именем, — обе с Урала все-таки… Кассета — это Надино профессиональное лицо, которое можно предъявить разом! И ее, эту кассету, надо было во что бы то ни стало найти.
Надя купила пирожков в ларьке и, пока жевала, сообразила, что поиск в квартире Княжина она вчера устроила пустяковый, торопливый, слишком обрадовалась паспорту. А кассета наверняка там. Вернуться и поискать снова? Наплевать, что в спальне лежит Аким Петрович, он помешать никак не может.
Нет, вдруг пришла иная мысль, в квартире своей Аким Петрович отнюдь не одинок, там сейчас располным-полно милиции, поскольку эта дамочка, которую Надя ночью перепугала по телефону, наверняка навела шухер на всю московскую милицию, и сейчас они там вокруг Княжина колдуют.
А вот к вечеру труп увезут и милиция уберется восвояси!
Все это можно проверить, подумала Надя, телефон Княжина она помнила.
Чемодан привезли через час, его сфотографировали со всех сторон, словно красавицу фотомодель, и попытались сделать дактилоскопию, но это мероприятие оказалось безнадежным — весь он был заляпан стертыми, смазанными отпечатками. Потом за чемодан взялся эксперт Седов, и старик заурчал над своей добычей, словно кот, дорвавшийся до жареного куренка.
Он аккуратно принялся выкладывать на стол ничем не примечательное барахлишко. Обычные вещи, и если что-то и вызывало недоумение, то только три кирпича, обмотанных в газеты. Три здоровенных, серовато-желтых кирпича.
Все смотрели на них так, будто в кирпичах таилась разгадка если не мироздания, то тайна смерти Княжина.
— Что это? — спросил Сорин.
— Кирпичи, Всеволод Иванович, — хихикнул Седов.
— Вижу, что кирпичи! — разозлился Сорин. — Но зачем ими чемодан набивать?! Я выйду на улицу и дюжину таких найду!
— Не сердись, Юпитер, — улыбнулся Седов. — Вопрос предельно ясен. Имеем багаж девчонки- провинциалки. Дешевое белье, зонтик, плащ — приехала покорять Москву. Документы, деньги, видать, таскает на животе или в лифчике.
— А кирпичи? — обиделся Сорин. — Это зачем?
— А! Кирпичи?! — Седов зашелся в самодовольном смешке. — Кирпичи, я полагаю, ей подсунули провожающие. В шутку или от зависти перед ее прекрасным московским будущим. Чтоб не забывала родные края. Вот и все. Иного объяснения нет.
— Икона ценная? — буркнул Сорин, ни на кого не глядя.
Седов взял кончиками пальцев икону, повернул ее к свету.
— Нет. Конец прошлого века, ничего выдающегося, — он положил икону на стол. — Но в вещах чего- то не хватает. Да! Одно приличное платье и хорошие туфли должны быть! Без этого в Москву провинциал не едет!
На письменном столе мелодично прозвенел телефон, все переглянулись, и Сорин взял трубку.
— Слушаю, — сказал он.
— Это милиция? — прозвучал напористый девичий голос.
— Это квартира Княжина, — осторожно ответил Сорин. — Вам Акима Петровича? Что ему передать?
— Ай, перестаньте лапшу на уши вешать! Ему уже ничего не передашь! Это милиция, да?
Сорин напрягся. Он заметил, как майор скользнул из комнаты и тут же за ним захлопнулась дверь. Следовало хотя бы тянуть разговор, если из него ничего нельзя было получить существенного.
— Да. В общем, это милиция…
— Вы уже приехали, да? А вы мою кассету не нашли?
— Если вы скажете, какую кассету, то мы поищем, — мягко и неторопливо ответил Сорин. — Найдем и тут же вручим вам.
— Да вы увидите, как поставите на видик, там одна девушка песни поет и танцует. Мне очень, очень нужна эта кассета!
— Тогда приезжайте… Мы поищем вместе.
— Нет… — ответила собеседница неуверенно. — Я так не хочу. Если кассеты еще нет, то я не хочу. Опасно с вами дело иметь. Вы меня в тюрьму посадите, знаю.
— Послушайте, знать вы ничего не можете, а помочь нам — это в ваших силах. А мы поможем вам.
— Ой, какой хитренький! Это все только разговоры милицейские! Говорите со мной сейчас, а сами небось рыщете изо всех сил, по какому телефону я звоню! Знаю я ваши закиндончики!
Девчонка угадала — именно за тем и вылетел из кабинета Володин.
— Так нашли кассету или нет?
— Какие-то кассеты нашли. Но мы не знаем, что вам надо.
— Значит, не нашли! Мою бы вы запомнили. Ну, тогда…
— Послушайте, это очень важно, — заторопился Сорин. — Когда вы вошли в квартиру, дверь была закрыта или открыта? Свет горел?
— Что вы из меня дуру делаете? Я с вами болтаю, а ваши гончаки уже сюда мчатся, чтоб меня схватить! Прощевайте!
— Подождите! — крикнул Сорин. — Вы хотите получить свою кассету или нет?
— Хочу…
— Тогда запишите мой телефон. Сорин Всеволод Иванович.
— Говорите, я запомню. И быстрее, брошу трубку и убегу.
Сорин продиктовал телефон, стараясь придумать, чем еще придержать девчонку у телефона. Но она бросила коротко:
— Спасибо, буду звонить. Поищите кассету, мне без нее здесь зарез.
И связь оборвалась.
— Засекли! — влетел в кабинет Володин. — Блок телефонов- автоматов у Большого театра. Патрульных там полно, должны взять.
— По-моему, она просто дура, — заметил Володин. — Дремучая дура из глубинки. Кассету ей надо! Ну, ясное дело, приехала к Княжину, чтоб он сделал из нее эстрадную звезду. Поначалу к нему под одеяло, а потом к микрофону и заливайся соловьем на весь мир!
Через час сообщили, что задержать указанную рыжую девушку у Большого театра и прилегающих улицах не удалось.
— Как же так? — уныло изумился Сорин. — Там же столько нашего народу понатыкано. Считай, каждый второй — наш человек, плюс те, кто в форме.
Седов снова захихикал — ни черта не умеют работать нынешние молодые!
Надя вышла из-под козырька телефона-автомата, поколебалась и решила навестить Красную площадь. Вбили ей в голову, что коль скоро русский человек прибыл в Москву, так первым делом положено свершить поясный поклон у Кремля. Либо на колокольню Ивана Великого, либо на Мавзолей Ленина — это уж каждому по его вере, по его убеждениям. Строго говоря, у Нади ни веры, ни убеждений не было, но слова учительницы застряли в голове прочно. Чтоб приманить удачу, свершение священного обряда не помешает.
Она пошагала мимо неработающего фонтана, на ходу сняв парик и куртенку. Она не демаскировалась — такая разумная мысль ей и в голову не пришла. Просто было уже жарко, волосы под париком даже повлажнели, а куртенка была слишком убогой для яркого, праздничного центра столицы. Чтобы выглядеть независимой и красивой, девушка сменила кроссовки на туфли с высоким каблуком и направилась к святым местам, уверенная, стройная, хотя и голодная — кроме торта с чаем в квартире убитого, она так ничего и не ела.
Милиция засекла Надю дважды — возле гостиницы «Москва» и на Красной площади, но в обоих случаях оперативники наружного наблюдения выпустили ее из зоны контроля беспрепятственно, потому что ориентировались на четкую наводку — рослая ярко-рыжая девушка в блеклой бежево-зеленой куртенке и
