Но ее голос звучал так испуганно и неуверенно, что Кент велел ей ухватиться за него так, чтобы не мешать плыть, и устремился с ней к берегу. К этому времени ее левая нога совершенно онемела, а в правой ноге появилась и быстро усиливалась боль, так что девушка почти не сознавала происходящее. У нее сохранилось смутное воспоминание о том, что Кент опустил ее на горячий песок, на секунду исчез и почти тут же вернулся и принялся энергично массировать ей мускулы ног. Несмотря на жару, Карин вся дрожала от холода, зубами выбивая мелкую дробь, и он накрыл ее своим пиджаком и ее платьем.
— Вы слишком долго находились в воде, — сердито говорил он, — а после вчерашней прогулки вам нужно было отдыхать. Вы перетрудили себе мышцы.
Постепенно на ее лицо вернулись краски, в онемевшей ноге появилась чувствительность, и болезненная судорога отпустила правую ногу. Карин слабо поблагодарила Кента и вдруг осознала, что он как зачарованный смотрит на ее обнаженные плечи. Она поспешно натянула повыше его пиджак. Кент медленно отвел глаза, но и не подумал извиниться за свой бесцеремонный взгляд.
Карин же мучительно покраснела.
— Хотите глоток бренди? — отрывисто спросил он. — В сундуке есть немного — неприкосновенный запас на случай какой-нибудь беды.
Карин поспешно замотала головой:
— Ой, нет, нет! Спасибо. Мне уже хорошо.
— В следующий раз буду знать, — проворчал он. — Оказывается, вы вовсе не такая уж выносливая.
И Карин недоуменно уставилась на него, не понимая, хотел ли он уколоть ее этим замечанием, или оно вызвано каким-то другим чувством.
Он встал и повернулся к ней спиной.
— Если вы хотите исчезнуть и одеться, я постараюсь приготовить кофе к тому моменту, когда вы будете готовы. — Он говорил сухо, как будто обращался к незнакомке. — Не очень-то я умею его готовить, но, надеюсь, пить будет можно.
— Когда оденусь, я сама сварю кофе, — охваченная смущением, сказала Карин.
Она скрылась за кустами, которые стали уже привычной ширмой для ее переодеваний, и дрожащими руками натянула на себя платье и застегнула ремешки сандалий. Вполне оправившаяся от испуга, она почему-то невероятно нервничала и не могла отогнать от себя воспоминание о выражении глаз Кента, когда он склонился над ней, массируя ей ноги. У нее по-прежнему пылали и шея и лицо, отчего она еще больше смущалась, и девушка вдруг отчетливо представила себе, как должна была чувствовать себя Ева, когда Адам в первый раз увидел ее обнаженной.
Ей хотелось убежать и скрыться в самом отдаленном конце острова, но вместо этого пришлось вернуться и помочь Кенту с примусом, который упорно не хотел зажигаться, так как никто из них не умел с ним обращаться. Наконец Карин удалось заставить его работать как положено, и, ставя на примус банку с водой, Кент насмешливо заметил:
— Что ж, если вы и не очень выносливая, во всяком случае хоть сообразительны. Или у вас просто очень ловкие руки.
Кент посмотрел ей на руки, нарочито внимательно изучая их форму. Затем медленно поднял глаза на залитую краской смущения шею девушки и, встретив ее растерянный взгляд, напряженно улыбнулся.
— Знаете, — тихо сказал он, — вы очень красивая. Жаль, что я не художник!
— Об этом бесполезно жалеть, — ответила Карин, суетливо поправляя банку с водой, так что чуть не опрокинула примус, — все равно вы не могли бы рисовать, потому что у вас нет принадлежностей.
— Действительно, — согласился он.
— И в любом случае в этом раю есть гораздо более прекрасные объекты для изображения, чем я.
— Вы думаете, этот остров похож на рай? — спросил он, усаживаясь рядом с девушкой на песок и скручивая сухой банановый лист наподобие сигареты. Уж не собирается ли он курить его, подумала Карин. — Что до меня, то мне так не кажется!
— Вам здесь не нравится?
Его зеленые глаза сверкнули.
— Может, остров и понравился бы мне… при определенных обстоятельствах. Но не сейчас. По-моему, довольно трудно свыкнуться с первобытными условиями жизни, если только ты не примитивный в своей основе человек.
— Д-да, — неуверенно согласилась Карин, — думаю, вы правы.
— По-моему, вы не очень уверены в этом.
Карин испуганно посмотрела на него:
— Разумеется, я в этом совершенно уверена!
— А вы не боитесь, что первобытная обстановка на фоне девственной природы может вызвать в человеке довольно примитивные чувства?
— Что вы имеете в виду? — робко спросила она.
Так как она продолжала возиться с банкой, не очень искусно стараясь скрыть свое замешательство, Кент снял банку с примуса и вдруг погасил его, хотя им стоило больших усилий разжечь его. Его улыбка стала еще более странной и натянутой.
— Пока не случилось беды, — пояснил он свои действия.
Затем он встал, и девушка автоматически тоже поднялась на ноги. Кент пристально смотрел в ее глаза.
— Вы когда-нибудь задумывались о том постыдном случае на борту «Ариадны», когда я вас поцеловал?
Девушка энергично замотала головой, хотя растерянные глаза выдавали ее.
— Нет!
— Маленькая лгунья, — пристыдил он девушку и неожиданно рассмеялся. — Если я смог это сделать на «Ариадне», при миссис Мейкпис, которая, как оказалось, была всего в нескольких шагах от нас, в цивилизованной обстановке и в обществе цивилизованных людей, с чего мне колебаться и не повторить этот эксперимент здесь? В конце концов, теперь мы гораздо лучше знаем друг друга, чем тогда. Практически вы спали в моих объятиях. — Зловещий, злорадный блеск в его глазах внезапно наполнил девушку ужасом и болезненным замешательством. — На корабле мы не смогли бы сделать это без того, чтобы миссис Мейкпис не потребовала бы, чтобы я женился на вас, а капитан предложил бы свою каюту для свадебной церемонии. Но здесь, на этом затерянном в океане острове, ничто не мешает нам познакомиться поближе, не правда ли? Тем более, что Роландс отсутствует!
Испуганная Карин начала пятиться от него, а он наступал на девушку с безжалостной улыбкой. Как это было уже однажды, он схватил девушку и заключил в свои сильные объятия. Карин ощущала его крепкое мускулистое тело, когда он сильно прижал ее к себе.
— Не смотрите на меня так, будто я веду себя как ненормальный, — сказал он, сверкнув белозубой улыбкой. — Это вовсе не ненормально, а, наоборот, совершенно естественно! А если бы вы этого не хотели, вам не следовало принимать мой вызов и купаться вместе в лагуне. Тем более когда рядом не было Роландса или какой-нибудь компаньонки, которая опекала бы вас!
И с растущим ужасом, заставившим ее ожесточенно сопротивляться Кенту, девушка почувствовала, как он жестко поднял ее лицо и запрокинул ей голову, так что чуть не сломал ей шею. Его твердая рука больно сжимала ей ребра, и она испугалась, что не сможет вырваться из его мощной хватки.
И когда он впился в ее губы грубым поцелуем, по-прежнему усмехаясь, ее охватило полное отчаяние. Отчаяние и внезапная слабость… пока он совершенно неожиданно не ослабил объятия и не прошептал:
— Вы… вы такая нежная и прекрасная… такая упоительная! На своем веку я целовал многих женщин, но ни одна из них не давала мне такого дивного ощущения!
И затем, к своему крайнему смятению, девушка вдруг осознала, что прильнула к нему и полностью отдалась его властному и нежному поцелую.
— Вот это правильно, рыжик, — одобрил Кент, — не надо бороться со мной, как разъяренная тигрица, станьте настоящей женщиной. У нас с вами есть чем поделиться друг с другом! Есть чему друг друга научить! И на этот раз я запрещаю вам одаривать меня пощечиной!
