замечаемое движение теней.
— Нужно идти, — сказал Такер.
Он отвернулся от парня и начал проверять расстояния между комнатами, пытаясь найти какое-либо заметное несоответствие.
Времени было 5:41 утра, значительно позже рассвета нового дня.
Пятью минутами позже Такер знал, где находилась скрытая комната и где, судя по всему, удерживался Мерл Бахман. Он вошёл в заднюю комнату в коротком крыле, где охрана — плюс к мёртвому мужчине раненный мужчина или недостающий бандит — спала, и убрал одежду из кладовки. Он не беспокоился о том, что то, что он выбрасывал, сомнётся, и он начал осматривать стены кладовки с помощью луча своего фонарика, когда услышал, как снова в коридоре начал стрекотать Томпсон.
Он пошёл посмотреть, что случилось, пошёл к Харрису, который стоял наверху лестницы с большим оружием, нацеленным вниз на лестничную площадку.
— Пытался подняться, — сказал Харрис. Его раненая нога, казалось, не беспокоила его так сильно, как раньше. Это могло быть хорошо, а могло быть плохо; это могло означать, что рана была такой незначительной, как и выглядела и перестала кровоточить, или же это могло означать, что Харрис испытывал слишком большой страх для того, чтобы замечать боль. — Это был тот ублюдок, которого мы связали внизу. Я думал, что я выбил его на достаточно длинное время.
— Достал его?
— Нет.
По меньшей мере, пропавший охранник не сбежал сломя голову из поместья, чего он боялся. Вместо этого мужчина вошёл внутрь и привёл в чувство своего товарища, и, вполне вероятно, сейчас пытается придумать способ подняться наверх.
В конце холла Ширилло кричал нечто неразборчивое. Когда Такер повернулся посмотреть на него, парень стрелял в узкие промежутки между столбами задней лестницы, однако, его «Люгер» с глушителем создавал весьма небольшой шум.
— Повезло?
— Нет! — крикнул Ширилло.
— Их всего лишь двое, — сказал Такер. — Они могут нас держать в напряжении, но они не могут достаточно серьёзно на нас наброситься.
— Это повар, — сказал Харрис.
— Киси мог врать, но он не боец, — сказал Такер. — Кроме того, ещё одного человека недостаточно для того, чтобы сломать нашу оборону. Мы можем удерживать их достаточно долго.
Харрис отступил от лестницы, так что не мог видеть и не мог быть увиденным никем, кто поднимается. Он продолжал смотреть в сторону ступенек, однако, пулемёт держал у бедра, и внимание было сосредоточено на Такере. Его лицо было смесью пота, грима, глубоко врезанных линий усталости, и когда он говорил, ему не нужно было переходить на шёпот: его голос был охрипшим от страха: «Давайте, к чёрту, выбираться отсюда. Бахмана здесь нет. Здесь нет ничего из того, что нам нужно».
— Бахман здесь, — поправил его Такер.
— Да?
— Определённо.
— Я его не вижу, — сказал Харрис, ухмыляясь. Усмешка была злой, и она ещё больше приближала их к провалу, так как это могло позволить ему игнорировать приказы Такера и совершать свои собственные выпады.
Харрис больше не заслуживал доверия. Такер не позволил ему узнать, что он пришёл к такому выводу, и поэтому сказал: «Бахман в секретной комнате». Он сделал два больших шага к задней стене и ударил по штукатурке своими костяшками. «Разве это не выглядит необычно, что за таким большим пространством стены нет ни одной комнаты?»
Харрис удивился этому длинному пространству неиспользуемой штукатурки, посмотрел вправо и влево на ближайшие двери. «Я думал, те две комнаты занимают это место».
— Это было бы так в одном из коротких крыльев. В этом длинном крыле они занимали бы такое же место. Так что между ними что-то есть.
Харрис посмотрел искоса, подумал об этом. Он бы предпочёл убраться отсюда; он не хотел думать ни о чём кроме того, чтобы бежать, прятаться, оставаться живым. Тем не менее, он сказал: «Хорошо. Как мы доберёмся до него?»
— Я думаю, через кладовку в одной из двух смежных комнат, но я ещё не нашёл дверь.
— Давай, быстрее, — сказал Харрис.
Он вернулся к лестничному колодцу, ожидая то, что произойдёт, что-то, из-за чего нужно стрелять.
— Оставайся на посту, — сказал Такер, развернувшись к комнате, из которой его вызвал заикающийся Томпсон.
Стены кладовки были отделаны обычной шкукатуркой, слишком гладкой для того, чтобы содержать секретный дверной проём. Он стал на руки и колени и повернулся на четверть круга, совершая внимательную инспекцию в поисках чего-либо неплотного или подвижного. Ничего такого. Убедившись в том, что вход был в другой комнате длинного крыла, он пошёл совершить рейд во вторую кладовку.
Оставив позади Харриса и женщину, он сказал: «Мы выясним, где он, через пару минут».
— Подожди, — сказала мисс Лорейн.
Он почти не услышал её. Когда она позвала снова, он повернулся и сказал: «Да?»
— Я хочу поговорить.
— Нет времени, — сказал Такер.
— Я хочу заключить сделку, — она говорила тихо, но её голос воспринимался хорошо. — Я могу помочь тебе.
— Уже слишком поздно для этого.
— Нет, не поздно.
— Извини.
— Я могу сохранить полчаса на поиски Бахмана.
Он сказал: «Я сомневаюсь в этом. Вход в это скрытое пространство должен быть в кладовке в этой комнате. Я способен справиться с этой задачей?» Он внезапно понял, что она использовала имя Бахмана, что они оба, и он, и Харрис, позволили ей. Что за чёрт. Он сходит с ума? Он сказал: «Господи!»
Она подошла к нему и держала свои руки так, как будто хотела взять в них его руки. «Вы можете купить Бахмана и моё молчание, если хотите».
— Бахману будет проще изменить своё имя, — сказал он.
— Неправда. Кроме того, Роз когда-нибудь найдёт его.
Это была сущая правда. Но он сказал: «Купить твоё молчание? За что?»
— Деньги.
— У нас их нет. — Его голос звучал недовольно и жёстко, но он ничем не мог помочь. Он держал свой знаменитый внешний вид уже слишком долго.
— У тебя они будут, если заключишь сделку со мной, — сказала девушка. Она опустила предложенную руку, ожидая. Сейчас она была даже больше похожа на Элиз, секретная улыбка самоудовлетворённости, окрашивающая её прекрасное лицо.
Такер сказал: «Что за сделка?»
Она сжала губы, облизала их. Сказала: «Хорошо, вы собираетесь найти этого Бахмана на свой страх и риск, я это вижу. Вы собираетесь одурачить Роза, как никому до этого не удавалось. Он меня больше не захочет, так как я видела его униженным, так что у меня нет никаких причин оставаться здесь. Сделка такая — я беру двадцать процентов всего, что находится в тех трёх чемоданах, плюс свободный выход отсюда».
Такер моргнул, моментально почувствовал слабость в ногах, затем улыбнулся. «Я идиот», — сказал он. — «Отправка со вторника?»
— Конечно.
