мужчина не удосужился подождать четверть часа. Когда она снимала пальто, зазвонил телефон.
— Это Жан-Клод Шамо.
— Месье Шамо? Где вы? Я ждала вас полчаса.
— В семь вас не было на месте.
— О Господи! Но я не виновата — это пробки.
— Это ваши проблемы, мадемуазель.
Иви глубоко вздохнула, он был прав. Это она нуждалась в нем, так что лучше было придержать язык.
— Простите, что я опоздала, — произнесла она наконец.
— Спуститесь вниз, возьмите такси и приезжайте на то же место, — проинструктировал он. — Я буду ждать вас.
Иви схватила сумку и пальто и бросилась вниз, кусая губы от нетерпения. В девять она снова была на Монмартре.
— Подождите, — попросила она водителя. — У меня назначена встреча.
Кругом было почти пустынно. Время шло. Вдруг из темноты появилась фигура в шляпе. Шофер такси, на котором приехала Иви, понимал по-английски, и, узнав об этом, адвокат немедленно расплатился и отпустил машину. Они перешли улицу, прошли немного и оказались на самом холме над Парижем. Всего несколько дней назад Иви была тут с Робом. Тогда светило солнце, и она была почти счастлива. На город уже спустилась ночь, и девушка жалела, что Роб далеко, — как было бы романтично целоваться с ним здесь над вечерним Парижем.
— Вы беседовали с мадам Арду? — спросила Иви.
— Вас не касается, что я делаю или не делаю, мисс Форчун. Я веду дела моих клиентов, и они довольны. Мадам Арду еще ни разу не оспаривала моих действий.
Он помолчал, а Иви еще раз пожалела, что не может увидеть его лица: злился ли он или скучал?
— Все погружено во мрак, — произнес он вдруг.
— Пожалуйста, — перебила Иви, — я хороший журналист. Мне нравится моя работа, и я хорошо с ней справляюсь. Дайте мне шанс повидаться с ней.
— Позвольте мне объяснить вам, почему я не хочу этого делать. Я был слишком рассержен вчера вечером, а сегодня постараюсь говорить спокойно, чтобы вы поняли меня. Моя клиентка пожилая женщина. Вы, наверное, не знаете — как и большинство, ведь она никого не принимает, — что она уже несколько лет как ослепла. Впрочем, ее мозг не утратил своей остроты, и память не подводит. Я достаточно давно являюсь ее адвокатом и точно знаю, что даже сейчас — спустя пятьдесят лет — она прекрасно помнит каждую деталь похищения.
— Понимаю, — кивнула Иви. — Поверьте, я все понимаю, но есть причины, по которым я продолжаю верить, что она не откажет мне во встрече. Я американка, как и она. Мне столько же лет, сколько ей было тогда. И я не хочу оскорбить ее или причинить страдания — это не праздное любопытство. Вы хороший адвокат, месье Шамо, вы защищаете вашего клиента. Но ведь вы не спросили, захочет ли мадам Арду меня принять или нет. Почему вы с такой уверенностью говорите от ее имени?
Шамо, который несколько раз пытался перебить пылкую речь Иви, пробормотал что-то себе под нос по-французски, потом повернулся к девушке. Иви пыталась рассмотреть его лицо, но было слишком темно.
— Вы просите о невозможном, — отрезал он. — Мадемуазель, — теперь в его голосе звучал гнев. — Я пытался объяснить вам, но вы не хотите понять. Я не желаю огорчать старую женщину, которая достаточно страдала из-за прессы!
— Пресса, пресса, — возразила Иви. — Вы говорите о ней так, будто это один отвратительный человек. Но это неверно. Среди журналистов есть и очень милые люди. Я не причиню ей боли.
— Убирайтесь из Парижа, мадемуазель, — бросил он вдруг. — Убирайтесь, пока вы не пожалели, что приехали.
Шамо повернулся и пошел прочь, а Иви от неожиданности застыла на месте. Высокая фигура быстро удалялась по темной улице. Девушка оглянулась. Из мрака вынырнула обнимающаяся парочка. У Иви заныло сердце. Она была в Париже. Одна. Работа не ладилась. Она прекрасно выглядела, но некому было восхищаться ею. И хуже всего — ей не удавалось выполнить задание, чего прежде никогда не случалось.
12
«Только прическа настоящего мастера может выглядеть так роскошно утром следующего дня», — с надеждой думала Иви, глядя на себя в зеркало в семь утра в четверг. Шамо не перезвонил вечером, на сей раз он был серьезен — он хотел, чтобы она покинула Париж. Уже прошла неделя с тех пор, как она улетела из Нью-Йорка. В журнале ждали результатов командировки. Единственный человек, который ей мог помочь, кроме Шамо, был старый адвокат — месье Шарбе. Иви знала, что он не даст ей адреса мадам Арду, но надеялась, что он может позвонить бывшей клиентке, чтобы спросить напрямую, согласна та на интервью или нет. Она решила приехать к Шарбе без звонка, чтобы он не смог отказать ей по телефону, и сразу пошла искать такси.
Горничная нахмурилась, но впустила ее, а через несколько минут появилась дочь юриста.
— А, мисс Форчун, — поздоровалась она. — Вижу, вы вернулись. Хотите снова видеть отца?
— Да, пожалуйста, на этот раз я постараюсь не отнять у него много времени.
— Боюсь, что сегодня это невозможно — он плохо спал. Может быть вы приедете завтра?
— Пожалуйста, — умоляла Иви. — Всего на одну минутку.
— Ну ладно, — смягчилась собеседница. — Если вы пообещаете не огорчать его. Вы знаете, он такой впечатлительный…
Ее проводили в тот же кабинет, где она прежде встречалась с Шарбе, она села в то же глубокое кожаное кресло и стала ждать. Это был ее последний шанс. Прошло двадцать минут. Возможно, адвокат действительно был болен, и она приехала зря. Хорошо ли она поступала с пожилым человеком, который и без того помог ей больше, чем кто бы то ни было… Вдруг открылась дверь, и дочь вкатила кресло отца. Месье Шарбе был бледным, но улыбался.
— Простите, — извинился он, — я был не совсем одет, когда вы приехали. Мне приятно снова вас видеть, мисс Форчун.
— Я очень благодарна, месье Шарбе, что вы согласились принять меня.
— Дочь пытается полностью оградить меня от внешнего мира, но я всегда радуюсь, когда мир сам приходит ко мне.
Он ласково улыбнулся. У Иви отлегло от сердца. Этот славный человек любил общаться с людьми, и явно тосковал по своей профессии. Когда она изложила суть дела, Шарбе, кивнул:
— Я не удивлен. Значит Жан-Клод вам ничем не помог?
— Боюсь, что нет. Я встречалась и говорила с ним, но — увы.
— Я предупреждал вас, юная леди, что не дам адреса мадам Арду. Если вы явились за этим…
— Нет. Я понимаю, что вы не имеете права раскрывать тайны своих клиентов. Я прошу вас об одном: позвоните ей. Вы видели меня, знаете, что я не монстр, какими часто изображают журналистов. Я хочу, чтобы мадам Арду сама решила, хочет ли она беседовать со мной или нет.
— По-моему, это вполне честное предложение. Вы просили об этом Шамо?
— Да, но он отказался. Он просто рассердился, когда я сказала об этом. Он считает, что я давлю на него.
— Да, молодые люди часто страдают горячностью, — отозвался Шарбе, и Иви теперь узнала, что адвокат мадам Арду молод, ведь в шляпе, скрывавшей лицо, он был персоной без возраста.
— Так вы позвоните ей? — спросила Иви с надеждой.
Старик молчал. Голова его несколько раз качнулась вниз — Иви не могла понять, засыпает он или просто думает.
