— Нет, все то же. — Ким положила записку в мешочек для вещественных доказательств и распрямилась. — Молочная кислота накапливается, есть трупное окоченение, но, пожалуй, не более десятичасовой давности. Тело еще сохраняет некоторую гибкость. Я бы сказала, смерть наступила прошлой ночью.
— Через четыре дня после предыдущей.
— Четыре дня. На виске глубокая царапина, которую она всячески старалась укрыть. По виду — либо сама ударилась головой, либо он ударил ее.
— Нет, ранить ее он бы не решился. Она нужна ему неприкосновенной. Ладно, займись телом и местом преступления. Если появится что-нибудь новое, дай знать. Я на связи.
— Ладно.
Брэд вышел из сарая и набрал по мобильному Элисон Джонсон. Она явно была занята с кем-то из обитателей, и ему пришлось проявить настойчивость, чтобы оторвать ее от дела.
— Да, офицер, добрый день. Ну что, нашли своего типа?
— Нет. Он убил очередную девушку. Она висит на стене сарая, прямо за моей спиной.
На линии наступило недолгое молчание. Элисон тяжело вздохнула.
— Мисс Джонсон, мне хотелось бы еще раз поговорить с одним из ваших обитателей. Если не возражаете, конечно.
— Нет, не возражаю. Повторяю, Рауди — человек куда более серьезный, чем можно судить по его поведению.
— Вообще-то я хотел пообщаться с Райской Птичкой.
— Ах вот как? Не с Рауди?
— Нет. Меня интересует Птичка, если вы не против.
— Голос призраков?
— Нет. Голос печенки. Так как, можно это устроить?
— Конечно.
— Очень хорошо. Буду у вас через час. Да, и вот еще что, мисс Джонсон…
— Да?
— Желательно поговорить с Птичкой наедине.
— А вот тут могут возникнуть трудности. Помните, я предупреждала, что наедине с мужчинами она начинает нервничать.
— Помню. Вы можете оставаться поблизости, но мне на самом деле хотелось бы поговорить с ней так, чтобы… никто не мешал. Если это невозможно, что ж, отнесусь с пониманием.
Элисон заколебалась.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Глава 9
Цветик закончила работу: высокий куст превратился в изваяние Брэда, но присутствия творца в нем не ощущалось. Тем не менее на удивление точное портретное сходство заставило его на секунду остановиться. Он представил, на что Цветик способна, будь в ее руках глина или камень. Она и впрямь талантлива.
В приемной его встретил мужчина в брюках из шотландки.
— Вы из ФБР? — поинтересовался он. На месте носа у мужчины был клюв, но глаза постоянно мигали, что придавало ему вид скорее забавный, нежели высокомерный.
— Да. — Брэд ответил рукопожатием.
— Джонатан Брайс. Элисон ждет вас, пошли.
Он повел Брэда в глубь территории, где мощные клены раскинули свои ветви над тихой безлюдной лужайкой возле массивного северного крыла главного здания центра, где недавно Брэд общался с Рауди и остальными.
Что за истории, что за тайны, что за навязчивые комплексы скрываются за кирпичными стенами? Здесь царят мир и покой, но как же обитатели центра далеки от буден! Мир душевнобольных. Одаренных.
У него похолодела спина.
— Вы здесь работаете?
— Я медбрат, — ответил Брайс. — В основном лекарствами занимаюсь.
— А я думал, ЦБР лекарств избегает.
— Так оно и есть. Но иногда ничего лучше не придумаешь.
— Словом, вы просто даете их меньше, чем другие.
— Ну да. — Джонатан свернул на боковую дорожку и помахал двум женщинам на скамейке, с откровенным интересом посматривающим на них. Они помахали в ответ и дружно расплылись в широкой улыбке. — Близняшки по линии Большой Медведицы. Это целая история.
— Не сомневаюсь. А почему вы в отличие от других предпочитаете избегать лекарств?
— Представьте, некто сломал ногу. Мы знаем, как срастить кости, а дальше уж тело само о себе позаботится. Но душевное заболевание все еще во многом тайна. — Глаза у него засверкали. — Прежде всего нельзя точно сказать, где кончается дарование и начинается болезнь. Уже это трудность. Но даже когда можно поставить диагноз, например «острый маниакальный психоз», никто не знает, как «срастить кости». Мы понятия не имеем, как восстановить порядок в сознании, не можем зафиксировать место поражения, и все, что остается, — облегчить боль, понимаете?
— Иными словами, вы лечите симптомы, а не болезнь.
— Именно. Образно говоря, даем аспирин, в то время как большинство психиатров прописывает транквилизаторы.
— И для пациентов это лучше.
— Помилуйте. Вы знаете, как действуют эти медикаменты?
— В общем, нет.
— Лекарств против психических заболеваний, вопреки прежним убеждениям, просто не существует. Так называемые чудесные таблетки против психозов вроде «Абилифай» понижают уровень серотонина и допамина в коре головного мозга, что подавляет такие симптомы, как галлюцинации. Но при этом возникает целый ряд сопутствующих эффектов, которые многим пациентам, не всем, заметьте, кажутся непереносимыми.
— Однако самочувствие их остается стабильным. Им лучше.
— Смотря что вы имеете в виду под стабильностью. Да и все индивидуально. Кому-то медикаменты жизнь спасают, кому-то подрывают здоровье. Согласно недавнему масштабному исследованию из полутора тысяч шизофреников только двадцать пять процентов справились с побочными эффектами длительного медикаментозного лечения.
— Что за побочные эффекты?
— Их много, все не перечислишь. Апоплексия, ожирение, проблемы с сердцем, гастрит и другие желудочные заболевания, сексуальная дисфункция, появление волосяного покрова на лице, сыпь, ослабление зрения… — Собеседник Брэда словно медицинский словарь цитировал и не собирался останавливаться. — Но худшее — это возникновение психических нарушений, что случается довольно часто. Токсический психоз, утрата ориентации, галлюцинации, депрессии. Дело в том, что нейролептики подавляют умственную деятельность точно так же, как сон подавляет энергию и активность. Но жить-то надо. Жизнь не проспишь. — Он указал на стеклянную дверь. — Сюда, пожалуйста.
— Благодарю.
— В общем, таблетками мы пользуемся, но осторожно, а так — молимся об иных, лучших возможностях и создаем обстановку, которая позволяет каждому считать себя желанным и особенным. — У самой двери Джонатан остановился. — Вот факт, который никто не может объяснить: в неиндустриальных странах, таких как Индия и Колумбия, за два года полностью избавляются от недуга более шестидесяти
