— А, это! — наконец сообразил он. Потерев пальцами под глазами, он покачал головой. — Уже лучше, но не совсем. Голова немного деревянная.
Это потому, что ты сам чурбан, подумала я, поскольку этот парень отнюдь не оставлял впечатления крайне забывчивого субъекта.
В конце концов я позволила Генри продолжить свои вечерние развлечения, решив ничего не говорить Джеки об этой встрече.
— Вы прямо светская бабочка, — заметил Сэм, пока мы шли к лифту.
— Я?
— Сначала Скип. Потом Ленни. Теперь Генри! За эти два дня вы успели перезнакомиться со всеми одинокими мужчинами на корабле?
— Нет, наверное, пара-тройка еще осталась, — пошутила я, втайне надеясь, что этот вопрос вызван ревностью.
Мы шли на безопасном расстоянии друг от друга. У лифта мы постояли молча несколько минут, дожидаясь, кто из нас первым нажмет кнопку вызова. Оказавшись в кабине, надо будет решать, на какой этаж ехать и что потом делать. Это был крайне неловкий момент. Ты увлеклась встреченным на отдыхе мужчиной, лихорадочно думала я про себя, события раскручиваются, а ты понятия не имеешь, каким образом завершить вечер и надо ли вообще его заканчивать. Идти к нему? Или пригласить его к себе? Или разойтись по своим каютам, оставив партнера желать большего? А если ты решишь все-таки завершить вечер прямо здесь, у лифта, то каким образом? Поцеловать? Обменяться рукопожатием? Помахать рукой и бросить «пока»? Или просто стоять, как скромная девушка, дожидаясь, пока парень возьмет инициативу на себя? Или все-таки самой управлять ситуацией, понимая, что, какое бы решение ты ни приняла, полночи будешь переживать, что поступила неправильно?
Наше неуклюжее молчаливое перетаптывание становилось еще более неловким от того, что на море уже вовсю разыгрался шторм и корабль качало самым неприятным образом.
— Спасибо, что уговорили меня сходить на танцы, — решилась я нарушить молчание.
— Всегда пожалуйста! — откликнулся Сэм.
— Мне понравилось.
— Я заметил. — Голубые глаза скептически прищурились.
— Правда понравилось. Можете мне поверить!
— Никогда не верю людям, которые говорят «можете мне поверить».
Я рассмеялась.
— Завтра утром собираетесь на пробежку? — спросил Сэм.
— Если шторм утихнет.
— Значит, встречаемся в семь тридцать на прогулочной палубе?
— Хорошо. Я приду.
— А потом позавтракаем вместе.
— С удовольствием!
— Полагаю, на Иль-де-Сван вы отправитесь вместе с Пэт и Джеки?
— Если Джеки будет хорошо себя чувствовать. Но мы будем очень рады, если захотите составить нам компанию.
— Не против. Особенно вашей!
Он помолчал, потом подошел вплотную. Я ощутила на виске его разгоряченное танцами дыхание. И легкий запах чеснока. Итальянская кухня!
— Мне хотелось бы разглядеть вас получше.
— Получше?
Что он имеет в виду? Он хочет чаще меня видеть? Или разглядеть меня менее одетой?
— Да, получше. Я уже говорил, что не могу решить, что с вами делать. Вы определенно требуете более пристального изучения. — Он улыбнулся, блеснув глазами из-под очков.
— Провести научное исследование? — Я почувствовала, как прерывается мое дыхание от его приближения. И чем ближе он ко мне придвигался, тем сильнее я сжималась — чисто нервное, вы понимаете. Кроме того, я очень давно не оказывалась в подобных ситуациях. В конце концов я вжалась спиной в стенку и непроизвольно надавила на кнопку лифта.
— Что-то не так? — спросил Сэм.
— Нет-нет, все в порядке, — ответила я, изо всех сил стараясь не показать, как я растерялась и как мне хочется, чтобы он поцеловал меня. — Я просто предупреждаю, что это будет непросто.
— Никто не скажет, что с вами может быть просто, Элен! — рассмеялся он.
— Станет проще, если вы лучше меня узнаете, — пообещала я, надеясь, что он не передумает.
Прочитав мои мысли, Сэм слегка наклонился и уже был готов прикоснуться ко мне губами, когда прибыл лифт. Благодаря мне. Мы отпрянули друг от друга и недовольно уставились на раздвигающиеся дверцы. В кабине оказалось штук восемь монашенок. Надо ли говорить, что наш романтический настрой как ветром сдуло.
Мы с Сэмом втиснулись внутрь, нажали каждый кнопку своего этажа, и лифт тронулся. Его очередь выходить была первой. Уже на выходе Сэм прикоснулся ко мне и прошептал:
— До завтра!
— Пока! — ответила я, надеясь, что святые сестры остались довольны тем, как мы с Сэмом заканчиваем вечер.
Ну и ладно, подумала я. Впереди еще пять вечеров.
Прежде чем пойти в свою каюту (что само по себе было не совсем простым делом, поскольку корабль уже ощутимо качало), я решила заглянуть к Пэт — осведомиться, как себя чувствует Джеки, но на дверях их кают висели таблички «Просьба не беспокоить». Предположив, что они обе спят, я решила, что узнать новости можно будет и завтра утром.
Оказавшись у себя, я первым делом плюхнулась на диван — постель уже была аккуратно расстелена Кингсли. Но поняла, что сна нет ни в одном глазу. Я была взвинчена и не могла найти себе места — прямо как школьница, вернувшаяся со страстного свидания и умирающая от желания поделиться хоть с кем- нибудь сладостными переживаниями. Проблема заключалась в том, что поделиться в данный момент мне было не с кем.
Часы показывали начало одиннадцатого. Я включила телевизор. Передавали новости Си-эн-эн. Картинка мелькала, дрожала и временами пропадала совсем. Видимо, из-за шторма. Кое-какие обрывки новостей мне все-таки удалось уловить. Что-то любопытное о ценах. Что-то интересное о принце Уильяме. О выращивании томатов гидропонным способом. Я уже было совсем перестала слушать, как прошло сообщение о том, что за кражу тех самых чертовых золотых браслетов в ювелирной лавке арестована Дина Витерспун!
Я прямо подпрыгнула.
Картинка на экране была мутной, звук — нечетким, но речь шла, безо всякого сомнения, о моей клиентке. Я ее узнала. Она стояла в окружении репортеров в холле отеля «Даллас»; потом ее повели оттуда в наручниках.
— Это из-за тебя, Лия! — проговорила я вслух, в полном негодовании оттого, что репутация Дины Витерспун — и «Пирсон-энд-Стралли» соответственно — оказалась в руках неофитки, новичка, которого я сама воспитывала.
Внезапно экран телевизора погас совершенно. Трансляция прервалась. Впрочем, меня это не очень расстроило. Я не желаю смотреть хронику о скандалах, в которые окажутся втянуты двое моих оставшихся клиентов.
Ну что ж. Придется звонить Гарольду. Я знала, что он из «сов» и нередко не ложится до часу, а то и двух ночи. Но в данный момент меня не интересовало, который час. Я должна была напомнить ему, что я и компания — нерасторжимое целое; дать ему четко понять, что занимайся я делом Дины Витерспун, ее имидж не оказался бы размазан по экрану на весь мир, даже если она действительно совершила преступление; что если моя помощница и заслуживает продвижения по службе, то решать это должна прежде всего я.
Шатаясь от качки и хватаясь за подворачивающиеся под руку предметы, я пробралась к телефону.
