первобытных людей, детей и животных. Казалось, именно этот путь ведет к пониманию происхождения психической активности. И следует отметить, что это было лишь частью общего и чрезвычайно важного процесса смены научно-психологического мировоззрения — постепенного перехода к представлениям современной науки, согласно которым сознание — не особый духовный или умопостигаемый принцип, а набор функций, видов деятельности, позволяющих человеку эффективно взаимодействовать с миром. Разумеется, начало этим изменениям было положено до Дарвина — некоторые историки укажут здесь на Аристотеля, — но только в конце XIX в. новые представления прочно закрепились в сознании исследователей. Чтобы понять суть перемен, необходимо обратиться к идеям не только Дарвина, но и Спенсера.
Уже философы древности — в частности, Платон, — уподобляли человеческое общество организму, обращая внимание на такие свойства, как упорядоченность, взаимозависимость и взаимосвязь частей как цивилизованного общества, так и тела животного. Французский социальный мыслитель начала XIX в. Анри Сен- Симон (Henri de Saint-Simon, 1760–1825), а также Конт и позднее Спенсер обогатили сравнение новыми идеями о том, как именно осуществляется организация в теле животного. Спенсер переосмыслил идею организации, представив ее как прогрессирующую со временем адаптацию. По его мнению, теория эволюции объясняет существование и функционирование даже самых сложных целостных систем с позиций
