Смутившись оттого, что не сразу отдала ему Эмму, она защебетала с девочкой, как делала обычно, стараясь потоком слов привлечь к себе внимание малышки.
— Я только зайду в дом, — сказала она Эмме. — Это ненадолго. А ты посиди с Лоренцо…
У нее тут же пересохло в горле. Напрасно она назвала его Лоренцо, но не могла же она назвать его папой… он же не отец Эммы.
Прося удочерить Эмму, Лиз хотела, чтобы малышка жила в полноценной семье и называла Хлои мамой. Эмма должна была считать Хлои родной матерью, а позже, когда девочка подрастет, Хлои сама решит, когда именно, с ее точки зрения, пора будет рассказать о ее биологической матери.
Однако Лоренцо рассматривал удочерение совсем иначе. И Хлои понятия не имела о том, что он думал на этот счет.
— Иди к папе, — сказал Лоренцо, протянув руки, чтобы забрать малышку у Хлои.
— Прости… — начала было она, — я не знала, что…
— Биологический отец Эммы не играет никакой роли в ее жизни, — решительно заявил Лоренцо. — Я буду единственным отцом, которого узнает Эмма, и она станет называть меня папой. Ни один ребенок, который вырастет под крышей моего дома, никогда не почувствует себя ущемленным и обездоленным. Все наши дети будут равны.
Чувства переполняли Хлои. Ей все время казалось, что Лоренцо не до конца принял Эмму. Она понимала, что он всегда будет заботиться о ней и делать все возможное ради счастья девочки, но опасалась, что Эмма будет расти, зная, что слишком сильно отличается от остальных детей Лоренцо.
— Это хорошо, — произнесла Хлои, понимая, что это не те слова, которые ей следовало бы сказать в данных обстоятельствах, но ей не хотелось заострять на этом слишком большое внимание. Она была рада тому, что солнечные очки помешали Лоренцо увидеть слезы, вдруг заблестевшие в ее глазах. — Знаю, ты не хочешь, чтобы Эмма чувствовала себя нелюбимой… — Она запнулась, стараясь закончить начатую фразу спокойно. Ей не хотелось снова ступать ногой на минное поле — затевать дискуссию о любви. — Я хотела сказать — нежеланной.
— Нелюбимая — это точное слово, — возразил Лоренцо. — Ни один ребенок, растущий в моей семье, не будет чувствовать себя нелюбимым, — повторил он.
Он протянул руки и решительно забрал Эмму у Хлои. Ей стало ясно, что, взяв малышку, Лоренцо закончил этот разговор, а она и не возражала. С ее точки зрения, они только что сделали грандиозный шаг вперед.
В этот вечер Хлои и Лоренцо решили посмотреть сегу — зажигательный, яркий танец, популярный на Маврикии. Идея принадлежала Хлои. Они проводили так много времени вдвоем, в основном занимаясь любовью, что она уже начала чувствовать себя немного оторванной от реальности.
Танец был красивым и захватывающим. Танцоры двигались раскованно и плавно под завораживающий ритм барабанов. Хлои, сидевшая за столиком с Лоренцо и наблюдающая за тем, как он отстукивает пальцами заразительную мелодию, начала думать, что то, что ей было действительно нужно, — это вернуться домой.
— Ты подстригла волосы. — Лоренцо поднял руку и дотронулся до головы Хлои. — Мне нравится, — добавил он, проведя пальцами по ее открытой шее.
— Спасибо. — Она задрожала от его ласкового прикосновения к чувствительной коже. На ней было платье без бретелек, и она почувствовала, как взгляд Лоренцо остановился на ее обнаженных плечах.
— Почему-то я раньше не замечал этих веснушек… — задумчиво произнес он, наклонившись ближе, и она ощутила на своих плечах его дыхание. — Они высыпали от солнца? Как те, что на твоем лице?
— Не знаю, — ответила Хлои, чувствуя, как от прикосновения его дыхания дрожь пробежала по ее позвоночнику.
— У тебя красивая кожа, и я обожаю твои веснушки. — Он легко провел большим пальцем по ее щеке.
— У меня закончился маскирующий крем. — Не успев договорить, она поняла, что, кажется, брякнула глупость, и залилась краской.
— А я удивился, почему твои веснушки стали заметнее, — произнес он, сильнее наклонив голову, чтобы запечатлеть нежнейший поцелуй на ее щеке.
— Мне кажется, что нам пора домой, — сказала Хлои, глядя в глубину его голубых глаз.
— Конечно. — Он немедленно встал и повел ее к выходу в красивый парк, окружающий отель. Они любили возвращаться в апартаменты этим путем.
Теплый душистый ветерок ласкал кожу Хлои. До нее доносился легкий шум океана. Подняв глаза, она увидела, как качаются пальмы на фоне чернильного неба, усыпанного мерцающими звездами. Это действительно было красивейшее место — настоящий тропический рай. Но она знала, что Лоренцо неправильно понял ее предложение.
— Нет, я имела в виду по-настоящему вернуться домой, — сказала она, повернувшись к нему и взяв обе его руки в свои. — Я невероятно благодарна тебе за этот замечательный отдых, но нам пора возвращаться домой и заняться своей жизнью.
Однажды, недели две спустя, Хлои с Эммой на руках стояла на главной галерее палаццо с видом на Гранд-канал. Она ворковала с малышкой, показывая той разные лодки, проплывавшие мимо, и всячески стараясь не попадаться на глаза Лоренцо.
Их отношения снова стали натянутыми, и, если не считать ночей, когда они по-прежнему занимались любовью, она проводила с ним очень мало времени. Возможно, именно из-за этого обосноваться в Венеции оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала.
Однако основной причиной ее беспокойства было то, что едва ли не каждый день она возвращалась мыслями к той ужасной ссоре, которая произошла у нее с Лоренцо в день свадьбы, и его отказу поверить в истинную любовь.
Буквально каждая комната палаццо напоминала ей о плохом, и теперь, оглядываясь назад, она заново переосмысливала все, что когда-то было сказано между ней и Лоренцо или сделано ими.
Если она так ошиблась в главном, что же говорить обо всем остальном?
— Интересно, где сейчас папа? — задумчиво спросила она у Эммы.
С тех пор как они вернулись в Венецию, Лоренцо, кажется, постоянно был занят делами. Он работал либо в своем офисе, либо запершись в кабинете, а иногда шагал взад-вперед по палаццо, без передышки разговаривая по мобильному телефону, чем, кстати, занимался и в данный момент.
Хлои смущало, что Лоренцо не считался с тем, что она все еще не до конца понимала язык, особенно когда местные жители начинали тараторить. Этот венецианский диалект, казалось, вообще было невозможно постичь.
Конечно, отдых на острове сблизил их, как никогда. Страстные ночи и дни любви, беззаботное плавание в синих водах океана, душевные разговоры по вечерам, прогулки по пляжу и парку — все это, несомненно, оставило след в душе Хлои и, как она отчаянно надеялась, в душе Лоренцо. Однако, вернувшись домой, они снова отдалились друг от друга. Муж с головой ушел в дела компании, а Хлои оставалось только заботиться о маленькой Эмме. Иногда ей даже не с кем было перекинуться парой слов.
Хлои прижала к себе Эмму и внимательно прислушалась, пытаясь понять, близко ли Лоренцо. Нельзя сказать, что она боялась столкнуться с ним. Она просто помнила по тем временам, когда работала у него, что, когда он вот так разговаривал на ходу, это, скорее всего, означало, что он находился в плохом настроении.
— Я здесь. — От глубокого голоса Лоренцо, раздавшегося прямо за ее спиной, у Хлои перехватило дыхание. — Я тебе зачем-нибудь нужен?
— О! — выдохнула Хлои и, повернувшись, увидела, что он выходит к ней на широкую галерею. — Да нет вообще-то. Я услышала твой голос и просто разговаривала с Эммой. Я показывала ей лодки на канале.
— А она не маловата ли еще для этого? — спросил Лоренцо и взглянул на нее, нахмурив черные брови.
