её горло, чувствуя её пульс. Он ненавидел себя за то, что пытается достать Баглио с помощью каких-то, но всё же отношений, которыми он завладел у женщины. Он подумал о том, как бы это было, если бы всё было наоборот, если бы он сейчас был на стуле, а Баглио ласкал Элиз.
— Это не сработает, — сказал Баглио.
Такер переместил свою руку, провёл по линии её подбородка, нежно наклонил её голову вверх. Она ответила на его прикосновение, или он вообразил, что она это сделала.
Баглио сказал: «Я всегда могу найти другую женщину. Женщины ничего для меня не значат, вообще ничего. У меня с ней нет ничего особенного. Я не был у неё первым, и я знаю, что я, судя по всему, буду последним, так что продолжай, будь моим гостем». Весь этот разговор привёл к тому, что из уголка его рта потёк небольшой ручеёк крови, стекавший на почерневший подбородок. Он не пытался слизать его, возможно, потому что откусил и проглотил язык, а возможно, потому что не замечал этого, всё его внимание было приковано к собственнической руке Такера.
— Я думаю, ты лжёшь, — сказал Такер.
— Думай, что хочешь.
— Это может задеть такого человека, как ты, если незнакомец приходит в его дом и делает его выглядящим беспомощно, в то время как…
Слово «беспомощный» сделало это. Баглио снова разозлился, внутренне, ненависть росла в его глазах и пылала ярко за момент до того, как он снова её завуалировал. «Посмотрим, что будет».
Такер повернул её лицо к нему, приподнял его, посмотрел в её зелёно-голубые глаза. «Что, если я ударю её пистолетом?» — спросил он Баглио. «Оставлю пару шрамов на её лице — скажем, от линии волос прямо до подбородка — сломаю несколько этих прекрасных зубов?» Если бы Элиз могла его слышать сейчас, что бы она сказала? В этом не было бы ничего хорошего.
Но Баглио засмеялся снова, в этот раз более естественно, или на этот раз под большим контролем.
Девушка застыла, глядя тревожно на Такера, направила глаза в сторону, пытаясь увидеть Баглио. Она не ожидала этого. И в её глазах было больше ненависти, чем в глазах Баглио, не в отношении Такера, а в отношении её любовника. Её бывшего любовника. Она поняла в один ужасный момент, что в том, что могло казаться между ними большим, чем просто секс, старик находил лишь процесс потребления. Наблюдая сейчас за ней, как её лицо покрывается линиями жестокости, Такер понял, что она бы совершила вендетту куда лучше, чем когда-либо смог бы любой сицилиец.
Сейчас, когда обстоятельства были ясными, она быстро привела себя в порядок, восстановила самообладание; и решила, что должна делать. Ранее Такер лишь представлял, что она отреагировала одобрительно на его ласки, но сейчас реакция была настоящей и совершенно не воображаемая. Его рука опускалась ниже по её горлу до тех пор, пока не дошла до её тяжёлых грудей; и она села более прямо, наклонившись к его руке, пытаясь подыграть ему, искушая.
Баглио обратил внимание.
Она улыбнулась Такеру, повернулась к Баглио и улыбнулась ему тоже, однако, по-другому.
Что-то возникло здесь, возможно, что-то вполне пригодное, однако, Такер не видел, как это может им помочь прямо сейчас.
Его часы показывали 5:20. Время утекало стремительно.
Что дальше? Как можно сломать Баглио? Или как можно убедить женщину рассказать ему то, что он хотел знать? Она была на грани, он знал, и требовалось всего лишь немного подтолкнуть? Его сосредоточенность была прервана звуком выстрела револьвера без глушителя, отдавшийся эхом в коридоре второго этажа. На этот единственный выстрел Пит Харрис ответил яростной очередью пулемёта Томпсона. Закричал мужчина, правда, ненадолго, его голос расходился в неясном шуме бессмысленных слов, в полной тишине. Пит Харрис изрёк нецензурное выражение; они были полностью раскрыты.
Спустившись по задней лестнице в дальнем конце коридора, Джимми Ширилло нашёл панель с выключателями и наводнил коридор второго этажа поразительно белым светом. Это уже не имело значения, потому что уже не было смысла сохранять их присутствие в секрете от людей, которые охраняли дом снаружи. Рёв огня пулемёта Харриса разметал карты в воздухе, и единственный способ убедиться в том, что эти карты упадут правильной мастью, было двигаться быстро и реагировать на все непредвиденные обстоятельства.
Такер толкал женщину перед собой, не грубо, но сильно, когда он спешил по направлению к главной лестнице. Он не беспокоился о том, чтобы держать пистолет направленным на неё. Оставшись в одиночестве, она не имела возможности вести эффектную игру для побега, и она знала это.
Пит Харрис сидел, опершись на стену, на этой стороне выхода на лестницу, Томпсон лежал на ковре перед ним. Он пытался задрать правую штанину брюк выше колена, не задевая рану, которую заполучил. На его загримированном лице блестел пот, который проступил через чёрную перегородку и стекал по ней.
Ширилло ждал у задней лестницы, ожидая атаку с этого направления.
— Ты в порядке? — прикнул Такер.
— Да! — откликнулся Ширилло.
Посередине между Ширилло и Харрисом, у задней стены, лежал мёртвый мужчина. Он растянулся на спине, одна нога была вывернута на ягодицы, его руки укрывали лицо, почти расколотая пополам выстрелами пулемёта. Много крови украшало стены и распространилась по дорогому ковру.
— Как она? — спросил Такер Харриса.
Харрис посмотрел вверх, когда, наконец, подвернул штанину выше колена. «Он попал мне в икру. Она болит как чёрт, но я не думаю, что всё так плохо».
Такер наклонился и осмотрел рану, сжал её для того, чтобы выдавить из неё кровь, посмотрел внимательно в зазубренный разрез перед тем, как он заполнится новой кровью. «Выглядит так, как будто только задето», — сказал он. «Всего лишь царапина. Жить будешь, думаю».
— Спасибо, друг, — сказал Харрис. — Боже, дерьмо попало на вентилятор, не так ли? — Он не знал о мисс Лорейн.
— У нас всё ещё есть преимущество, — сказал Такер.
Слишком белые глаза вокруг радужек в глазах Харриса выдавали в нём шокирующий страх, не смотря на то, что делали губы. «Конечно, друг», — сказал он, без такого уж энтузиазма.
— Откуда он пришёл?
Харрис посмотрел на мёртвого мужчину, прочистил горло, сплюнул на коврик. «Я не могу объяснить».
— По лестнице?
— Нет, — сказал Харрис. — И он не мог подняться по задней лестнице без того, чтобы уложить Джимми, чтобы выстрелить в меня. Дружище, он просто возник как приведение между нами. Он попал в меня до того, как я его увидел. Когда я заметил его очертания, я не терял времени зря». Он был расстроен. Он упомянул имя Ширилло при девушке, так же как упомянул его при Кисси, поваром, и, казалось, находился на грани истерии. И ударил по Томпсону, выдавив слабый смешок.
— Ты считаешь, что они были уже наверху? — спросил Такер.
— Я уверен в этом.
— Где же они скрывались?
— В одной из тех комнат.
— Этого не может быть. Мы все их обыскали.
— Не так хорошо, дружище.
Как это возможно? Они посмотрели в шкафах, под кроватями, действовали вполне профессионально. Нет. Они не могли ничего просмотреть. Такер встал и посмотрел на мисс Лорейн. «Где он мог быть?»
— Кто?
— Не будь смешной. Мёртвый мужчина.
— Я не знаю.
Он двигался быстро, схватил её руку, завернул её вверх за спину, заставив её наклониться и зашипеть от боли. «Помнишь, что я сказал Баглио о твоём лице?»
— Я не хочу, чтобы это со мной произошло.
