пули, которая была выпущена, все еще находится в патроннике вместе со второй пулей. Отпечатки твоих пальцев обнаружены на обеих пулях – для нас это хорошая улика. Зачем класть в барабан две пули, если одна не предназначалась тебе самому? Я также рад, что на пистолете, кроме твоих, обнаружены и отпечатки пальцев девушки.
– Да. Но ее отпечатки обнаружены только на стволе, – заметил Крис, читая документ через плечо Джордана.
– Не имеет значения. Все, что нам нужно, – это вызвать обоснованные сомнения. Отпечатки пальцев Эмили на оружии есть – значит, она держала его в руках.
– Звучит убедительно, – согласился Крис.
– А ты во мне сомневался?
Крис снова опустился на стул.
– Необходимо всего лишь дать объяснение громадной куче улик.
– Именно так, – тут же согласился Джордан. – Единственное, что они доказывают, – это то, что ты находился на месте преступления, а этого ты никогда и не отрицал. Однако улики не доказывают, что ты там делал. – Он улыбнулся Крису. – Успокойся, я выигрывал и не такие дела!
Джордан раскрыл подробный отчет о результатах вскрытия Эмили. Крис словно в трансе, протянул руку к папке, читая о характерных приметах на ее теле, которые он знал, как свои пять пальцев, о размере ее легких, цвете мозга. Ему не было нужды читать точные цифры, чтобы знать вес сердца Эмили, – он держал его много лет.
– Ты левша или правша? – поинтересовался Джордан.
– Левша, а что?
Джордан покачал головой.
– Траектория полета пули, – ответил он. – А Эмили?
– Правша.
Джордан вздохнул.
– Что ж, это не противоречит уликам, – сказал он, продолжая листать материалы дела, присланные прокурором. – Вы занимались сексом до того, как она себя убила, – констатировал Джордан.
Крис покраснел.
– Ну… да, – признался он.
– Один раз?
Он почувствовал, как щеки стали пунцовыми.
– Да.
– В классической позиции? Или она была сверху?
Крис втянул голову в плечи.
– Вам действительно необходимо знать такие подробности?
– Да, действительно, – спокойно ответил Джордан.
Крис уставился в щербинку на крышке стола.
– В классической, – пробормотал он, наблюдая, как адвокат листает отчет о результатах вскрытия. – Что там еще написано?
Джордан выдохнул через нос.
– Мало из того, что нам могло бы понадобиться. – Он взглянул на Криса. – Ты знал о каких-либо изменениях в состоянии здоровья Эмили, на которые можно было бы списать ее депрессию?
– Например?
– Например, какой-либо гормональный дисбаланс? Рак? – Крис дважды покачал головой. – Беременность?
На мгновение воздух в комнате сгустился.
– Чего? – изумился Крис.
Он видел, как пристально Джордан разглядывает его лицо.
– Беременность, – повторил адвокат, протягивая Крису результаты вскрытия. – Одиннадцать недель.
Крис открыл и закрыл рот.
– Она была… Боже! Боже мой! Я ничего не знал!
Он вспомнил, как видел ее в последний раз: она лежала на боку, под волосами растекалась лужа крови, рука на животе.
И тут свет померк, Крису показалось, что он падает на землю рядом с Эмили.
Обычно посещение тюремной медсанчасти стоило три доллара но потеря сознания во время встречи с адвокатом требовала незамедлительной и бесплатной медицинской помощи. Криса перенесли в небольшой кабинет, который использовали для медицинских процедур. Он очнулся от прикосновения ко лбу прохладной руки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил высокий, но какой-то приглушенный голос, который доносился как будто через туннель. Он попытался сесть. Его руки оказались на удивление крепкими. Спустя секунду он сделал несколько глубоких вдохов и попытался сфокусировать взгляд – его глаза узрели лицо ангела. Медсестры приходили сюда из расположенного по соседству дома престарелых. Крис знал, что некоторые заключенные требовали медицинского осмотра и платили три бакса за посещение медсанчасти только для того, чтобы поглазеть на Карлайл, единогласно признанную самой «горячей штучкой» из трех приходящих сестер.
– Ты потерял сознание, – сказала ему сестра Карлайл. – Просто полежи с поднятыми вверх ногами… да, вот так… и через несколько минут все будет в порядке.
Он приподнял ноги, но, лежа на колючей подушке, повернул голову так, чтобы видеть, как сестра Карлайл без лишней суеты передвигается по крохотному пространству, называемому лазаретом. Она вернулась со стаканом воды – а в ней, хвала Господу, был драгоценный лед.
– Выпей небольшими глотками, – велела она.
Крис послушно начал пить, но как только она отвернулась, поймал губами кубик льда.
– Ты раньше терял сознание? – спросила сестра Карлайл. стоя к нему спиной.
Крис хотел было ответить «нет», но вспомнил ту ночь, когда умерла Эмили.
– Один раз, – признался он.
– Я была в этих крошечных комнатах для свиданий, – сообщила она. – Странно, что до этого никто не терял сознание, учитывая, какая там духота.
– Да, – поддержал разговор Крис – Наверное, вы правы.
Сейчас, когда она упомянула комнату для свиданий, на него нахлынули воспоминания. Как они с Джорданом изучали материалы дела. Крошечные черные буковки, из которых состоял отчет о результатах вскрытия Эмили. Ребенок.
Он почувствовал, как снова заваливается на стол, и тут же рядом с ним оказалась медсестра.
– Опять плохо? – спросила она, вновь приподнимая ему ноги и укрывая его одеялом.
– У вас есть дети? – едва слышно поинтересовался Крис.
– Нет, – засмеялась сестра. – А что? Я похожа на мамочку? – Она подоткнула со всех сторон одеяло. – А у тебя?
– Нет, – ответил Крис. – У меня нет.
Он вцепился в одеяло и сжал кулаки.
– Лежи здесь сколько нужно, – сказала сестра Карлайл. – Не беспокойся, я сообщу надзирателям о происшедшем.
А что произошло? Крис уже не был так уверен, что знает. Эмили… беременна? У него не было ни тени сомнения, что ребенок – его. Он был уверен в этом так же, как и в том, что вечером заходит солнце, а на следующее утро небо вновь становится голубым – непреложная истина: так было и так будет всегда. Он зажмурился и попытался вспомнить, стал ли живот Эмили не таким плоским; изменились ли черты ее лица, – возможно, правда всегда лежала на поверхности. Но, похоже, единственные его воспоминания – о том, как Эмили уворачивается каждый раз, когда он прикасается к ней.
Возможно, Джордан прав: беременность и стала причиной ее Депрессии. Но почему? Они могли бы пожениться и родить ребенка; они могли бы вместе пойти на аборт. Она не могла не знать, что вместе они
