— Ты сегодня злоупотребляешь, мам.
— Три бокала вина — еще не повод записывать меня в алкоголики, Джефф.
Он поднял руки:
— Послушай, это была просто реплика.
— Нет, не просто.
— Если ты хочешь посадить себе печень к шестидесяти годам…
— Я пью третий бокал вина, пытаясь заглушить боль из-за твоей сестры. А если ты начнешь мне читать лекции о вреде алкоголя…
— Мне не нужно читать тебе лекции, мам, поскольку ты и сама знаешь о его пагубном влиянии…
— Знаешь что? — Я встала из-за стола. — Я иду на улицу курить. — Потом обернулась и сказала Дэну, что буду ждать его в номере.
Я спустилась к причалу, села на скамейку и закурила, хотя меня уже тошнило от сигарет. Глядя на воды залива Каско-Бэй, я пыталась успокоиться, но мне все не удавалось нащупать тот «момент внутренней гармонии», о котором пишут в самоучителях по психологии. Затушив сигарету, я отправилась обратно в отель, с ужасом думая о том, что меня ждет… и в то же время исполненная решимости покончить с этим раз и навсегда.
Дэн сидел в кресле, уставившись в окно. Когда я вошла, он посмотрел в мою сторону и тут же снова отвернулся к окну.
— Почему тебе обязательно надо устраивать сцены? — тихо спросил он.
— Я не устраивала сцен, — так же спокойно ответила я. — Я просто ушла.
— Каждый раз при встрече с Джеффом ты затеваешь скандал.
— Странно, но мне всегда казалось, что все происходит с точностью до наоборот.
— Ты чертовски нетерпима.
— Я нетерпима? Только не говори мне, что ты не заметил, как твой сын превратился в, мягко говоря, религиозного фанатика.
— Ты только что подтвердила правильность моей оценки.
— Я бы предпочла закрыть эту тему.
— Почему? Ты не хочешь признавать мою правоту?
— Нет, потому что бесполезно спорить об этом. И потому что…
— Тебе легче уклониться от дискуссии.
— Дэн, прошу тебя…
— Хорошо. Вопрос закрыт.
— Я должна поговорить с тобой…
— У меня сейчас нет настроения. День был долгий и напряженный.
— Я знаю, но…
— И наш дом по-прежнему находится в осаде.
— Откуда ты знаешь?
— Звонил соседям.
— Кому?
— Коулменам. — Супруги Коулмены жили по соседству, и с ними мы хоть и редко, но общались.
— В самом деле?
— Что тебя так удивляет?
— Да нет, ничего, просто мы никогда не были друзьями.
— Они единственные, с кем мне удалось связаться.
— Ты пытался дозвониться остальным?
— Бреммерсам, Маккласкиз, Монро. — Он перечислил наших ближайших соседей. — Никто не ответил.
— Еще бы, уже десять вечера. Коулменов не удивил твой поздний звонок?
— Нет, нисколько. Но они сказали, что наш дом еще блокирован.
— Я попрошу Алису забежать завтра утром, если она свободна, и посмотреть, что там происходит.
— Разве она сейчас не занята подготовкой к новому шоу?
— Откуда ты знаешь?
— Ты сама мне говорила.
— Неужели? — смутилась я.
— Да, на прошлой неделе. Ты напомнила мне, что ее шоу стартует в следующем месяце, двадцать второго, если не ошибаюсь…
— Надо же, я совсем не помню, чтобы я это говорила.
— Тогда поверь мне на слово.
— Что ж, если так…
— Ну, и о чем ты хотела со мной поговорить? — вдруг спросил он.
— Мы можем перенести это на завтра, — сказала я, вся на нервах.
— Нет уж, давай сейчас. Спать я все равно пока не ложусь.
— Знаешь, я немного устала…
— Ты же сама говорила, что это важно…
Я полезла в сумочку и достала пачку сигарет.
— Это номер для некурящих на некурящем этаже, — напомнил Дэн.
— Я открою окно…
— Ханна…
Я подошла к окну, возле которого сидел Дэн, открыла створку, села в кресло напротив и закурила.
— Я не смогу это сделать без сигарет, — сказала я.
— Не сможешь сделать что? — Он в упор посмотрел на меня.
— Я должна сказать тебе что-то очень важное.
— Это насчет Лиззи?
— Дэн…
— Тебе звонил Лиари?
— Нет, о Лиззи по-прежнему ничего не известно.
— Тогда что?
Я жадно затянулась сигаретой:
— Ты помнишь некоего Тобиаса Джадсона?
— Тобиас… как?
— Джадсон, — сказала я. — Много лет назад — в 1973 году, твой отец тогда был при смерти — он, как друг моего отца, останавливался у нас, пока тебя не было в городе. Помнишь?
— Смутно. И что?
Я снова затянулась сигаретой:
— У меня с ним был короткий роман в те два дня.
Повисло долгое молчание. На лице Дэна промелькнуло выражение шока, но уже в следующее мгновение оно сменилось привычной равнодушной маской, хотя я видела, что он с трудом сдерживает волнение.
— Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас? — тихо спросил он.
— Мне необходимо первой рассказать тебе о том, что произошло тогда и почему.
Тщательно подбирая слова, я представила ему всю цепочку событий, произошедших в те далекие два дня, когда в какой-то момент я, еще очень молодая, маялась от ощущения безысходности и скуки, и тут появился этот Джадсон, который начал ухаживать за мной, и с ним я почувствовала себя интересной и желанной, а потом, разгоряченные вином, мы оказались в постели.
— Мне следовало прекратить это немедленно, но все произошло так стремительно, и я совершенно потеряла контроль над собой. Это было опасно, но опасность возбуждала, и я упивалась этим чувством, этой рискованной игрой. А потом Джадсону кто-то позвонил…
