нейтрального транспорта с невоенным грузом, и сорвать операцию, от успеха которой может зависеть весь ход войны. И попросил 'товарищей офицеров' донести эту мысль до всех членов команды.
Вообще, на бывшего старшего офицера 'Варяга' нежданное-негаданное повышение и обретение столь давно желанного командирства, подействовало весьма положительно. Раньше он исподтишка шпынял Руднева по любому поводу и встречал в штыки любую его идею, независимо от ее разумности и полезности. Но получив от того на блюдечке заветное командование кораблем, которым он де-факто и так командовал последние пару месяцев, он, неожиданно для всех, стал самым горячим проводником его идей во всем Владивостоке.
Сейчас в кормовом салоне бегущего сквозь ночь на семнадцати узлах крейсера, Руднев и Степанов деловито обсуждали предстоящее…
– Наша задача, Вениамин Васильевич, – догнать уже ушедший поезд. Причем пешком. Строго говоря, войска по этой дамбе японцы уже в основном перевезли, и высадке их в Манчжурии мы помешать своей диверсией никак не сможем. Но солдат надо кормить, одевать, и главное – вооружать. А вот если нашему земноводному отряду под командованием лейтенанта Балка удастся хоть один мост на этой дамбе снести, то половину грузов для армии придется или тащить через горы вручную, или везти вокруг Японии морем. А там наши вооруженные пароходы, мы, в конце концов. Да и просто тоннаж у японцев не бесконечный. Так что у нас с вами классический случай 'лучше поздно, чем никогда'.
Есть и еще один резон. А вдруг японцы вознамерятся-таки сунуться к Артуру с суши, что-то я от Куропаткина ничего хорошего не жду пока, высадку под крепость он отбить не сможет… Чем они тогда будут пытаться наши броненосцы достать, пока они в мышеловке сидят?
– Повезут осадные мортиры. Рельеф там позволяет их использовать. Корабли из гавани не достанут до них. А они из за гор, навесиком, вполне..
– А откуда им их брать, эти мортиры?
– С береговых батарей, откуда же еще…
– Точно. Теперь смотрите: у них есть три крупных района, которые такими орудиями защищены. Это Кобе – Осака во внутреннем море, Сасебо – Нагасаки на юге и Токийский залив с Йокосукой и Йокогамой. С обороны Нагасаки или Сасебо снимать? Побоятся – слишком близко от Артура, да и мы можем наведаться. С внутреннего моря? Там главный торговый порт и важнейший промышленный район… Конечно, что-то и оттуда снимут. Но я полагаю, что если и будут для осады артура такие орудия брать, то в первую очередь с Токийской бухты. Ведь там у них еще два мощных форта в проходе с тяжелыми корабельными пушками. Французскими, кстати, как на их броненосцах – 'ромбах'.
– Следовательно с батарей у Ураги, что вход в Токийский залив прикрывают, им эти мортиры посуху к Нагасаки быстро не перебросить, если мы этот самый мостик-то порушим…
Значит повезут морем. А это крюк не близкий. Можем попытаться перехватить. Да и не только мы, но и Вирениус, и 'добровольцы'…
– Широко мыслите, однако, Вениамин Васильевич, для командира простого крейсера…
– Обижаете, Всеволод Федорович! Это мой-то 'Варяг' и простой?
– Чей, чей… А? Хотя, да, собственно… Но я вообще-то думаю, может Вас ко мне в штаб забрать… Мыслить масштабно Вы можете. Вижу. Сработались мы с Вами хорошо на крейсере, душа в душу, сработаемся и в штабе…
– Всеволод Федорович! Помилосердствуйте! Мне на писанину! Да я скорее…
– А! Страшно стало… Да пошутил я! Пошутил.
– Уф… Ну и шуточки же у Вас, как бы сказать по-мягче…
Во втором часу ночи без приключений 'Варяг' подошел к лагуне Хамано. Встречать его было некому: как выяснилось позже, в это время весь Объединенный флот в Желтом море охранял транспорты с войсками, направляющиеся к месту высадки у Бидзыво…
Для наблюдения за дамбой с целью определения состава сил её охраны был послан минный катер под командованием Балка. Лейтенант и самые глазастые сигнальщики крейсера во все глаза смотрели – не закурит ли кто на берегу, не осветит ли ночной поезд будки охраны, казармы или, не приведи Господи, береговую батарею. Были выявлены только обычные караулки на три-пять человек. Оно и понятно – казармам, если они вообще есть, куда комфортней в нескольких километрах от моста на берегу, чем на узкой, продуваемой всеми ветрами дамбе. Перед рассветом катер вернулся к 'Варягу' и изрядно продрогший на ночном ветру Василий кратко обрисовал ситуацию Рудневу.
На палубе крейсера тем временем началось лихорадочное шевеление. Боцманская команда готовила к спуску еще один катер, там же, сталкиваясь и вполголоса матерясь, сновали пехотинцы из десантной группы. Периодически то по одному, то по другому борту раздавался голос Балка, дающего последние наставления перед возможным боем. Все ящики со взрывчаткой и прочим, по ворчливому выражению минного офицера, 'сухопутным барахлом' были подняты из минного погреба. Два из них были вскрыты – теперь хранившиеся в них пулемёты монтировались на катерах крейсера, остальные ящики укладывались на дно катеров. Состав взрывчатки был довольно пестрым – Балк ограбил склады железнодорожного ведомства, но хранившегося на них динамита было недостаточно. Поэтому второй катер сейчас загружали ящиками с флотским влажным пироксилином…
Ясным майским утром, в шесть часов с минутами – когда солнце светило вдоль дамбы – дежурные на мосту заметили направляющийся ко входу в лагуну со стороны океана военный корабль. Солнце, блики на воде, наблюдение корабя с носовых ракурсов – всё это мешало опознанию. Впрочем, никто особенно и не старался – откуда в охране моста профессиональные военные моряки? Достаточно было того, что корабль несет положенные японцу флаги.
Но в залив корабль почему-то входить не стал – вместо этого из-за его борта показались пару катеров. Выбежавшие поглазеть на 'визит морского начальства' караульные были неприятно удивлены событиями, последовавшими за этим. Подняв русский военно-морской флаг, корабль начал носовой половиной орудий обстреливать восточный въезд на мост, а кормовыми – западный. С дистанции меньше мили караулки были сметены с нескольких выстрелов. Потерь при этом не было, все успели выбежать поглазеть на нежданного гостя, но вот большая часть оружия и патронов остались где-то там, в мешанине воронок и досок…
А потом нерадивых караульщиков ожидали пулемёты с катеров. Хоть пулемётчики тоже никого не убили. Но не из врожденной гуманности, а по неумению вести прицельный огонь с раскачивающегося катера, однако поднять голову выжившим караульным они не давали вполне успешно. Об ответной стрельбе и речи быть не могло, тем более, что на пятерых приходилась всего одна винтовка. С восточного катера стали вываливать за борт под основание одного из быков моста какие-то ящики, попутно выполняя какие-то манипуляции. Японских свидетелей этого процесса было мало и никто из них не обладал достаточной квалификацией для осознания сути происходящего, но предчуствия у них были самые недобрые. Затем катер направился к своему товарищу у одного из быков со стороны западного въезда на мост. Грянул взрыв, крайний бык с восточной сороны большого моста окутался облаком дыма и бетонной пыли, ферма нелепо изогнувшись плюхнулась в воду, породив миниатюрное цунами. В результате прохождения которого, с одного из катеров кто-то полетел в воду… Очухавшиеся, наконец, часовые с западного конца бывшего моста открыли наконец огонь из единственной уцелевшей 'Арисаки'. Одна из пяти выпущенных пуль даже отколола щепку с борта катера, но на этом способность к сопротивлению охраны была исчерпана – подсумки с патронами также остались в караулках. Вернее там, где они еще недавно были. В ответ снова ударил пулемет с катера, и остатки караула, укрываясь от огня за насыпью, бодро отступили.
Когда 'в природе' появилось замедленное кино, очевидцы наконец-то смогли подобрать термин для описания их мироощущения в тот момент. Выжившие из восточной караулки выговорили наконец заморское слово 'динамит' и, презрев стрёкот пулемёта, кинулись куда подальше. Второй бык повторил судьбу первого, но у Балка ещё оставалось с дюжину неизрасходованных ящиков с пироксилином и динамитом – во Владивостоке, не зная структуру дамбы и материал быков, он подготовился с определённым запасом. Чтобы не везти взрывчатку обратно, он устроил ещё один 'Бум!', в результате которого рухнула в море еще и центральная мостовая ферма – теперь до её подъёма о судоходстве в лагуне можно было и не мечтать.
Отвалив от быков, катера дали ракетой сигнал о завершении этой фазы операции, и, с трудом выгребая против океанской волны, двинулись к кораблю, подошедшему на полтора десятка кабельтовых к берегу, благо, глубины позволяли, а минных полей в этом районе боятся было нечего. Всё дело было сделано за полтора часа, катера вернулись на 'Варяг' с единственным пострадавшим. Поручик Ржевский, которого
