— Мы партнеры, как ты постоянно мне напоминаешь. А что, если бы что-нибудь случилось с… со скотом?
— Со скотом? — Хэлен расхохоталась. — Они что, все убегут или перемрут без меня?
Ковбой свирепо взглянул на нее.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
— Ах, Николас!
Девушка пересекла комнату и обвила мужчину руками, чувствуя, как напрягаются его мышцы под ее пальцами. Она легко прикоснулась губами к его губам.
— Да. Я понимаю, о чем ты говоришь, — ласково прошептала Хэлен.
— Черт возьми, Хэлен.
Ее язык нежно погладил его верхнюю губу, потом, дразня, проник в рот. Губы девушки были теплыми и сладкими.
— Мм?..
Лэндж начал было что-то говорить, но замолчал. Он не устоял. Приглашение ее языка и губ разожгло в нем ответную страсть. Николас крепко прижал к себе девушку.
И неожиданно оттолкнул ее, тяжело дыша.
— Черт побери, это как раз то, что я имел в виду!
Хэлен была сбита с толку.
— Что ты имел в виду?
— То, что мы не можем работать вместе! Ах, Юлиус! — ковбой стукнул рукой по стене. — О чем он, черт возьми, думал?
— Я не знаю, Ник, — спокойно сказала Хэлен. — А ты как считаешь?
Николас стоял как вкопанный. Воцарилась гнетущая тишина, пока они смотрели друг другу в глаза. Потом ковбой смущенно вздохнул и, засунув руки в карманы, стал ковырять ковер носком сапога. — Он знал о нас всё.
Если для большинства людей лучшая защита — это нападение, то для Николаса Лэнджа самой лучшей защитой был ремонт изгороди. Этим он и занялся на следующее утро после их возвращения на ранчо.
— Меня не будет весь день, — сообщил ковбой Хэлен. — Но вечером я зайду за своими вещами.
— Это смешно, — заявила девушка, стоя у раковины и очищая грейпфрут. Она была одета в банный халат, ее мягкие взъерошенные волосы так и хотелось погладить.
Николас подумал, что вот это уже совсем не смешно. Если он не уйдет, то, видя ее в этом халате и зная, как мало должно быть под ним надето, он может не сдержаться и захотеть в этом удостовериться.
— Ты не хочешь позавтракать?
— Переживу.
— Ты умрешь с голоду еще до полудня, если что-нибудь не съешь. Дед кормил тебя завтраком?
— Иногда.
Хэлен улыбнулась и протянула ему половинку грейпфрута.
— Тогда ты можешь поесть со мной. Мы партнеры, помнишь?
Николас подумал, что уж об этом-то он не забудет.
Работы было много. Но даже если бы ее не было, при желании всегда можно чем-нибудь заняться.
Николас не позволял себе думать о Хэлен.
А когда все же думал, то пытался убедить себя, что ей скоро все надоест, что жизнь на ранчо покажется ей заточением, скучным и старомодным после огней большого города, что она не выдержит и вернется в Нью-Йорк.
Может быть, когда он сегодня вечером придет домой, Хэлен уже поймет, что ее представление о ранчо не соответствует действительности. Здесь не с кем поговорить, нечего почитать — ни книг, ни журналов. Может быть, в один прекрасный день она сойдет с ума.
А может быть, девушка уже собрала свои вещи и, взяв кота под мышку, ждет, когда Ник вернется, чтобы предложить ему продать свою половину ранчо?
Около десяти часов утра к крыльцу Большого дома подкатил белый фургон с имуществом Хэлен. Много лет переезжая вслед за отцом, девушка привыкла путешествовать. Рабочие выгрузили пятнадцать больших коробок и несколько предметов мебели.
— Мисс, вы уверены, что не хотите, чтобы мы внесли их? — спросил ее один из грузчиков. — Это входит в наши обязанности.
Однако девушка покачала головой, расписываясь на квитанции и возвращая ее.
— Я еще не знаю, куда все это поставить. Я должна подготовить комнату.
Мужчина положил квитанцию в карман и улыбнулся:
— Желаю удачи!
Когда наконец осела пыль, поднятая фургоном, и звук мощного мотора больше не отдавался в ушах, Хэлен поняла, что назад дороги нет.
— Давай, — сказала она Кейту, который болтался под ногами. — Нам есть чем заняться.
Девушка не знала, ждать ли ей Ника к обеду.
Он съел грейпфрут и овсянку, которую она почти запихнула в него, без лишних слов схватил пару яблок и несколько морковок из холодильника и, буркнув «пока», вышел.
Вероятно, ей надо было спросить, но девушка не отважилась.
Хэлен не хотела давить на Николаса. Какое-то время она должна обращаться с ним так же, как Юлиус обращался с норовистой лошадью, — делать все легко, постепенно.
Семь раз отмерь — один отрежь, решила она.
Девушка приготовила тушеное мясо, салат, испекла бисквиты и отварила несколько початков кукурузы.
В два часа Хэлен в одиночестве съела мясо и салат. После обеда она отправилась в конюшню и скормила все бисквиты лошадям. Потом девушка перетащила в гостиную пару коробок с книгами, распаковала магнитофон, и вскоре в доме зазвучала лирическая музыка.
Хэлен скребла и мыла, натирала воском и полировала, потом, мурлыкая себе под нос и пританцовывая, расставила свои книги рядом с книгами Юлиуса. Чтобы немного размяться, Хэлен пробежалась вверх и вниз по ступенькам, взобралась на чердак, а потом спустилась в подвал. Там она обнаружила полки, заставленные консервированными овощами и фруктами. Возблагодарив Бога за то, что он сохранил все это богатство, девушка на секунду представила себе, как Юлиус и Николас занимаются консервированием. Однако дальнейшее расследование показало, что это не их рук дело.
На всех банках были наклеены аккуратные маленькие этикетки с надписями: «Специально для тебя. Кэти Ли Парсонс», «От Мейбл Керби», «Гостинцы от Дианы Ли» и так далее.
Да, Юлиусу с Николасом голодная смерть не грозила.
Хэлен вытащила банку с персиками Мейбл Керби, чтобы испечь сладкий пирог.
Интересно, ужин тоже пройдет в одиночестве? — спросила себя девушка, в который раз подогревая мясо. В этот момент хлопнула входная дверь.
Несколько минут спустя Николас появился на пороге кухни. Его лицо было только что выбрито, влажные волосы тщательно причесаны.
Хэлен улыбнулась:
— Я немного прибралась. Сегодня привезли мои вещи.
— Да, я видел. — Ковбой говорил на удивление спокойно. — Это твой дом.
— Половина его — твоя.
— Я не буду здесь жить. — Он засунул руки в карманы.
— Это безумие.
— Безумие — оставаться в доме.
— Я не буду давить на тебя, Ник, если тебя беспокоит это. — Тот мрачно взглянул на нее.
