процентов страдающих шизофренией. Их исцеляют семья, религия, другие средства, не имеющие отношения к медицине. И никаких медикаментов. В Америке же выздоравливают менее трети, и то при широком использовании психотропных средств. Как вам такая статистика?
— Н-да….
— Она ждет вас в доме. Всего доброго, сэр.
Брэд еще раз поблагодарил его и вошел в небольшой холл, где сейчас никого не было.
Элисон появилась из боковой двери.
— Привет, офицер. — Сегодня на ней было голубое платье, серебряные цепочка и серьги. А также другая прическа — конский хвост на затылке взамен растрепанной гривы. Веселая улыбка. Ангел во плоти на службе больных душ.
— Ну что там? По-моему, сегодня у вас удачный день, верно?
— Думаете? Хотел, чтобы то же можно было сказать о Мелиссе.
— О ком? — Элисон удивленно изогнула брови.
— У девушки, чье тело мы нашли сегодня утром.
— Да-да… Ужас, кошмар. Прошу вас, ничего не говорите Райской Птичке.
— Так она согласилась встретиться со мной?
— Да. Правда, пришлось поднажать. Времени у вас будет столько, сколько она пожелает. У меня, к сожалению, его поменьше, а ведь придется оставаться здесь, пока вы с ней беседуете. Как насчет пятнадцати минут?
— Полчаса.
— О чем конкретно вы собираетесь ее расспрашивать?
— Вы говорили, у нее есть дар.
Элисон задумалась.
— Понимаете, у меня почти не остается ни выбора, ни времени, — проявил настойчивость Брэд.
— Ладно, офицер, — кивнула Элисон. — Полчаса.
Брэд переступил через порог и оказался в комнате с большим окном, автоматом с кока-колой и сандвичами и кушеткой, стоящей перед телевизором с плоским экраном.
Птичка стояла у раковины, глядя, как он закрывает за собой дверь. На ней были те же, слишком короткие для нее, джинсы и парусиновые теннисные туфли. Хлопчатобумажный спортивный свитер висел на ее худенькой невысокой фигурке как на вешалке. Волосы по-прежнему свисали космами — Брэд заподозрил, что так она выглядит каждый день. Не то что замухрышка, но внимания внешности явно не уделяет.
— Привет, Птичка. Рад нашей новой встрече.
— Здравствуйте. — Голос напряженный, нервный.
Какое-то время Брэд простоял неподвижно, стараясь вспомнить то немногое, что знал о ней. В детстве девушка пережила какой-то шок. Развился психоз, хотя Элисон утверждает, что первоначальный диагноз — шизофрения — был неправилен. Может, никаких галлюцинаций и нет, а она на самом деле видит призраков. Правда, сейчас такое предположение кажется смехотворным.
Птичка выглядит просто как больная женщина, которой нужно напоминать, что следует принимать душ.
— Спасибо, что согласились поговорить, — начал Брэд. — Может, присядем?
— Конечно. Садитесь.
Брэд обогнул кушетку и сел. Она не последовала его примеру.
— А вы не хотите сесть?
— Нет, пожалуй.
— Ладно. Вам, наверное, интересно, почему мне захотелось встретиться с вами. — Едва проговорив это, Брэд пожалел. — О нет, надеюсь, вы подумали, будто я считаю, что люди не хотят с вами разговаривать. Просто когда агент ФБР возвращается, чтобы потолковать именно с тобой, это немного нервирует, верно?
— Нет, сэр, все в порядке. Я…
— Зовите меня Брэд. Меня зовут Брэд Рейнз.
Она нерешительно взглянула на него.
— Что ж, пусть будет так. Видите ли, мистер Рейнз, меня не удивляет, что, с вашей с точки зрения, я должна была смутиться, узнав, что вы ищете встречи со мной. Или с кем-нибудь еще в центре. Для большинства людей такие, как мы, вообще не существуют. А нам трудно доверять людям, которым мы не нравимся, — уверена, вы меня поймете.
Брэд удивился, как складно она выражает свои мысли. Немного похоже на Элисон, которая явно была ее наставницей.
— Да, я прекрасно вас понимаю. А вам действительно не по себе?
— Да. Но того, что говорят Андреа и Рауди, я себе не позволю.
— Правда? И что же они говорят?
— Рауди находит вас лицемерным пронырой, старающимся отсечь его дела. А ведь, в конце концов, это он первым предложил свои услуги, и все знают, что получается у него совсем неплохо.
— Что получается?
— Сводить воедино концы, которых большинство вообще не замечает.
«Интересно. Может, надо еще раз поговорить с Рауди?» — подумал Брэд.
— А что Андреа говорит? — произнес он вслух.
Птичка скрестила руки на груди.
— Что вы чертовски привлекательны и единственная причина, по которой вам захотелось встретиться со мной, — желание залезть мне под юбку.
— Что ж, можете передать Андреа, — не удержался от ухмылки Брэд, — что я весьма польщен ее отзывом, но это не поможет ей залезть ко мне в брюки.
И вновь ему захотелось взять назад свои слова, однако, уловив на лице собеседницы подобие улыбки, он успокоился.
— В то же время, если бы я не дал себе зарок держаться от женщин подальше, любая из вас…
— А вот этого не надо, — отрывисто бросила Птичка.
Он растерянно заморгал.
— Замечание насчет Андреа прозвучало забавно, на этом и остановимся. А теперь скажите, пожалуйста, чем я могу быть вам полезна. Сделаю все, что в моих силах.
— Не знаю, что пришло вам голову, но в любом случае вы заблуждаетесь. Я здесь не для того, чтобы со злым умыслом воспользоваться чьим-то умом, телом или духом. Просто стараюсь растопить лед.
Она пристально посмотрела на него, и на мгновение Брэд подумал, а не явились ли ей сейчас призраки.
Он не отвел взгляд. Птичка расцепила наконец руки и присела на мягкую ручку стоящего рядом стула.
— Извините. Обычно я не… — Она неопределенно махнула обмякшей рукой. — Что бы там ни думали, мистер Рейнз, я не похожа на многих из здешних. Не то что это предмет моей гордости. Я не прочь обладать их дарованиями, будь они хоть сто раз шизофрениками. Но дело в том, что я-то не шизофреничка. Да, расстройство у меня есть — биполярное. Полагаю, разница вам известна.
— В общих чертах.
— Биполярное расстройство, или, как его называли раньше, маниакально-депрессивный психоз, — это расстройство сознания. Выражается в острых приступах маниакальных неврозов, сменяющихся обычно продолжительными депрессивными состояниями. Болезнь наследственная. Медикаменты помогают, но лично на меня оказывают самое угнетающее воздействие, так что я избегаю их и сама справляюсь с недугом. У многих так не получается. У меня, к счастью, выходит.
— И слава Богу.
— Да уж. Шизофрения же расстройство мысли. Эта форма психоза обычно становится заметной у людей примерно двадцатилетнего возраста. Считается, шизофрения связана с уровнем допамина и серотонина в головном мозге, но вообще-то никто толком не знает, что тут главное — химический
