— Вы проберетесь через лес, — сказал Винни. — Но вы сами сказали мне, что это все равно, что пробираться сквозь джунгли.
— Но это возможно, Винни! Послушайте, я же проделала это. Поверьте мне, это было трудно. Мои башмаки превратились в сплошную грязь. Я пробиралась между нависавшими, как канаты, лозами дикого винограда, которые цепляют тебя арканом. В моей одежде и волосах были все виды листьев, колючек, хвои. Конечно, никто не захочет идти этим путем ночью. Но я знала, на что я шла и только поэтому смогла пройти. Знаете почему?
— Почему?
— Потому что это — война, Винни. И мне очень надо победить.
Винни кивнул.
— Так же было и с убийцей.
Я, откинувшись на стуле, смотрела на его испачканный шоколадом рот и в его шоколадно-коричневые глаза. Он одарил меня шоколадной улыбкой.
— Винни, не говорите мне…
— Ах, Рози. Вы меня убедили. Вы этого не делали. Кто-то с намерением убить вашего мужа заходил в вашу кухню в ту ночь. Вы не виновны — вас оклеветали.
— Благодарю вас, — я встала, собираясь уйти.
— Или, — продолжал он, — вы самая изощренная лгунья, которую я только встречал за всю свою жизнь. В любом случае…
Винни снял воображаемую шляпу и, взмахнув ею в воздухе, приложил к сердцу.
— Я к вашим услугам, мисс Рози. Сразу же я сделаю следующее: я отправлюсь к детективу и поговорю с ним. Я попрошу, чтобы он позвонил вашему другу Гевински и поговорил с ним об отпечатках шин. Я поговорю с ним о других уликах: о том, что можно пробраться через лес и запачкать ботинки. О ботинках, которые должны были оставить грязные следы на дорожке, но не оставили. Я поговорю обо всех очевидных вещах, которые они не захотели заметить, потому что преследовали, черт возьми, только одну цель — арестовать вас. А вы знаете, что следует делать вам тем временем?
— Что?
— Не высовываться!
— Ну, конечно, Винни.
Глава 19
Теодор Таттл Хигби III в халате с блестящими отворотами, попыхивал своей набитой трубкой. Сидя на легком стуле с красным карандашом в руке в своем небольшом кабинете, отделанном дубовыми панелями, всем своим видом он выражал полнейшее удовлетворение, уйдя с головой в кроссворды развлекательного журнала «Стандартс». На ногах у него были бархатные тапочки с золотыми пряжками. У его ног свернулся лучший друг человека, его колли Ронни.
Я скрестила пальцы, чтобы Ронни меня не услышал. Характер собаки был схож с характером президента, в честь которого она была названа. В самом деле, как только я показалась под окном, он поднял голову и начал бить хвостом: ага, кто-то хочет почесать мне за ушками! Но уже через секунду, забыв, что его взволновало, он зевнул и снова погрузился в сон.
Пробравшись между разросшимися деревьями в поместье Хигби, я пыталась среди нескольких комнат с задернутыми занавесками, найти ту, где мог быть кабинет Kacc. «Должно быть, вот эта», — подумала я. Там, похоже, вырисовывался силуэт Касс за письменным столом. Большая настольная лампа. Я подождала, дочитав про себя Сонет 18 до строчки «Не увядает солнечное лето», и бросила в окно камешек. Никакой реакции! Если Касс углубилась в книгу, надо трубить в рог, чтобы оторвать ее от чтения. С другой стороны, если она сейчас в ванной, а в комнате ее приходящая прислуга, которая обычно вытирает с мебели пыль, я окажусь в таком же дерьме, как и минуту назад, когда я наступила на кучку, оставленную Ронни.
Сердце у меня стучало. Я бросила свой «кадиллак» в самом укромном месте, какое только знала — в четверти миля отсюда, в конце извивающейся подъездной дороги к дому одних из наших соседей, которые большую часть года проводят во Флориде. Не так уж глупо, но это заставляло меня все время об этом думать. Что, если мне придется быстро сматываться?
И еще кое-что меня сильно беспокоило. Что, если я недооценила угрожающую мне опасность, и какая-нибудь мелочь, увеличиваясь, как снежный ком, угробит меня в конце концов? А что, если угроза исходит и от самой Касс? «Не запугивай сама себя — не думай о ловушке. Доверься Кассандре Хигби. Она не позвонит полицейским». Я бросила еще один камешек, потом еще. Силуэт дрогнул. Очень медленным движением рука отодвинула штору. Прежде, чем я смогла разглядеть лицо, я увидела любимый свитер Касс и кардиган из пушистой красной шерсти, с большими карманами для очков и библии.
Касс не сомневалась, что за окном была я. Большим пальцем она показала: следуй сюда. Через мгновение открылась дверь гаража, — я оказалась внутри, между ее БМВ и «порше» Теодора, и Касс уже обнимала меня. Потом, чуть оттолкнув меня, она осмотрела мои волосы.
— Ты выглядишь, как Зельда Фитцджеральд!
— Спасибо!
— Нет, нет. Когда она стала психически больной. Она выпрямилась и оглядела меня с ног до головы с высоты своих пяти футов и трех дюймов.
— Разумеется, твоя прическа — просто предел совершенства по сравнению с костюмом, который ты надела.
— У нас не так много времени, чтобы что-то изменить.
— Какой ужас! Тогда позволь мне рассказать тебе, что мне удалось выяснить о Мэнди — Аманде.
У Касс был очень быстрый ум, но движения ее были замедленными. Она ходила пешком только следуя указаниям своего врача, а также уступая просьбам моим и Теодора. Она никогда не стала бы стоять, если можно было сесть — поэтому она от крыла дверцу своей машины. Я устроилась рядом на холодной, как лед, коже сиденья.
— Прежде, чем уйти из школы, — сообщила она, — я поговорила с Фэйт и Вивиан из руководства. Они смогли припомнить двух учениц по имени Мэнди.
Она ощупала свои карманы и, достав информационный листок, заглянула в него.
— Мэнди Дейли окончила школу два года назад и уехала в Оберлин. Она виолончелистка и они полагают, что она все еще пиликает где-нибудь в Огайо. Вторая — постарше, ей где-то ближе к двадцати пяти. Ее зовут Мэнди Спрингер…
— Я помню это имя по классному журналу. Я совершенно уверена, что она училась вместе с Беном.
— Она, была в моем классе американской литературы. По аттестату, можно было предположить, что она станет дантистом, но она не пошла в колледж. Ее материальное положение и где она находится в настоящее время, неизвестно. В телефонной книге Спрингеров нет. Насколько я помню, она была бледной, ничем не выделявшейся ученицей. Не могу себе представить, чтобы Ричи смог увлечься такой девушкой. А ты?
— Когда дело касается его, могу представить все, что угодно. Но… Не думаю, что стоит тратить время на этих Мэнди. Я ошибаюсь?
— Не имею понятия.
Касс повернулась, чтобы проверить дверь, которая вела из гаража в кухню. Я, как могла, успокаивала себя, что она не вызвала полицию. Просто она решила проверить, не течет ли горючее из баков.
— А что с остальными Мэнди?
— Больше нет.
— Нет?!
— Пожалуйста, дай мне закончить. Я звонила многим. И что интересно: большинство убеждены, что знают какую-то Аманду. Однако когда начинаешь уточнять, они не могут назвать ни одной. Я уже дошла до Аманды Хубер. Ей около шестидесяти, она работает гладильщицей в чистке одежды. До Аманды Чазе — ей
