В погоне за счастьем

. Я хочу быть с тобой… но не хочу страданий, которые обычно сопровождают роман с женатым мужчиной. Вот что я решила сегодня, в три часа ночи. У тебя будет своя жизнь. У меня своя. И еще у нас с тобой будет наша общая жизнь… о которой никто никогда не узнает.

Поверь мне, Дороти ничего не подозревает… хотя ее и заинтриговал новый запах моего лосьона после бритья.

Но я вчера не пользовалась духами.

Да… но по пути домой я зашел в аптеку и купил два пузырька лосьона «Меннен», побрызгался, прежде чем заходить в дверь… на случай, если твой запах еще остался на моем лице.

А зачем два пузырька?

Он полез в карман пальто и достал пакетик из местной аптеки.

Один для дома, один — сюда. Я еще купил то же мыло, дезодорант и зубную пасту, которыми пользуюсь дома.

Я настороженно взглянула на него:

А ты ловкач. Или у тебя уже богатый опыт походов налево?

У меня никогда не было ничего подобного.

Рада это слышать.

Я просто не хочу обижать Дороти.

Если ты действительно не хочешь обижать Дороти, тогда одевайся и уходи. Потому что ты обязательно сделаешь ей больно.

Нет, если она ничего не узнает.

Она узнает.

Только если я проколюсь. А этого не случится.

Что, ты такой умный?

Дело не в уме… здесь скорее желание уберечь ее.

Как говорят: то, о чем не знаешь, не причинит боли?

Нет… скорее так: я не оставлю ее… но и от тебя не откажусь. Конечно, тебе может не понравиться такая сделка.

О, так вот как это называется — сделка? По расписанию «с пяти до семи»? Ты ведь хорошо знаком с французской литературой, Джек. Кем я буду? Эммой Бовари?

Разве она не была замужем?

Тоuchе[50].

Сара…

И какая же я дура, что возомнила себя взрослой женщиной, когда на самом деле я… кто?., куртизанка… разве не так? Да, куртизанка, чей любовник-аристократ предусмотрительно оставляет в ее будуаре свой лосьон для бритья.

Повисло долгое молчание. Джек попытался обнять меня. Я уперлась ему в грудь руками и мягко оттолкнула.

Я не собираюсь в очередной раз становиться жертвой, — сказала я.

Я не обижу тебя.

Посмотрим. — Я бросила взгляд на часы. — Тебе пора домой, к жене.

Он не стал задерживаться.

Меня не будет в городе в понедельник и вторник, должен вернуться в Нью-Йорк в среду днем, — сказал он, надевая пальто.

Отлично, — сказала я.

Но если все пройдет удачно, то я смогу завершить переговори в Филадельфии пораньше и вернуться во вторник вечером… конечно, если ты не против ночного гостя.

Не знаю. Мне действительно нужно как следует обо всем подумать, Джек.

Сара…

И не забудь забрать с собой лосьон и зубную пасту. Я не хочу держать их в своем доме.

Я позвоню, — сказал он, целуя меня в лоб на прощание.

Но за выходные он так ни разу и не позвонил. Не позвонил он и в понедельник. Идиотка, идиотка, твердила я про себя. Ты сама оттолкнула его. К восьми вечера во вторник я уже была готова к худшему. Если ты действительно не хочешь обижать Дороти тогда одевайся и уходи. Потому что ты обязательно сделаешь ей больно. Какого черта я это сказала? Очевидно, само вырвалось, С чего вдруг я взъелась на этот дурацкий лосьон? Ведь мне следовало быть мудрой и чуткой, разве не так? Тебе пора домой, к жене. Он и ушел Домой. Навсегда.

И вот в восемь часов раздался звонок. Я бросилась к двери и со злостью распахнула ее. Джек был в своем темно-коричневом пальто и мягкой фетровой шляпе, из тех, что в почете у газетчиков. В одной руке он держал чемодан, в другой — букет.

Где ты был, черт возьми? — спросила я.

В Филадельфии. — Казалось, он несколько опешил от моего напора. — Я же тебе говорил.

А в субботу и воскресенье?

Дома, с семьей, как ты и просила…

Я прекрасно помню, что я тебе говорила. Но это не значит, что ты должен следовать каждому моему совету.

Он попытался сдержать улыбку:

Иди ко мне, психопатка ты моя.

Уже через несколько секунд мы оба были без одежды. Нам не удалось пробраться дальше ковра в гостиной. Когда я почувствовала, что вот-вот переполошу соседей своим криком, я впилась в его рот глубоким поцелуем. Потом мы очень долго молчали.

Здравствуй, — наконец произнес он.

Здравствуй, — рассмеялась я.

Четыре дня — это…

Слишком долго, — закончила я его мысль. — Даже не могу передать, как я по тебе скучала.

Никогда бы не подумал.

Не наглей, солдат.

Я поднялась с ковра и скрылась в спальне. Надела халат. Потом полезла в шкаф и достала хозяйственную сумку. Когда я вернулась в гостиную, Джек сидел на диване, натягивая нижнее белье.

Одеваться не обязательно, — сказала я.

Но я могу замерзнуть. У тебя что-то прохладно.

Это должно тебя согреть, — сказала я и достала из сумки большой пакет, упакованный в подарочную голубую бумагу от «Брукс Бразерс».

Подарок? — удивился он.

Надо же, а ты, оказывается, догадлив.

Он надорвал бумагу. И улыбнулся, тут же облачившись в голубой льняной халат, который я купила ему вчера.

А у вас есть вкус, мисс Смайт, — сказал он.

Тебе нравится?

Не то слово. «Брукс Бразерс». Высший класс. Теперь у меня такое ощущение, будто я ходил в Принстон.

Тебе идет.

Он вышел в прихожую и оценил себя в зеркале:

Да, определенно идет.

Я полезла в сумку и извлекла еще один пакет в оберточной бумаге.

Ты сумасшедшая?

Нет. Просто щедрая.

Слишком щедрая, — сказал он, целуя меня в губы.

Сначала посмотри, понравится ли.