Крейсер 1-го ранга 'Владимир Мономах': капитан 1-го ранга Попов Владимир Александрович
Крейсер 1-го ранга 'Светлана': капитан 1-го ранга Шеин Сергей Павлович
Крейсер 2-го ранга 'Штандарт': капитан 2-го ранга Кетлер Эдуард Эдуардович.
Отряд миноносцев
Миноносец 'Грозный': капитан 2-го ранга Андржиевский Константин Клитович (командующий отделением)
Миноносец 'Громкий': капитан 2-го ранга Керн Георгий Фёдорович
Миноносец 'Завидный': лейтенант (к-л) Максимов 3-й Андрей Семёнович
Миноносец 'Заветный': лейтенант Дурново Павел Петрович
Миноносец 'Жаркий': лейтенант Потапьев Владимир Алексеевич
Миноносец 'Живучий': лейтенант (к-л) Ставраки Михаил Михайлович
Отряд транспортов
Транспорт-мастерская 'Камчатка': капитан 2-го ранга Степанов 1-й Степан Петрович (командующий отрядом)
БЭТС 'Корсаков', флаг РОПиТ: капитан 2-го ранга Канин Василий Александрович
БЭТС 'Владивосток', флаг РОПиТ: лейтенант (к-л) Кедрин Вячеслав Никонорович
БЭТС 'Порт-Артур', флаг РОПиТ: лейтенант (к-л) Федорович Михаил Иосифович
БЭТС 'Дальний', флаг РОПиТ: лейтенант Лукин Вениамин Константинович
БЭТС 'Николаевск', флаг РОПиТ: капитан 2-го ранга Бергель Константин Владиславович
БЭТС 'Охотск', флаг РОПиТ: лейтенант Каськов Митрофан Иванович
Транспорт (госпитальное судно) 'Кострома'
Буксирный пароход 'Свирь': прапорщик Розенфельд Г.А.
С эскадрой идут 4 германских парохода со снабжением и довольствием * Начальник эскадры вице- адмирал Чухнин в походе неоднократно переносил свой флаг. Он шел на 'Трех Святителях' до Джибути, затем на 'Штандарте', затем на 'Князе Потемкине – Таврическом', потом, во время ожидания 'гвардейского конвоя', вновь на 'Штандарте', а по выходу от Индокитая на 'Александре III'. Контр-адмирал Иессен тогда же перешел со своим штабом на 'Князь Потемкин – Таврический'.
Тут я должен привести в известность следующий крайне возмутительный факт. Мы знали, судя по инструкциям из Петербурга, что для охраны эскадры на ее пути по Красному морю наняты яхты – конвоиры и разведчики для нас, крейсировавшие в море за несколько дней до вступления в него эскадры, и, которые затем, осмотрев все бухты, должны были, начиная с Суэца, конвоировать нас и доносить о возможных враждебных миноносцах. Кроме того, по всем берегам Красного моря были будто бы разосланы специальные тайные агенты с той же целью. Организатором всего был прислан какой-то г-н Стюарт, бывший консул Иокогамы.
На самом же деле из конвоиров мы видели только один египетский пароходик, который и шел с нами, но не все Красное море, а только малую часть его, а затем ушел домой. Так что, по-видимому, вся эта, якобы охрана, которая должна была стоить весьма немалых денег, была мифическая. Г-на Стюарта мы встретили, подходя к Джибути. Он шел на великолепной паровой яхточке и, встретив нас, поднял сигнал, что имеет важные вести. Отряд остановился, и г-н Стюарт прибыл к адмиралу с вестями, что в бухтах, которые мы уже давно прошли, ютятся японские миноносцы. Адмирал, конечно, не поверил ему и принял его так, что тот бомбой вылетел от него, говоря, что адмирал сумасшедший, не верит его якобы несомненным сведениям о неприятеле.
Конечно, адмирал знал много больше нас, какая должна была быть охрана и прочее, и тут, увидев сплошное надувательство, взорвался. После он назвал г-на Стюарта титулом: 'Главный начальник кражи русских денег в Красном море'. Немедленно в Петербург ушла телеграмма, так что второго платежа этот делец не дождался.
В Джибути мы простояли четыре дня, принимали уголь до полного запаса, черноморцы перекрасились в боевой цвет, а затем мы двинулись дальше ведомые уже 'Князем Потемкиным-Таврическим', на который вице-адмирал Чухнин перешел со своим штабом. Как потом говорили штабные, причина была в том, что адмирал получил информацию о том, что в экипаже нового корабля не все ладно. Появились признаки социалистской агитации, служба налаживалась медленно, и к сожалению, Голиков с Гиляровским, который был тогда на 'Потемкине' старшим офицером, оказались, увы, не на высоте. Забегая вперед скажу, что перехода до Камрана адмиралу хватило вполне – в Южно-китайское море корабль вступил с молодецким, боевым экипажем, где прежние дела уже и не поминались.
Сыграла свою роль и замена Гиляровского на кавторанга Семенова, прибывшего к нам несколько позже совсем удивительным путем. Когда погибла 'Диана', он будучи контуженным был подобран японским катером с 'Фусо', пленен и должен был быть переправлен в Японию. Однако знания японского и китайского языка, в этом отношении он среди всего нашего офицерства уникум, и счастливое стечение обстоятельств позволили ему совершить дерзкий побег. История эта сама по себе роман отдельный. Так вот, удалось ему через Шанхай добраться до Сингапура, где наш консул и взял его с собою, когда выходил встречать эскадру. Его явление для адмирала было неожиданным, но очень кстати. Что касается Гиляровского, то пример этот показал многим, что время наведения порядка в палубе зуботычиной и оплеухой проходит и на нашем флоте. У нас, на 'Сисое', ничего подобного, слава Богу, не водилось.
Кстати, в Джибути черноморцы передали на остальные корабли эскадры и весьма удивившие нас по- началу штампованные противоосколочные шлемы и кожанно-стальные кирасы для комендоров, наводчиков и дальномерщиков. Некоторые офицеры даже шутили по этому поводу. Но будущие события показали, что эти средства индивидуальной защиты оказались не только не пустяшной затеей, но прямо спасли десятки, а возможно и сотни жизней…
Выйдя из Красного моря в океан, мы, следуя сигналу флагмана, легли курсом на Малаккский пролив. Настроение у всех было приподнятое, у меня остались лучшие воспоминания об этом времени. Артур уверенно держался, мы верили, что он продержится до нашего прихода и, таким образом, мы, объединившись с 1-й Тихоокеанской эскадрой, настолько усилимся, что перейдем в наступление и загоним японский флот в свои порты, если он только не пожелает вступить в бой и быть разбитым. Скептиков в это время на счет нашей миссии пока не было еще, и настроение было уверенное и спокойное.
Самое чудесное, что произошло с нами сразу по выходу из Джибути – это начало безостановочного перехода с эскадренными транспортами – угольщиками, или как они полуофициально назывались в нашем флоте БЭТС – большие эскадренные транспорты – снабженцы. В приемке угля на ходу мешками мы потренировались еще в Балтике, при подготовке к походу, а несколько наших офицеров и кондукторов даже специально ездили изучать это дело на Черное море. Но я и не представлял себе, что можно делать это в шесть – восемь линий подачи, и что принимаемый в мешках уголь позволит нам в течение всего дальнейшего похода до самого Аннама поддерживать стандартный запас угля на броненосцах и иметь ежедневную среднюю эскадренную скорость в 9-10 узлов, вдвое сократив, против обычно практикуемого, время перехода!
Обычно погрузка занимала 6-10 часов в сутки. БЭТС шли в средней колонне, справа и слева от них – боевые корабли. Интервалы в колонне держали большие, что давало возможность броненосцам свободно маневрировать, когда необходимо было 'сменить борт'. Тем не менее, на переходе, иногда по нескольку раз в сутки, эскадра совершала эволюции и маневрирование, различные учения и стрельбы практическими снарядами.
Весь переход прошел блестяще, – при почти полном штиле; временами хотя и шла довольно крупная зыбь, размахи броненосца нашего до 10 градусов мешали погрузке угля с БЭТС, но зато эти моменты адмирал немедленно использовал для маневров и тренировок.
Не доходя миль трехста до Цейлона, южнее нас, по корме, замечены были дымы трех кораблей. Вскоре они материализавались в английские крейсера типа 'Бервик'. Отсалютовав адмиралу и получив соответствующий ответ, англичане вовсе не обогнали нас и не ушли вперед, чего можно было оджидать, судя по тому ходу, с каким они нас нагоняли. Совсем наоборот. Они уровнялись с нами в скорости и дальше пошли в нашей компании. Нам они не мешали, обычно находясь кабельтовах в 8-ми – 10-ти от нас, хотя иногда приближались на полмили, а пару раз я видел их и того ближе. Чувствовалось, что британских офицеров весьма заинтересовало зрелище нашей ходовой угольной погрузки. Наш лейтенант А. усмотрел на
