общаясь с ними. То ли этот парень искуснейший из встречавшихся мне лжецов, то ли он действительно не знал о ребенке.
Мозг Селены работал с невероятной скоростью.
– Обвинение строится именно на этом, – высказала она свои выводы вслух. – Он знал о ребенке, поэтому попытался устранить проблему целиком.
– Добавь еще поступление в колледж, и ты станешь похожа на С. Барретт Делани, – поддразнил ее Джордан.
– В таком случае все просто. Нужно строить защиту на двух столпах: мы добудем доказательства того, что Эмили была склонна к самоубийству, и доказательства того, что Крис не знал о ребенке.
– Рассуждать легко, – вернул ее с небес на землю Джордан. – Если он никому не говорил, это еще не значит, что он ничего не знал.
– Я поеду еще раз поговорю с Майклом Голдом, – сказала Селена. – Кое о чем упомянула и учительница рисования: о желании Эмили учиться за границей или посещать художественную школу. Возможно, именно она не хотела иметь ребенка.
– Самоубийство, на мой взгляд, довольно экстремальный способ избавиться от ребенка, – заметил Джордан.
– Нет, разве ты не понимаешь, что дело в давлении? Эта Эмили – перфекционистка, внезапно все ее планы рушатся. Она не сможет оправдать ожиданий окружающих, поэтому убивает себя. Конец истории.
– Очень мило. Жаль, что ты не старшина присяжных.
– Кончай базар! – весело воскликнула Селена. – Ее лечащий врач знал о беременности?
– По всей видимости, нет, – ответил Джордан. – В медицинской карте, которую передало обвинение, об этом ни слова.
Селена стала делать записи в блокноте.
– Можно попытать счастья в центре по планированию семьи, – предложила она. – Возможно, придется поднять учетные записи, но я посмотрю, может быть, смогу кого-нибудь разговорить. Второе, что я хочу сделать, – попытаться бросить зерна сомнения насчет того, кто принес оружие. Возможно, вызвать в качестве свидетеля Джеймса Харта и спросить, была ли когда-нибудь Эмили в оружейной комнате, знала ли, где хранятся ключи. Заставить присяжных посмотреть на случившееся под другим утлом. Да, я встречаюсь с учителем Криса по английскому языку. Ходят слухи, что она считает Криса воплощением Христа.
Она замолчала, переводя дыхание. Подняла голову и встретилась с пристальным взглядом Джордана. На губах у него играла едва заметная улыбка.
– В чем дело? – удивилась она.
– Ни в чем, – отвернулся Джордан. Он провел рукой по шее, как будто пытаясь стереть краску смущения. – Абсолютно ни в чем.
Маловероятно, что какой-то врач захочет по собственной воле откровенничать с представителями лагеря защиты, пока их официально не вызовут повесткой в суд. Тем не менее правила в клиниках, специализирующихся на бесплатной пренатальной диагностике и гигиене беременных, были чуть другими. Несмотря на то что истории болезни не подлежали разглашению, у стен есть уши. Люди в больницах разговаривают, плачут, а окружающие их слышат.
Сперва Селена попытала счастья в клинике «Велспринг», даже не прибегнув к помощи похожей на курицу-наседку медсестры, сидящей в регистратуре. Потом она зашла перекусить в ближайшее кафе и с самым оптимистическим настроем направилась в центр планирования семьи. Центр располагался неподалеку от Бейнбриджа – всего две остановки на автобусе. Поскольку у Эмили собственного автомобиля не было, сюда она могла бы добраться без всяких проблем.
Центр оказался маленьким и лимонно-желтым и располагался в реконструированном здании в колониальном стиле. Медсестра в регистратуре носила высокую прическу с начесом, ее волосы были выкрашены в тот же лимонный цвет, что и стены, а брови густо подведены.
– Чем могу помочь? – поинтересовалась она.
– Я хотела бы побеседовать с руководителем центра, – сказала Селена, протягивая визитную карточку.
– Простите, но ее сейчас нет. Я могу поинтересоваться, до какому вы вопросу?
– Я работаю на стороне защиты в деле о предумышленном убийстве Эмили Голд. Вполне вероятно, что девушка недавно обращалась в ваше заведение. Я бы хотела поговорить с врачом, который ее осматривал.
Медсестра взглянула на визитку.
– Я передам вашу карточку главврачу, – заверила она, – Но предупреждаю: она сразу скажет, чтобы вы предоставили решение суда, чтобы взглянуть на историю болезни, если таковая у нас имеется.
– Великолепно! – сквозь зубы процедила Селена. – Спасибо за помощь.
Она увидела, как медсестра поворачивается к зазвонившему телефону, и пошла назад в приемную. Уже натягивая куртку, поймала взгляд медсестры с историей болезни в руках. Селена направилась к выходу, а та повела беременную на последних месяцах внутрь клиники.
Селена села в машину и завела мотор.
– Вот черт! – выругалась она и так сильно стукнула рукой по рулю, что сработал клаксон.
Меньше всего ей хотелось требовать истории болезни через суд, потому что это означает, что обвинение будет тут как тут а кто знает, что расскажут в центре планирования семьи. Селена могла предположить, что Эмили Голд пришла вся в слезах и призналась, что ребенок от другого, а Крис грозился ее убить.
Она вздрогнула, когда в окно неожиданно постучали. Потом опустила стекло и увидела перед собой медсестру, которую заметила в клинике.
– Здравствуйте, – сказала та. – Я слышала, о чем вы просили. Селена кивнула.
– Можно мне… сесть в машину? На улице холодно.
Селена увидела, что на ней только бледно-голубая сестринская форма с короткими рукавами.
– Прошу вас, – пригласила она, перегнувшись, чтобы распахнуть дверцу со стороны пассажира.
– Меня зовут Стефани Ньювелл, – представилась медсестра. – Я работала в тот день, когда пришла Эмили Голд. – Она глубоко вздохнула, а Селена принялась истово молиться. – Я вспомнила ее имя, потому что о ней очень много писали в газетах. Она приходила несколько раз. Сначала она говорила об аборте, но потом испугалась и все откладывала прерывание беременности. В клинике есть сестры-психологи. Знаете, всем женщинам необходима помощь психолога.
Селена согласно кивнула.
– Именно я консультировала Эмили Голд. Когда я спросила, кто отец ребенка, она ответила, что он не в курсе.
– Не в курсе? Именно так она и сказала?
Стефани кивнула.
– Я попыталась ее разговорить, но она упорно молчала. Каждый раз, когда я спрашивала, живет ли он в другом штате, знает ли о ребенке, она отвечала, что пока ничего ему не рассказывала. Нас учили помогать женщинам взглянуть на проблему со всех сторон, а не пытаться навязать им свое мнение. Эмили постоянно плакала, а я просто слушала. – Она поерзала на сиденье. – Потом я прочла в газетах об этом парне, который убил Эмили из-за ребенка. Я подумала, что это вранье, ведь он даже не знал, что Эмили беременна.
– Возможно, вам все же удалось уговорить Эмили сказать ему правду? Может, после одного из визитов в ваш центр?
– Возможно, – согласилась Стефани. – Но при каждой встрече Эмили повторяла одно и то же: она еще ничего не сказала отцу ребенка. И не хочет ничего ему говорить. А в последний раз мы виделись в день ее смерти.
Когда лязгнули тяжелые стальные двери, доктор Фейнштейн даже подпрыгнул, и Джордан тут же решил, что будет совсем нетрудно убедить его больше сюда не приходить.
– Сюда, доктор, – словно змей-искуситель, произнес Джордан, указывая на узкую лестницу, ведущую в
