восьмидесяти похожих, как две капли воды, зданий, будто бы сделанных из одного стекла.
В приемной находилась пожилая седовласая женщина, которая, казалось, поверила моему рассказу о том, что я была подругой Рози Мейерс. Я называла ей имя, которое было указано на водительских правах — Кристина Петерсон. Спокойно выслушав меня, она так же без эмоций отнеслась и к моему облачению. Я обрадовалась: моя челка ввела ее в заблуждение! Она отвела меня в офис Винни.
— Мистер Ка, — окликнула она. Он поднял глаза.
— Миссис Петерсон. Ее прислала Рози Мейерс. Но челка не обманула Винни.
— Петерсон, — закрыв дверь, переспросил он. — Если вы и дальше собираетесь выдавать себя за кого-то другого, то выберите себе имя покороче, например, Руссо и Гарсия. Петерсон — это очень длинно, Рози.
Столы, стулья, книжные полки — все было завалено письмами, конвертами, вырезками из газет, сообщениями. Сбросив пачку бумаг на пол, Винни освободил для меня стул, церемонно придерживая его, пока я садилась.
— Чем могу быть полезен? — спросил он.
— Я пришла заплатить гонорар. У меня немного, но…
— Забудьте об этом, — перебил он меня. — Это уже сделано. Один высокий полицейский чин, который у меня в долгу, поговорил с вашими сыновьями. Он сказал, что с вами все в порядке и что вы обратились ко мне как к адвокату. Это было пару дней назад. Они славные ребята! Вчера старший отдал мне десять наличными.
Прежде, чем я успела открыть рот, он добавил:
— Он продал свою машину. У них все в порядке: и у одного, и у другого. Медицинский факультет не возражает против его столь длительного отсутствия. А младший занялся продажей билетов в рок-клубе, но его менеджер сообразил, что вся эта история только прибавит ему популярности, и нанял его для участия в больших рождественских концертах.
— Так что Рози, тут все в порядке. Мне также удалось вытащить из лаборатории справку относительно оставленных машиной следов. Кроме того, у меня есть друг, который может объяснить все это устно.
Винни подошел к одному из кресел и, перебрав кучу лежавших на сиденье бумаг, вытащил какой-то желтый листок.
— Следы шин, которые, вам показалось, вы видели вблизи машины вашего мужа? Так вот, это не было галлюцинацией. Они были оставлены шинами «мишелин» MX, возможно, в то же самое время, когда и следы машины вашего мужа, — он отложил листок в сторону. — У его машины были шины «пирелли».
Надежда, казалось, снова возвратилась ко мне. Я почти боялась спросить:
— Это хорошая новость, Винни?
— Неплохая. Лучше было бы, конечно, получить показания его подружки, этой Джессики, вызвать полицию и устроить видеопросмотр признания, и все-таки это уже кое-что. Кто-то еще был в том месте, когда он там находился.
— Это же подтверждает и мою версию.
— Но только частично, если уж быть откровенным. Хотя, можно сказать, начало положено.
На краю стола, под раскрытой книгой по юриспруденции валялись конфеты в форме ликерных бутылочек. Это были конфеты с ромом и орехами, а также сникерсы, Милки Уэй, Три Мушкетера. Он отложил книгу, сгреб целую горсть конфет, и предложил мне, будто я была ряженым с подставленной для угощения сумкой. Я отказалась — он высыпал их обратно на стол и стал снимать обертку с ловкостью сладкоежки. Он сунул одну конфету в рот.
— У каких марок машин шины «мишелин», — спросила я.
— Я ждал, что вы спросите об этом. У дорогих — «сааб», БМВ, «вольво», «мерседес».
Я заметила след от шоколада в уголке его губ.
— У меня «сааб», — сказала я ему. — Двое из моих подруг имеют БМВ — Стефани, и Касс. У мужа Стефани — «мерседес». У Маделейн — «вольво». Они так распространены здесь.
По какой-то причине, несомненно со злым умыслом, люди, проживавшие в богатых усадьбах, предпочитали, в основном, немецкие марки машин, так что ежедневно по нашей дороге колесили не менее пяти тысяч шин «мишелин».
— Есть еще женщина по имени Мэнди. Никто не знает, какую она водит машину, но если у нее вообще есть машина, я ручаюсь, что шины у нее — «мишелин».
— Какое это имеет отношение к делу? — спросил Винни.
Прошло еще какое-то время, пока он закончил разворачивать шоколад, а я смогла вернуть его к концу нашего разговора в Вашингтон-сквер. Я рассказала, что я успела за это время сделать. Казалось, с этой встречи прошла целая жизнь. Целая жизнь? Со времени убийства Ричи прошла целая жизнь… если забыть, что это случилось всего неделю тому назад.
— Давайте, подумаем, — сказал Винни. — Леди с колесами «мишелин» — леди ради удобства аргументации — едет по дороге следом за вашим мужем или, может, просто проезжает мимо. В любом случае она видит, где он припарковал свою машину. Она проезжает дальше и останавливается невдалеке от него — либо, чтобы осмотреть его машину, либо, чтобы спрятать свою, либо она видела, что он вышел из машины и подошел к дому.
— Машина проехала на несколько футов вглубь леса, напомнила я ему — Может, там было грязно — деревья совершенно не пропускают солнце. Может, она испачкала обувь в грязи. Помните грязь, которая была на полу на кухне?
— Никто не может принести такое количество грязи на ботинках, особенно, если этот кто-то вышел из леса и прошел к дому той же дорогой, что и ваш муж, — Винни остановился, задумавшись и массируя переносицу. — Я буду детективом, хорошо. Знаете, как бы я рассматривал все то, что вы сейчас мне сказали? Когда я получил бы заключение лаборатории, у меня появились бы прямые доказательства, что почва в том месте, где были обнаружены другие следы от шин, тоже не была слишком сырой. И грязь на кухне была грязью от ботинок вашего мужа.
— Но он не оставил никаких следов около своей машины. Там не было грязи!
— Грязь была на его туфлях, а с точки зрения детектива этого достаточно. Никаких указаний на то, что был кто-то третий.
— Не может же детектив доказывать то, что легко опровергнуть?
— Я мог бы кое-что сделать, чтобы разрушить эту версию. Выглядит так, будто криминалисты получили приказ сконцентрировать все свое внимание на машине вашего мужа. Зачем им искать следы от каких-то других шин или исследовать почву вокруг них? Но это могло бы помочь нам — немного.
Я сползла почти на край стула.
— А как насчет этого? Если он… или она… ну, пусть, убийца… пришел из Шорхэвена, особенно, если со стороны усадьбы, или находился у нашего дома или дома Тиллотсонов, он или она знали место, где парковал машину Ричи. Тогда, куда мог пойти убийца? Если вы не хотите, чтобы вас увидели на дороге, то можно пройти очень небольшой участок лесом, и вы попадете на тропинку, которая ведет к теннисному корту Тиллотсонов. Но не забывайте, это было в середине октября, и была ночь… Вряд ли кто-то сумел бы отыскать узенькую тропинку, спрятаться на окруженном деревьями теннисном корте и ждать там, когда Ричи пойдет обратно к своей машине. При этом, как раз вокруг машины достаточно много деревьев, так что можно и не увидеть, когда он будет возвращаться.
— Просто из чистого любопытства — с корта виден ваш дом? Мог ли кто-нибудь увидеть, что ваш муж идет в дом или даже что он внутри, на кухне?
— Нет, без бинокля нельзя. Но посмотрите, что вы, еще можете сделать, если не хотите, чтобы вас увидели. Забудем о теннисном корте: Вы паркуетесь так, что машина Ричи блокирует вашу? Либо вы следуете за ним, либо просто оказались рядом с его машиной и хотите понять, находится ли Ричи внутри. Итак, его нет, но вы можете предположить, куда он, вероятнее всего, направился. И, если вы не следовали за ним, вы не рискнете идти по дороге, чтобы подойти к нашей подъездной дорожке, потому что вы можете столкнуться со мной. Верно? Или с Ричи. Вы ведь не знаете, один он или нет.
— Так, — согласился Винни.
— Хорошо. Что же вы станете делать, чтобы увидеть Ричи, но чтобы никто не увидел вас?
