правительство не выполнило второй этап вывода своих войск из Маньчжурии – понимая, что агрессивная политика нового правительства Японии опасна прежде всего для этого региона. В ответ Англия, США и Япония заявили России протест против нарушения сроков вывода российских войск.
В августе 1903 года японское правительство представило российскому проект двустороннего договора, предусматривавшего признание 'преобладающих интересов Японии в Корее и специальных интересов России в железнодорожных – только железнодорожных (!) предприятиях в Маньчжурии'. Для японцев именно маньчжурский пункт был главным, а не корейский. Токийская 'Партия войны', и прежде всего ее фанатичный сторонник, посол Японии в Лондоне, Хаяси, во все время переговоров непрерывно распространял информацию о том, что война – дело решенное, и ему удалось фактически нейтрализовать посреднические усилия Франции для разрешения этого конфликта.
Через два месяца Японии был направлен ответный проект, предусматривавший, с оговорками, признание Россией преобладающих интересов Японии в Корее, в обмен на признание Японией Маньчжурии лежащей вне сферы её интересов. Положение об исключении Маньчжурии из зоны её интересов японское правительство категорически не устраивало. Дальнейшие переговоры существенных изменений в позиции сторон не внесли, хотя Николай II постепенно шел на очень значительные уступки по Корее, и на частичные уступки по Манчжурии.
Однако ввиду победы в Японии 'партии войны', он не мог пойти на вывод войск из Манчжурии, поскольку это очевидно давало японцам все возможные военные преимущества. Между тем 8 октября 1903 года истёк срок, установленный апрельским соглашением 1902 года для полного вывода российских войск из Маньчжурии. Несмотря на это, войска выведены не были. Одновременно Япония начала протестовать и против российских мероприятий в Корее. На самом деле Япония лишь искала повод для начала военных действий в удобный для себя момент.
Наконец, как я уже говорил, 13 января 1904 года Япония ультимативно потребовала безоговорочного признания Россией всех японских требований. 16 января американский посланник в Петербурге телеграфировал в Вашингтон, что 'РУССКИЕ УСТУПАЮТ ЯПОНИИ ВО ВСЕМ'! 20 января ответ России был утвержден царем и 21-го отправлен телеграфом непосредственно в Токио и в Порт-Артур. 22 января японский посланник в Петербурге был поставлен в известность об этом ответе официально.
Итогом полученного в Токио русского согласия на предъявленные требования, стало решение о немедленном начале войны против России, принятое на совместном заседании членов тайного совета и всех министров Японии 22 января 1904 года, и 22 января же, упреждая опубликование русского ответа, Комура, министр иностранных дел Японии, предписал: 'прекратить бессодержательные переговоры…' и прервать дипломатические сношения с царским правительством. В ночь на 23 января было отдано распоряжение о высадке в Корее и об атаке русской эскадры в Порт-Артуре без объявления войны. Что и было сделано флотом и армией 26-27 января. Война была объявлена на сутки позже.
Когда японцы напали на наш флот, Ламсдорф прочитав телеграмму Алексеева об атаке японских миноносцев на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура, в сердцах бросил одну единственную фразу, ставшую крылатой: 'Доигрались-таки!' Подавленный Витте в день объявления войны увиделся с Николаем II: 'У царя выражение и осанка победоносная'. Император всероссийский отреагировал на случившееся так: 'Укус блохи'! Настроение в Зимнем приподнятое. Плеве радуется 'маленькой и победоносной войне'. Он счастлив, что 'русский государь и ход истории двинули большое русское дело назло английским пройдохам и жидовскому капиталу'. По всей стране происходят патриотические сходы и манифестации: добрый русский народ от души радуется, что пришел случай свести счеты с ненавистными ему макаками. Шапками закидаем…
Ну, вот, собственно говоря, и все. В этом вопросе я иссяк, пожалуй. И давай подумаем, что из всего этого понадобится Вадику. На мой взгляд, коли с Алексеевым у него что-то сложилось, в этом русле пока и нужно держаться. Он кровно заинтересован в скорейшем выигрыше войны. В отличие от Куропаткина и стоящих за ним 'профранцузов', так как у них появился шанс погреть руки на новых кредитах. И, подожди, скоро выяснится, что и наши доморощенные безобразовцы войдут во вкус. Для бандюганов или олигархов деньги не пахнут, а у меня с этой компашкой есть определенные аналогии из жизненного опыта. Война, особенно долгая, кое для кого дело очень даже прибыльное и выгодное. Только вот японцам ее затягивать нет никакого резона. А так же еще нам троим, Макарову, Алексееву да царю-батюшке. Этим совпадением интересов и нужно воспользоваться. Как ты понимаешь, 'галантерейщик и кардинал, это сила!'
Усе, шеф…
– Вася, ты монстр! Веришь, от ТЕБЯ такой лекции не ожидал!
– Вы снова подлизывайтесь или хамите, господин контр-адмирал? Все равно будете наказаны, нефиг старших боевых товарищей мордою в географию тыкать! Побереги карандаши, все равно не попадешь… И поскольку во флотских проблемах ты рулишь вполне компетентно, тут тебе и флаг в руки, а я, наверное, своим прямым делом займусь, если позволишь. А то по морским делам я тебе все равно особо ничем помочь не в состоянии, а ручки мои шаловливые того, чешутся.
– Не понял… Ты чего удумал-то? Меня бросить? Вась, ты обиделся, что ли?
– Ладно, не пропадешь, чай, не маленький. Даже Вадик в Питере выжил, не съели, да еще и к телу Николашки пробился и влиянием там пользуется. А уж ты во Владике, да после того, как тебя официально назначили командующим всего, что тут есть, и подавно не пропадешь. Мне надо завоевывать авторитет не во флоте – тут есть ты, а в армии. Ну и есть кое-какие мысли в тему, вот смотри, я тут тоже на твои чертежные потуги глядя, кое-что набросал… Не резон нам Куроки на ЮМЖД выпускать… Как тебе идея создания сухопутного аналога 'Варяга'?
– Ты, по-моему, как-то слишком серьезно воспринял анекдот про подводную лодку в степях Украины, которая геройски погибла в воздушном бою…
В ответ Балк с хитрой усмешкой вытащил из внутреннего кармана свои собственные чертежи и разложил их поверх Рудневских.
– Ну, не ты один бумагу марал.
Карпышев долго и внимательно рассматривал наброски Балка, а потом спросил.
– Что это такое и причем тут 'Варяг'?
– Петрович, это проект бронепоезда, на котором я буду совершать геройские подвиги под Порт-Артуром. Сам же говоришь, что на суше нас ждут крупные проблемы. Вот я ими и займусь, это мое, по профилю, так сказать. Мне все одно во флоте делать нечего, это твоя епархия, тут ты при делах. Но вот пообщавшись с местными сухопутными офицерами, я понял – что там, в армии то бишь, я нужнее. Прикинь – они же не только про танки еще не знают, они даже идею обороны с организацией нормального флангового огня еще не поняли!
На лице Балка возникло мечтательно выражение, как будто он уже косил из максима густые цепи японских солдат именно с фланга, когда одна пуля может свалить до трех человек.
В реальность его вернуло ехидное замечание все еще не врубившегося Карпышева:
– А бронепоезд-то зачем? Чтобы сподручнее было на нем во фланг заезжать, попутно прокладывая колею железки?
Тяжело вздохнув и мысленно закатив глаза к потолку по поводу очевидного скудоумия своего почти трезвого командира, Балк начал подробно разъяснять идею использования бронепоездов против неподготовленного противника. Спустя пяток минут Руднев, наконец, оценил идею настолько, что согласился отпустить от себя второго современника.
– Но только без помощи Вадика ни фига у тебя, Вася, не выйдет. Интересно, как он там в Питере, крыса медицинская?
– Так он еще позавчера на телеграф прислал отчет о своих действиях, неужто я тебе не говорил? Адресован Балку или Рудневу, меня первым нашли, вот и отдали…
– Может, и говорил, но я вчера и родную мать, встретив тут, на улице, не узнал бы – весь день на нервах, придет Камми или нет… Так что там наш засланец в высшие сферы пишет?
– Щас почитаем, только ты мне скажи, ты про то, что с командой 'Корейца' в Чемульпо творится, тоже не в курсе?
– У НАС их отпустили под подписку о неучастии в войне, как и команду 'Варяга'. А что тут? Ну не надо на меня смотреть укоризненными глазами старшего брата, не надо.
– Вижу, что кроме аглицкой прессы, да еще позавчерашней, ничего не читаешь. А зря! Вот тебе
