Обладатель мужского голоса закхекал, а потом весело захихикал:
– М-да… было времечко!
– Не хочу об этом вспоминать! – быстро произнесла Светлана, как показалось подругам, сильно смутившись. – Ни к чему это…
– А я вот частенько вспоминаю. Да, хорошие были денечки… не то что нынче. Нынче-то я – простой пенсионер. На работу к таким вот сладким девочкам меня больше не берут. А так иной раз хочется… того… этого… поработать!
Мужчина засмеялся своим странным, очень неприятным смехом. А Светлана неожиданно разозлилась:
– Сказано ведь уже, я не хочу говорить на эту тему. Что было, то прошло! И о том, что у нас с вами было, – об этом я тоже больше не хочу вспоминать!
– Да как же не вспоминать-то, Светланочка? Почитай, пять лет мы с тобой… того… этого…
– Замолчите! Это… это было гадко!
– Да? А тогда ты так совсем не думала. За хорошую отметку на многое готова была. Разве не так?
– Только вы мне все равно четверку вкатили! Аттестат мне весь испортили!
– А не надо было, голуба моя, с тем десятиклассником прыщавым в раздевалке целоваться. Да еще у меня в спортзале! Другого места найти не могли? Или специально старика позлить решила? Четверка – это еще мягко. Я тебе пару вкатить хотел!
– Ну, знаете…
– Обидела ты меня в тот раз крепко. Ох, обидела! Но я зла не помню. Отомщу – и забуду! Такой вот я человек. Незлопамятный!
Светлана на этот раз ничего не ответила. Ее собеседник тоже притих. А подруги мало-помалу начали понимать, что навестить Светлану явился какой-то ее старый знакомый. Судя по всему, бывший педагог. Преподаватель…
Но додумать эту мысль подруги не успели.
– Дядя Леша, – раздался в этот момент голос Светланы и сбил ход их мысли. – Может быть, вам уже пора? Может быть, вы пойдете? Мне спать хочется.
– Спать захотелось, да, голуба моя? Ну, поспишь скоро, не переживай. Долго спать будешь! И крепко.
И тут подруг вдруг осенило! Так вот кто наведался среди ночи в палату к Светлане! Это же бывший физрук, а ныне сосед Светланы – дядя Леша. Тот самый, на кого наткнулись подруги, выслеживая бухгалтершу возле ее дома. Но если подруги наконец поняли, кто находится за стеной, в палате Светланы, они все равно не могли понять – что побудило дядю Лешу на эту ночную вылазку?
– Дядя Леша, идите, а? – просительно произнесла Светлана. – На меня в лесу напали. Я крови много потеряла. Устаю теперь быстро.
– Устаешь, миленькая? И слабость у тебя, да?
– Да.
– Ни ручкой, ни ножкой толком и пошевелить не можешь? Так?
– Да, так.
– А вот это мне и по сердцу. Вот это и хорошо!
– Почему хорошо, дядя Леша? Я ведь уже давно не маленькая девочка. Вам я неинтересна теперь.
В голосе Светланы прозвучала какая-то горькая усмешка, и еще – затаенная боль.
– Верно, голуба моя, теперь ты для меня старовата. Да и сам я уже того… Староват. Да только не с этой целью я к тебе пожаловал. Ты зачем про меня статейку в нашей районной газете накатала, а?
– Какую статейку? – удивилась Светлана. – Я никаких статей никуда не писала. Не до того мне. Работы много.
– Ну как же? А про учителя физики, который к маленьким девочкам приставал, – разве не про меня в этой газетенке писано?
– Не знаю, о чем вы! Вы физику никогда не преподавали.
– Верно. Я физическую культуру вам преподавал. Культуру тела, стало быть. Все силы в вас, несмышленышей, вкладывал. В тебя, Светланочка. А ты вон как поступить решила? На старости лет меня опозорить хочешь?
– О чем вы, дядя Леша? Повторяю вам, я никакой статьи не писала.
– Врешь! Я как прочитал эту мерзкую дешевенькую газетенку, сразу понял: ты это – больше некому! Только ты могла! И ведь как верно меня там описала! И слова мои, и привычки – все верно изобразила. И собаку мою, какая у меня в те годы была, даже ее ты не пощадила. Все как есть, самыми яркими красками описала. Даже и имени не нужно, и так все сразу ясно.
– Я ничего не писала!
– А ведь мало тебе этого показалось. Ты еще и приписочку сделала. В следующей статье, дескать, я имя злодея вам открою!
– Бред какой-то!
– Так вот, не будет тебе этой следующей статьи! Не будет, ясно?! Я тебе язык твой поганый обратно в глотку запихну! В первый раз не получилось у меня на тот свет тебя спровадить. Живучая ты оказалась. Но теперь уж я не промахнусь! Верно ударю! Шовчики все твои больничные порежу!
– Дядя Леша, что вы говорите? Это вы на меня напали?!
– Я, голуба!
– За что?!
– А за дело! Жаль только, что не до конца у меня все получилось. Ну, ничего! Сейчас я все поправлю!
– Дядя Леша… Вас… вас поймают!
– Ничего мне не будет. Все на тех подружек, которых ты кинула, спишут. Я ведь тоже не дурак. Навел справочки-то, прежде чем сюда к тебе соваться! Они где-то поблизости ошиваются. На них твою смертушку и спишут! Я еще и ножичек им в машинку подкину. И звоночек снова анонимный в милицию сделаю. Все по- умному. Не надо дядю Лешу дураком считать!
– Дядя Леша… Не смейте… Не подходите ко мне! Спаси!.. Спа!.. Ай!..
После этого в соседней палате началась какая-то возня, послышались шум и слабые стоны. Подруги, до сих пор слушавшие этот диалог как какую-то фантастическую радиопостановку, словно ошпаренные, в один миг бросились к дверям. Коридор. Еще одна дверь!
– Караул! – внезапно заорала Леся во весь голос. – Пожар! Горим!!!
Несмотря на весь ужас положения, она прекрасно помнила одно самое главное правило. Если кого-то рядом с вами убивают, ни в коем случае нельзя об этом кричать! Услышат – затаятся, запрячутся все по своим раковинкам, так что и силком не вытащить. Про убийство или разбой упоминать нельзя. Валить все нужно на пожар.
Пожар – это буйство первозданной стихии. Посмотреть на него выскакивают все, где бы они ни находились.
И больничный коридор не стал исключением из этого правила. В одну секунду он наполнился взволнованно галдевшими людьми. Кира метнулась к огнетушителю. Вопли Леси о пожаре и появление Киры с огнетушителем в руках показалось всем вполне гармоничным и правильным.
Разумеется, никакой огонь Кира тушить не собиралась. Она-то знала, в чем тут дело! Но тяжелый огнетушитель должен был послужить ей вместо тарана. Собрав все свои силы, Кира обрушила огнетушитель на дверь палаты Светланы. Ударить было нужно так, чтобы дверь поддалась. Времени на второй удар уже не оставалось.
И дверь подалась! Слава богу, что в ожидании прибытия высокой комиссии не было предпринято никаких масштабных переделок. Двери как стояли хлипкие, почти картонные, такими и остались. И от Кириного удара что-то скрипнуло, и дверь скособочилась. В образовавшуюся щель принялась ломиться Леся. При этом обе подруги не забывали кричать:
– Светлана, держись!
– Мы уже идем к тебе!
