реальный, а не выдуманный героизм, крутизну и ум Колчака показать было бы никак не сложнее, чем изобразить на компе ту ересь, что они сняли 125. То, что ни один корабль на себя не похож и все бои перевраны – тоже я бы пережил, хотя лично мне как серпом по бонусам, Ир! – из-за соседних столов стали оборачиваться люди, тоже только что вышедшие из того же кинозала, – и даже обсусаленность Колчака я бы им простил, герои стране конечно нужны как никогда. Хотя как политик он даже хуже и бездарнее наших нынешних деятелей…
Но неужели тебе не интересно, почему матросы, в начале фильма героически идут на смерть на 'Сибирском стрелке', под командой героев офицеров? Чего, кстати, не было, ту минную постановку провели как и положено, ночью, но героизма русских моряков на той войне хватало, будь спок, нефига было выдумывать сценаристам этот дебильный бой… А всего через полчаса, те же матросы – оборванная, недисциплинированная толпа, радостно поднимающая на штыки тех же офицеров, что уже было на самом деле. Почему? Ну понятно, они же 'быдло'. А утонченные, лакированные господа офицеры, которые 'играли в фанты' до момента, когда их нанизали на штыки как шашлык, это идеал!
А ведь верно – они действительно идеал для нынешней гламурной богемы! Ни те ни другие абсолютно не обращали и не обращают внимания на реальную жизнь своей страны и своего народа. И только в последний момент, цепляясь скрюченными окровавленными пальцами за штык пьяного матроса в своем пузе, они удивленно подумали, а наши еще подумают – 'но за что?' И в голову их, занятую фантами, феррарями и вечеринками, не придет – что сделали это с собой именно ОНИ. Единственно что еще как-то можно смотреть в этом фильме, это красивая лав стори… И то если выкинуть за скобки тот факт, что оба любовничка как-то походя избавились от супругов и малолетних детей.
После того вечера под отношениями с Ириной была подведена окончательная и жирная черта. А теперь Петрович задумчиво смотрел на невольного виновника его разрыва с женщиной, которой теперь скорее всего не суждено будет родиться. На красавчика Хабенского курносый Колчак не походил абсолютно, чем и был Петровичу симпатичен… Вспомнив о посетителе, который уже начал нетерпеливо переминаться с каблука на носок, Петрович вспомнил и еще кое что.
– Александр Васильевич, а почему вы все еще не на миноносце?126
– Вам что, Степан Осипович на меня нажаловался? – снова вскипел горячий татарин Колчак, – ну да, я ему уже пять рапортов подал о переводе на миноносец. Они в море, воюют, да и сам я миноносник. А он все 'не с вашим ревматизмом, вы для России ценней как исследователь Севера'… Так может и Васильев 2-ой ценнее на 'Ермаке'? Да и вам то, Всеволод Федорович какая разница?
– Вообще-то хотел вам предложить должность командира истребителя, но теперь даже и не знаю, нужен ли мне столь ершистый подчиненный, – усмехнулся в усы Руднев, которому все больше нравился молодой и горячий офицер. Которого, к тому же, надо было любой ценой продвигать по флотской лестнице. Хотя бы для того, чтобы держать подальше от этой гребанной политики. Ибо хороших адмиралов в России всегда было очень мало, а вот плохих политиков наоборот – завались.
– Вы хотите снять с 'Беспощадного' Римского-Корсакова? Я не настолько стремлюсь к должности командира эсминца, чтобы занимать ее ценой подсиживания своего хорошего друга и отличного командира.
– Командир он и правда хоть куда, имел шанс убедиться. И стреляют его молодцы метко, могу засвидетельствовать чуть голову мне не оторвали при первой встрече. Но для вас у меня припасен другой кораблик… Отнесите-ка этот конверт на 'Аскольд', и возвращайтесь с Константином Александровичем, я пока замену Вам для него на 'Аскольд' поищу…
Через неделю весь Владивосток вывалил на набережную – от порта в сторону острова Русский на буксире тащили бывший японский миноносец. По толпе ходили слухи – после долгих и тщетных попыток восстановить корабль в доке, его завтра должны были расстрелять из орудий крейсера. По другой версии ремонт был закончен, но потом на корабле случился пожар, и он полностью выгорел. В пользу последнего слуха говорил вид буксируемого корабля – на свежей краске выделялось угольно черное пятно копоти, покрывавшее обе трубы и кожух машинного отделения. Сам кожух казалось был вывернут изнутри, мощным взрывом. Стоящий в толпе морской лейтенант в полголоса, под сочувственным взглядом китайца портного проговорил, – 'как эти идиоты, царствие им небесное, могли при первой же пробе взорвать оба котла, не понимаю… Теперь только как мишень и использовать'. Действительно, утром на рассвете буксир потащил от острова в сторону восходящего в океане солнца тот же двухтрубный силуэт, который спустя пару часов пропал на горизонте в мешанине взрывов снарядов выпущенных четырьмя крейсерами.
О настоящей судьбе трофейного миноносца 'Восходящий', вместо которого была расстреляна 'загримированная' под него старая угольная баржа (в лучах восходящего солнца, на горизонте можно перепутать и не такое), знали немногие. Только командиры кораблей Владивостокской эскадры и экипажи трех кораблей. Самого 'Восходящего', 'Беспощадного' которому предстояло действовать с ним в паре и вспомогательного крейсера 'Москва'. 'Москва' занималась и их снабжением в Заливе Святой Ольги, куда ночью своим ходом ушел вполне исправный миноносец. Должна она была и сыграть свою роль в весьма своеобразной набеговой операции. После месяца интенсивных тренировок, в поход вышли три корабля – по старорусской традиции соображать решили на троих. Недавно переоборудованная во вспомогательный крейсер 'Москва' – захваченный японский быстроходный каботажник в 3700 тонн (впрочем на счет быстроходности – 14,5 узлов как то не очень…) – вела с собой два столь разных миноносца. Вернее, с учетом того, что миноносцы шли в головном дозоре, а вооруженный транспорт плелся за ними, скорее вели его они.
После нескольких дней блуждания на траверсе входа в Цусимский пролив, отряд обнаружил искомую цель – три транспорта в сопровождении явно военного корабля. Забежав вперед, и дождавшись заката миноносцы начали заранее отрепетированное и не раз разыгранное 'понарошку' представление. Теперь все зависело от того, поверят ли в него благодарные зрители – японцы. А в случае если они, подобно знаменитому Станиславскому, завопят – 'не верю!', то минимум один русский миноносец обречен.
На мостике 'Ицукусимы' капитан первого ранга Коки Кимура был весьма недоволен. Ему уже третьи сутки не удавалось поспать более часа. Вообще вся его служба с момента перевода со вспомогательного крейсера 'Никко – Мару', взамен погибшего во время боя с 'Богатырем' прошлым капитаном, пошла не так. Казалось бы – его повысили до 'кап раз' и перевели с полугрузового парохода на настоящий, пусть и старый, крейсер. Живи – и радуйся, к тому же – крейсер только что после ремонта. Увы – радоваться пока не получалось, да и для жизни времени практически не было.
Для начала, пока крейсер стоял в доке на ремонте, с него списали добрую половину опытных моряков – пара новых броненосцев требовала больше специалистов, чем было подготовлено на 'Ниссин' с 'Кассугой' (о причинах непопадания этой сладкой парочки в Японию – см. первую книгу). Дальше – больше. Запланированная замена монстрообразного орудия огромного калибра (из котороых никто за всю историю тройки крейсеров типа 'Мацусима' никуда не попал, не смотря на многочисленные войны в которых те принимали участие) на современную восьмидюймовку Армстронга так и не состоялась. Вернее старое орудие то сняли, но вместо ожидаемого нового морского орудия воткнули одинадцатидюймовую гаубицу, явно берегового происхождения. На вопрос Кимуры – 'за что?', инженер с верфи, по секрету, рассказал ему, что это 'вынуждено – гениальное' решение. Вынужденное потому, что вместо потребного для ремонта восьмидюймового орудия, пришлось спешно перезаказывать десятидюймовку для ремонта 'Якумо'. А гениальное… Если 'Коки-сана удастся туманной осенней ночью подойти к бухте Порт-Артура на расстояние выстрела, то гаубичный снаряд такого калибра в палубу любого русского броненосца – весьма вероятно его смертный приговор'. Коки не стал переубеждать 'берегового моряка' по поводу нереальности его планов – в туманную ночь, стрельбой по площадям попасть в палубу невидимого артиллеристам корабля можно только случайно. Если уж в барбет 'Ицукусимы' всерьез устанавливали ЭТО, значит нормальных орудий в стране Ямато просто не осталось… А этот внеплановый поход был еще хуже обычного.
Каждый раз, когда он уходил к себе в каюту, на горизонте появлялись дымы, и ему опять приходилось лететь наверх. Четыре часа назад, в его прошлую попытку вздремнуть, сигнальщику на формарсе померещился на горизонте силуэт миноносца. Но на поверку оказалось, что кроме двух быстро удаляющихся на вест дымов горизонт был чист. Дымы вскоре исчезли в зареве склоняющегося к морю солнца, и на 'Ицукусиме' облегченно вздохнули. Их старый, медленный и своеобразно вооруженный крейсер был способен отогнать от охраняемых кораблей только пару русских вооруженных пароходов. Но увы, все современные и быстроходные корабли сейчас готовились к неминуемому генеральному сражению, и
