Может быть, он тоже вспомнил?.. Вспомнил магию, чары, наваждение тех дней?
— Тебе не за что быть благодарной. Я тоже извлек из этого урок. — Голос его стал низким, и теперь Брент дышал прерывисто, быстро. Он коснулся губами ее волос, руки его начали скользить по ее телу — от плеч к мягким изгибам бедер и, медленно, обратно. — Я был чересчур суров с тобой, поскольку не понял, почему все пошло вверх дном, — что произошло с вашим бизнесом. — С каждым словом его голос становился тише, невнятнее. — Ты оказалась между двух огней: с одной стороны — муж-мошенник, с другой — потаскушка Хелен.
Имя мачехи на его устах должно было бы привести Клодию в чувство, но этого не случилось. Потребность в Бренте была безмерной, необоримой, как и тогда, когда она с ходу попала в сети любви.
Достаточно было поднять голову, чтобы их губы встретились и все стало как прежде: его жадный рот на ее губах, исступленный восторг при каждом касании, не утихающее желание, сколь бы часто ни соединялись их тела в дикой безумной симфонии любви, и каждый раз — все неистовее…
Руки Брента неожиданно стали тяжелыми, чужими. Он отстранил от себя Клодию, неловко поднялся, подошел к подносу с напитками, налил себе бренди и выпил залпом.
Клодия потеряла ощущение реальности. Где она? Что вдруг произошло? Она, не мигая, смотрела в спину Бренту, чувствуя, как на смену желанию приходит леденящая опустошенность. Глупая, она чуть было не поверила, что он тоже ощущает прежнее магическое притяжение их тел! Глупая, глупая…
И откуда она взяла, что он растроган, что жалеет ее? Должно быть, легкие угрызения совести, не больше.
Клодия услышала его голос — обычная спокойная интонация:
— Думаю, ты была права. Если Рози по тебе скучает, давай вернемся. Я придумаю какой-нибудь убедительный предлог, чтобы объяснить наше преждевременное возвращение. У меня остались кое-какие неотложные дела. Завтра с утра пораньше я займусь ими, а ты сложи вещи и купи подарки для Рози. Словом, если ты встанешь, а меня нет, не паникуй.
Брент опустил глаза под напряженной голубизной ее взгляда. Впервые в жизни Клодия видела, что ему неловко.
Неужели смущен? — удивилась она. Смущен тем затрепетавшим в нем чувственным жаром, который он вдруг ощутил, коснувшись меня? Хотел проявить доброту, хотел меня успокоить и вдруг…
Клодию потрясло откровенное желание, которое она прочитала на потемневшем лице Брента. Но он отступил, и едва ли его можно за это винить.
Клодия казалась самой себе смешной и униженной.
— Почему ты не ложишься? — спокойно спросил Брент. — У тебя был трудный день.
Клодия поднялась, провела руками по бедрам. А может быть, мне нужно извиниться за то, что я так цеплялась за него, объяснить это своей эмоциональностью, горечью воспоминаний, к которым он вернул меня своими вопросами?
Пока она собиралась с мыслями, Брент резко сказал:
— Ради Бога, Клодия, иди спать.
7
— Мамочка! Папочка!
Рози оказалась у ворот раньше, чем Брент успел выключить зажигание.
У Клодии упало сердце. Как естественно девочка назвала Брента папочкой, хотя никто на этом не настаивал! После скромного свадебного приема Рози просто предложили, если она хочет, называть нового маминого мужа папой.
Рози начала карабкаться на садовую решетку. Клодия торопливо вышла из машины, открыла ворота и стиснула в объятиях свое сокровище.
Привлеченный восторженными криками Рози, на ступеньках парадного входа появился Гай.
— Что-нибудь случилось? — удивленно спросил он. — Я думал, мы не увидим вас целую неделю.
— Нет-нет, ничего особенного, — успокоил его Брент. Он уже вышел из машины и стоял рядом с Клодией, улыбаясь дочери. — Привет, малышка. — В одной руке Брент держал яркий пакет, а другой обнимал Клодию за плечи. — У нас для тебя кое-что есть. Мы свои обещания держим. — Затем, обращаясь к Гаю, он пояснил: — К несчастью, возникла одна проблема, которую, как считают мои партнеры, разрешить могу только я.
Как же легко он лжет! — возмутилась Клодия. И мне придется ему подыгрывать: отец должен верить, что это брак, заключенный на Небесах, что его дочь нашла наконец свое счастье.
Рози выскользнула из ее объятий и протянула ручонки к обещанному подарку, но Брент усмехнулся:
— Пошли в дом, малышка. Там ты свой подарок и получишь. — И быстро зашагал вперед.
Клодии ничего не оставалось, как последовать за ним.
Путешествие из Лондона прошло едва ли не в полном молчании. Во время короткого ланча в придорожном кафе они перебросились несколькими фразами, вот, пожалуй, и все. Клодия никак не могла избавиться от чувства неловкости за свое поведение накануне, а Брент, казалось, витал мыслями в каких-то заоблачных далях.
Клодия все еще не понимала, почему он вдруг захотел вернуться в «Уиллоу-коттедж». Неожиданное участие, которое вчера проявил Брент, говорит о том, что у него все-таки есть сердце. Разумеется, когда речь идет о его дочери.
Она с легкой улыбкой на губах наблюдала, как Рози виснет на руке вновь обретенного отца, подталкивающего ее к входу в дом.
Гай, шагая рядом с Клодией, сказал:
— Эми отправилась в магазин, но, если вы голодны, я быстро что-нибудь приготовлю.
— Спасибо, мы перекусили по дороге, пап.
Клодия взяла отца под руку, и они вместе вошли в небольшой холл. Ни Брента, ни Рози уже не было видно, но сквозь закрытую дверь гостиной доносились их голоса: оживленный лепет девочки и теплый ласковый голос Брента.
— Хотя чашечка чаю, пожалуй, не помешает. Я сама приготовлю. Ну, как вы тут устроились?
— Очень хорошо, — ответил Гай, похлопав ее по руке. — Не помню даже, когда я чувствовал себя так спокойно. У меня словно гора с плеч свалилась. Никогда не думал, что буду так говорить, но до чего же приятно иметь «Фартингс-Холл» только для себя, не видеть постоянного мельтешения чужих людей. И это все благодаря твоему мужу. Жаль, конечно, что вам пришлось так быстро вернуться из свадебного путешествия.
По-видимому, отец собирается бесконечно стоять в холле и болтать, подумала Клодия, но затем сообразила: должно быть, он пытается убедить меня, что все чудесно, что прерванный медовый месяц никакое не бедствие, в жизни всякое бывает.
Она улыбнулась — вернее, заставила себя выдавить улыбку — и затараторила:
— Я теперь понимаю, быть замужем за исполнительным директором процветающей фирмы совсем не просто! Возможно, мы перенесем наш медовый месяц на Пасху. Тогда и съездим куда-нибудь вместе с Рози. А поскольку нам с Брентом жить вместе до конца дней наших, пожалуй, можно не огорчаться, что мы побыли настоящими молодоженами всего два дня. Как ты думаешь? — Клодия говорила легко, с улыбкой, но на сердце у нее кошки скребли.
«До конца дней наших…» На расстоянии сотен миль друг от друга, — да нет, не сотен миль, на расстоянии сотен световых лет. Трудно представить, как я выдержу такое сосуществование, если не уляжется и не умрет эта постоянно бушующая во мне потребность в ласках Брента, это не утихающее желание. Необходимо без конца напоминать себе о прошлом, о его предательстве, иначе меня ждут новые унижения, потому что, можно не сомневаться, я снова в него влюблюсь.
Слава Богу, хоть отец совершенно спокоен.
— Пойду приготовлю чай, — сказала Клодия.
