собачонка?..
— Ты меня не слышишь. Я всегда был счастлив оттого, что ты со мной. Но в глубине души я знаю, что ты чувствуешь себя слегка ущемленной, как будто тебя ограничивают какими-то рамками…
— Я никогда не говорила, что чувствую себя
— Да, но ты
— Что ж, спасибо за «правду». И кстати, можешь поставить себе «хорошо» за проницательность и «отлично» за самое выдающееся самомнение…
— Никогда не думала, что увижу жестокость за фасадом Мистера Отличный Парень…
Как только эти слова сорвались с моего языка, я тут же пожалела об этом. Но так уж устроена ссора, особенно ссора с человеком самым близким, с которым ты
— Думаешь, я не вижу, как ты вечно ставишь себя и свою работу на первое место, всегда…
— Заткнись, — сказал он, схватил свою куртку и направился к двери.
— Все правильно — беги, раз не можешь слышать правду…
Он обернулся и посмотрел на меня с нескрываемой яростью:
— Вот и оставайся со своей идиотской правдой.
И он хлопнул за собой дверью.
Я словно оцепенела и какое-то время не могла шевельнуться. Я была в шоке и никак не могла понять:
Да, но он первым начал…
Прошел час, другой, третий. Уже было глубоко за полночь, и я не на шутку перепугалась, потому что Дэн никогда не задерживался допоздна, если только не дежурил в ночную смену.
В час ночи я позвонила в госпиталь.
— Мне очень жаль, — сказала администратор, — но доктор Бакэн сегодня не дежурит… нет, его нет в госпитале.
Мне ничего не оставалось, кроме как ждать, поэтому я легла в постель, с головой укрылась одеялом и попыталась отвлечься от грохота музыки «Гранд Фанк Рейлроуд»[18], которую сосед врубил на всю катушку.
Сон все-таки сморил меня, но он был настолько легкий, что я проснулась, как только услышала скрип входной двери. Я посмотрела на будильник. Половина пятого утра. Я встала с кровати. Дэн был на кухне, варил себе кофе.
Он выглядел уставшим и напряженным.
— Где ты был? — спросила я.
— Катался на машине.
— Семь часов подряд?
Он пожал плечами.
— Куда ты ездил?
— В Нью-Хэвен.
— Так это же… сто пятьдесят миль отсюда?
— Сто семьдесят две мили, если тебя интересуют технические подробности.
— Почему в Нью-Хэвен?
— Я выехал на хайвей I-95, свернул на юг и поехал куда глаза глядят.
— Что заставило тебя остановиться?
— Работа. Ты.
— Даже притом, что я преследую тебя, как собачонка?
— Я никогда этого не говорил.
— Но думал.
— Послушай, почему бы нам не относиться к этому просто как к ссоре… нашей первой серьезной ссоре… и все эти глупости, что мы наговорили друг другу…
— Ты действительно так разочарован во мне? — спросила я.
— Перестань. А ты и впрямь считаешь меня Мистером Жестокость?
— Нет.
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
— Тогда давай просто…
Он обнял меня и притянул к себе. Я не сопротивлялась. Он страстно поцеловал меня, и его руки заскользили по моему телу. Я расставила ноги и прижалась к нему лобком, мой язык безумствовал у него во рту, левая рука крепко сжимала его затылок. Спотыкаясь, мы выбрались из кухни и прошли в спальню, не разжимая объятий. В спальне мы разделись, и уже в следующее мгновение он был во мне. Его напор удивил меня. Привычная нежность и сдержанность вдруг испарились. Он овладел мною с каким-то отчаянием. Его грубое насилие и шокировало, и восхищало меня, и я отвечала ему тем же, впиваясь ногтями в его шею, выгибая спину, чтобы он мог проникнуть в меня еще глубже. Я кончила первой, и дикость моего оргазма вытеснила ощущение времени и пространства. Какое-то мгновение я была между небом и землей — и это состояние мне понравилось. И вот уже Дэн рухнул на меня, зарывшись лицом в мое плечо. Мы очень долго молчали. Потом он поднял голову и улыбнулся мне:
— Нам стоит почаще так ссориться.
Через десять минут Дэн должен был вставать — идти в душ и бриться, чтобы успеть к шести утра на дежурство. Перед уходом он принес мне кофе в постель, поцеловал в голову.
— Мне пора, — нежно произнес он.
После того как он ушел, я долго сидела в кровати с кружкой кофе и пыталась привести в порядок тревожные мысли: мы занимались любовью в «опасные дни» моего цикла. А я не предохранялась.
Следующие несколько недель я посвятила обновлению домашнего интерьера. Мои месячные так и не пришли. Когда задержка составила уже четыре недели, я заставила себя позвонить нашему местному доктору и договорилась о тесте на беременность. На следующий день я поехала в клинику, где мне вручили стеклянную мензурку и отправили в ванную. Когда я вернулась с образцом мочи, доктор сказал: «Позвоните завтра моей медсестре, и она сообщит вам результат».
После визита к доктору я угостила себя ланчем в городе и сходила в кино. Дома я была около пяти вечера. Дэн вернулся раньше меня. Он сидел за кухонным столом с бутылкой пива, и вид у него был несчастный.
— Ты что-то рано сегодня, — сказала я.
— Ты беременна, — ответил он.
Я напряглась.
— Только что позвонила медсестра доктора Регана, сообщила результат анализа, — сказал Дэн. — Результаты прислали рано, и они решили, что нам не терпится узнать новость.
— Понятно… — промямлила я, избегая встречаться с ним взглядом.
— Мои поздравления, — сказал он, — и спасибо, что посвятила будущего отца в курс происходящего.
— Я собиралась тебе рассказать.
— Приятно слышать… тем более что я и в самом деле каким-то образом причастен к этому. И как давно ты об этом знаешь?
— Только что узнала.
— Ты понимаешь, о чем я. Когда ты заподозрила беременность?
— Недели две тому назад.
— И все это время скрывала от меня?
— Я не хотела ничего говорить, пока не выяснится, так ли это.
