– Я выслушал вас всех, господа… И весьма благодарен вам… Теперь для нас, как бы ни было горько, пришло время проститься с призрачными надеждами. Иллюзии должно отбросить. Сегодня нам никто кроме нас самих уже не поможет. Соединенный флот в одночасье не поднимится со дна Желтого моря, не возродится из пепла подобно сказочной птице Пын…
Не кинутся нас защищать и наши английские союзники… Союзники ли? Они ведь могли это сделать сразу. Могли, когда стала ясна мрачная перспектива нашей дальнейшей борьбы после гибели флота… Что вместо этого мы получили – еще несколько стальных посудин в кредит?! Но кто вернет из морской пучины наших моряков, способных превратить их в корабли. Флот создается и учится воевать годами… А мы… Мы поторопились недоучившись начинать эту войну.
Я почти благодарен русским за то, что они сделали в Сасэбо! Они не оставили у меня иллюзий! Помните, что написано в трактатах великого Сунь Цзы? 'Если не можешь быстро выиграть войну, остается лишь быстро ее проиграть'!
Сегодня мы должны… Нет. Мы просто обязаны во имя жизни и благоденствия нашего народа… вынести вместе с ним невыносимое… Мы будем просить русского Царя Николая о мире…
Подождите, – Император властным жестом руки остановил привставших было со своих мест Ояму и начальника генштаба Ямагату.
– Иного выхода я не вижу… Император не видит… В противном случае мы можем окончательно погубить Японию, завалив страну трупами ее жителей.
Вы были правы тогда, маркиз… Мне жаль. Прошу Вас, озаботьтесь заключением перемирия. И как можно скорее… Наделяю Вас правами премьер-министра. На все формальности у нас нет времени, но лорд- хранитель печати составит вместе с Вами нужный документ.
– Но, Ваше Величество, мы…
– Что – НО? Маршал!? У ваших воинов в Маньчжурии отрасли крылья? И они уже летят сюда? Или Вы хотите чтобы в Токио вступили вражеские войска? Войска страны, на которую МЫ вероломно напали? Войска жаждущие мщения. Вы ЭТОГО желаете всем, кто не сможет покинуть город?
Или Вы все еще надеетесь на Божественный Ветер, который вот-вот в мановение ока сдунет с моря вражеский флот? Или полагаете, что после Йокогамского и Осакского погрома еще останутся владельцы нейтральных пароходов, готовые везти нам военное снабжение? Еще после нападения на Осаку котировки наших ценных бумаг упали ниже уровня, позволяюшего нам вести войну, не говоря уже о стоимости фрахта и страхования грузов. Что произойдет сейчас? Не только армия в Корее, но и вся страна окажется на грани голода…
Все! Прекратим бессмысленное дальнейшее обсуждение… Заканчивать нужно было когда русские присылали посла! Решение принято.
– Ваше Величество… Прошу Вашего соизволения позволить мне, ввиду тяжести моей вины перед Вами и страной…
– Дозволяю… Мной Вы прощены, мой дорогой маршал… Возьмите, Ивао-сама… Он принадлежал самому Такэда Сингэну…
Портовый паровой катер изрядно качало. На его единственной мачте полоскался по ветру флаг. Флаг цвета смерти и отчаяния… Белый.
Хоть эта старая, немилосердно дымящая калоша и была довольно большой, маркизу Ито от этого легче не становилось. Можно сказать, что ему было совсем не по себе. Мало было этих ужасных, бросающих в холод переживаний. Так еще и взбесившийся желудок периодически пытается найти выход своему содержимому через гортань. Но нужно терпеть. В конце концов он сам настоял на том, что выйдет на встречу русским на катере, решительно отвергнув предложения адмиралов Ямамото и Кобаяма, предлагавших воспользоваться стоявшим в токийской гавани авизо. Морякам он объяснил, что лучше при выполнении такой миссии не демонстрировать своей воинственности. Хотя в душе, признаваясь только себе, маркиз просто опасался, что русские потопят военный корабль до того, как поймут, что перед ними парламентер. Тем более, что военные отказались догововариваться о его миссии по телеграфу…
Что ж. Он, как опытный и реалистичный политик, сделал все что мог для того, чтобы этот день не наступил. Но увы, даже когда судьба дала неожиданный последний шанс в лице русского посланника капитана Русина, привезшего от Царя предложение более чем достойного мира, господа военные посчитали это признаком российской неуверенности и слабости. А затем… Затем все произошло очень быстро. Какие-то сутки… И от этого еще более страшно и даже как то нереально.
Еще до этого, когда стало окончательно ясно, что в Маньчжурии японские войска разбиты и могут сейчас лишь попытаться не пустить генерала Гриппенберга в Корею, оседлав горные перевалы, члены тайного совета пожелали заслушать маршала Ояму. Когда положение на материке несколько стабилизировалось, Император потребовал от маршала немедленного прибытия для личного доклада. Вчера поздно вечером он, наконец, добрался до Токио. А сегодня, когда все приглашенные Императором еще только съезжались, с юга, обогнав маршала буквально в воротах дворца, пришла трагическая весть о том, что русские сумели уничтожить лучшую часть наших вновь закупленных кораблей прямо на рейдах Сасебо…
Но Совет Гэнро даже не успел начать обсуждать сложившуюся удручающую картину, когда разразилась окончательная катастрофа. Русский флот, пользуясь своим подавляющим преимуществом, появился у Токийского залива, и…
Ито тяжело вздохнул, взглянув вперед. Там, справа, сливаясь с мрачным вечерним небом, прямо над гребешком поднимающейся из-под носа катера волны, с полгоризонта было закрыто мрачной черной тучей, снизу подсвеченной трепещущими отблесками пламени пожаров. Это горели портовые сооружения, склады и корабли в Йокогаме и Йокосуке. Наши береговые батареи не смогли остановить врага, и теперь русский флот в заливе стал полным хозяином. Как и русская десантная армия, находящаяся сейчас от столицы менее чем в суточном переходе.
Затем, переведя взгляд влево, маркиз увидел их… Черные корабли. Они уже здесь… Так близко! Казалось, что они идут прямо на него с намерением раздвавить, сокрушить, втоптать в воду до самого мрачного дна залива… Две угрюмых стальных колонны. В правой крейсера. Слева, ближе к курсу катера, мрачные громады новейших броненосцев. Заваленные борта, высокие мостики, броневые башни ощетинившиеся длинными хоботами орудий. Вот на ближайшем корабле зашевелилась передняя бортовая башня. Качнулся вниз ствол. Выплюнул белый комок дыма, и тут же метрах в ста впереди катера взлетел к небу с тугим, звонким ударом столб воды. Рассыпался мириадами брызг и водяной пыли. Рухнул в клокочущий пенный гейзер…
– Стоп машина! Лечь в дрейф! Право на борт! – засуетился капитан…
– Не волнуйтесь Вы так. Мы парламентеры. В нас они стрелять не будут, – успокаивая старого моряка проговорил маркиз обреченно вздохнув: 'Как сказал Император? Вынести невыносимое… Может быть было бы лучше для меня… Если б сейчас русские моряки взяли прицел чуть повыше…'
Впереди, откуда то из-за спин своих больших братьев стремительно выскочил накренившись в повороте низкий, стремительный силуэт. Вокруг носа то вздымается, то опадает взмет белой пены. Стелится над самой водой срываясь с верхушек труб дымная полоса… Дестроер. Идет сюда. Возле наведенных прямо на катер пушек замерли моряки. Приближается… Замедляет ход…
– Шигеру-сан, возьмите рупор. Предупредите их, пожалуйста, что мы парламентеры…
– Но, господин маркиз, матрос-сигнальщик ведь уже отсемафорил…
– Я хочу, чтобы они услышали это по-русски. Вы разбираете морской семафор?
– Нет…
– Увы, я тоже. Наши военные ВСЕ что могли сделать, уже сделали. От маршала до матроса, – Ито скользнул ледяным взглядом по напряженным лицам сопровождавших его офицеров – полковника генерального штаба Хата и каперанга Цуномия, – Довольно уже. Хватит. Теперь вновь пришло время дипломатов. А нам лишние недоразумения совсем ни к чему. Кстати, господа офицеры, не забудьте повязать на рукав белые повязки…
Спустя десять минут премьер-министр Японии Ито Хиробуми в сопровождении трех его спутников
