– Света звезд мне достаточно, дубина! А из-за твоей идиотской стекляшки я ничего разобрать не могу!
– Потушить лампу! – рявкнул чей-то бас, прервав начинающуюся перепалку. – Чтоб ни огонька на палубе! А ты там, наверху, смотри в оба!
– Ого, а вот и какое-никакое начальство! – шепнул Тыгуа. – Надо бы поглядеть поближе… Ну-ка, держи! – он сунул мне мушкет и бесшумно растворился во мраке, прежде чем я успел хоть что-то сказать.
Я съежился между ящиками. Где-то на баке затеяли негромкий разговор; до меня долетали только обрывки фраз, о чем идет речь, было не разобрать. Оставалось надеяться, что Тыгуа услышит больше. Как ни странно, я вскоре начал клевать носом: стресс ли тому виной или легкие, убаюкивающие покачивания корабля – не знаю…
Из дремы меня вывел тревожный крик марсового. Бунтовщики нервно загомонили, забегали по палубе; невидимый во мраке предводитель раздавал приказания – насколько я мог судить, довольно бестолковые. Вскоре стала ясна причина творящегося: впереди над рекой заметались бледные колонны света, а ветер донес шум винтов. Летучие корабли. Как говорится, чего боялись, на то и нарвались…
– К берегу! К берегу правь! – надрывался бас.
Ну наконец-то, первая разумная мысль в его башке. Захлопали перепончатые паруса. Пиасс величаво свернул к берегу. С чуть слышным шорохом скребли по бортам упругие листья водных растений.
Канонерки приближались стремительно. Голубоватые лучи прожекторов шарили по темной поверхности реки. Каторжане разбегались вдоль борта; в небо нацелилось несколько мушкетов. Интересно, на что они надеются? Бронированным воздушным судам пули нипочем, а стоит хоть одному снаряду попасть в ящики…
– Эд, ну-ка подними эту штуку и выцеливай лодки, да поживее! – зашипел у меня над ухом голос Тыгуа.
– Зачем?! – поразился я.
– Чтоб не выделяться.
– Как только они нас засекут – я прыгаю за борт, – предупредил я, послушно задирая ствол. – Пропади оно все пропадом!
– Это правильно, – одобрил учитель. – Но, может, и не придется.
Канонерки были уже совсем рядом. За спиной я услышал громкие всплески: у некоторых бунтовщиков, очевидно, не выдержали нервы. А может, они просто оказались умнее прочих… Я не успел довести эту мысль до логического финала: ревя винтами, канонерки промчались мимо. На палубу обрушился вихрь сорванных листьев. Столбы синеватого света не коснулись пиасса: не знаю почему, но наблюдатели не заметили нас. Напряженная тишина разорвалась всеобщим вздохом облегчения. Я опустил мушкет. Экс- каторжане загомонили, оживленно обсуждая произошедшее. Прыгнувших за борт осыпали градом насмешек и долго не хотели пускать обратно. Наконец кто-то бросил им канат, сопроводив это действие презрительной тирадой. Мое «участие» не осталось незамеченным: один из фрогов, проходя мимо, дружески похлопал меня по плечу. Признали своим? Вряд ли – но, по крайней мере, настороженности поубавится… Надеюсь.
– Оперативно они, однако!
– Это еще не десант, – хмыкнул Тыгуа. – Просто подняли, что было под рукой, по тревоге… Чтобы собрать нужные силы, требуется время. Но сориентировались быстро, этого у них не отнять. Спорю на что угодно – канонерки с ближайших военных баз, их тут понатыкано вокруг Стигии, как раз для подобного случая.
– Как думаешь – еще будут? – спросил вдруг из темноты чей-то голос.
– Кто ж его знает?! – хохотнул Тыгуа. – Но вот что я тебе скажу, приятель: на месте того, кто ведет это корыто, я бы держался поближе к берегу. Один раз прокатило, может повезти снова.
– Хромой Огги болтал, мол, еще часа три – и мы уберемся подальше от трассы.
– Трепач твой Огги, – веско ответил учитель. – Здесь несколько трасс; помоги князья преисподней, чтобы к полудню пересекли контур поля. И про запас автономности не забывай: у малых судов – поменьше, у крупных – поболе…
– Вот ведь пакость! – невидимый собеседник сплюнул. – Надо было взорвать пару-тройку вышек по пути – авось призадумались бы!
– Что толку? – возразил Тыгуа. – Лакуна все равно получится недостаточной, даже аккумуляторов канонерки хватит за глаза – перелетит и не заметит… А вот нам каждая лишняя минута – серпом по яйцам.
– Ты, я смотрю, в этих вещах разбираешься! – собеседник подобрался ближе. – Как думаешь, может, стоит уйти в боковую протоку и отсидеться там, пока светло?
– Пиасс, ты что, в карман спрячешь? Сверху оно все как на ладони будет, а где нам час – летунам минута. Захотят найти – найдут, никуда мы не денемся, короче.
– Вот и Пастух чего-то такое тер, – немного разочарованно вздохнул экс-каторжанин. – Мол, чем скорее доберемся до Синих Зеркал, тем лучше – там-то уже безопасно…
Это была первая реальная информация, полученная нами от бунтовщиков. Синими Зеркалами называлась система озер, отстоящая от Стигии километров за двести. Я в который раз пожалел, что не озаботился картой.
Ближе к рассвету Тыгуа пихнул меня локтем в бок.
– Время, Эд. Как только рассветет, у этих парней возникнут к нам вопросы. Если сваливать по-тихому, то сейчас самый подходящий момент. Ну, что скажешь – остаемся или уходим?
– А что вы посоветуете?
– Ничего. Это должно быть твое решение.
Вот так. Стоило мне понадеяться на старого вояку, как он умывает руки. Демонстративно, черт бы его побрал! С другой стороны, я вполне понимал учителя. Мы играли в опасные игры, и он решил устроить напарнику своеобразную «проверку на прочность»… Стоп, стоп, вопрос на самом деле не в том, слаб
– Остаемся.
Темень кругом стояла – хоть глаз выколи, но я почему-то был уверен, что на физиономии Тыгуа сейчас играет довольная ухмылка. Не понимаю, каким образом ему удалось дожить до столь солидного возраста. Наверное, какая-то местная магия. А может, у психов вроде него есть свой ангел-хранитель.
Глава 12
Похитители душ
Тишина и неподвижность… Не совсем тишина, конечно, – из-за окна доносятся звуки улицы: чьи-то шаги, смех, жужжание диномобилей… На тумбочке возле кровати – цветы, большущая ваза с букетом. Она не видит их, но может обонять: густые, насыщенные, переплетающиеся ароматы. Букет меняют каждый день. Еще там, в слепой зоне, настенные часы: едва слышно тикает механизм. Поле зрения ограничено движением глазных яблок: о том, чтобы повернуть голову, не может быть и речи. Любое напряжение мускулов пробуждает спящего демона, и он тут же вгрызается в бок, начинает терзать внутренности, покуда не насытит свой голод… И вновь засыпает – до следующей попытки шевельнуться. Как сильно взаимосвязаны меж собой все части тела! Даже дышать приходится с опаской: медленно и неглубоко.
Делать не хочется ничего. Ни двигаться, ни разговаривать, ни даже терзаться из-за проваленного задания. Эмоции, словно под наркозом, – нечто похожее она ощущала, впервые испив «чай созерцателей» во время одной из монастырских мистерий…
