любого нового фильма, знакомство с любым сегодняшним произведением.
Я долго не мог понять, почему так происходит. Откуда берётся эта глухота и слепота? А всё очень просто!
В юности все эти люди имели много душевных сил и тратили их щедро на любовь к музыке и кино. Они чувствовали эту музыку и кино как СВОЮ музыку и СВОЁ кино. В их жизни находилось много места для этого.
Потом они прожили очень непростые жизни. Они много трудились, принимали сложные решения… Проще говоря, они были заняты. Переживания, связанные с искусством, любовь к музыке занимали всё меньше и меньше места в их трудных жизнях, пока и вовсе не отошли на периферию. Но память о прекрасных чувствах юности, связанная с музыкой и кино, не исчезла. Вот они и придают тем своим переживаниям столь большое значение, обожествляя вместе с той музыкой, кино и само время своей молодости, время, когда они могли многое открыто и непосредственно воспринимать и любить.
Конкретные и, по их мнению, явно важные, рациональные дела, душевная усталость от этих дел лишают людей возможности слышать и видеть новое. Очень трудно опытному, прожившему насыщенную разными событиями жизнь человеку, признать за художником, который его ровесник или даже младше, право задеть его сокровенные душевные струны. У человека с большим и трудным жизненным опытом не возникает доверия к автору, который, по его мнению, имеет меньший жизненный путь, и соответственно меньше о жизни знает.
Гораздо проще и комфортнее пребывать в уверенности, что лучшее уже сделано и оценено по достоинству ещё в так называемое «своё» время.
Встреча же с подлинным искусством нового времени чревато не только сильными переживаниями, но и неизбежно приведёт к масштабной переоценке многих ценностей и времён. Это крайне неудобно и нерационально.
Куда приятнее, а главное, совершенно безопасно, прослушать в компании старых и верных друзей, под старый, верный алкоголь записи групп, любимых с юности всей компанией. Или пересмотреть тоже всей компанией любимые фрагменты заученной наизусть киносаги. Этим утверждается не только безошибочность ориентиров, но и верность избранного образа жизни, а также и неких идеалов. Прожитое неприятно и опасно подвергать сомнениям.
С подлинным искусством так не получится. Даже созданное давно… Даже прочтённое или просмотренное многие годы назад оно может обнаружить непознанные в нём и в человеке глубины. Что уж говорить о неизвестном, новом, свежем, рождающимся сегодня искусстве?.. Оно может ранить особенно сильно.
Каждый защищается как может.
Письмо о кино
Кино – самое новое из искусств. По сравнению с театром, литературой, музыкой, живописью, кино – просто младенец. При этом кино триумфально и сокрушительно победило в борьбе за человеческое внимание и время. Люди всего мира добровольно отдали своё время просмотру кино, забрав его у процесса чтения, а также у театра, музыки… Но у чтения прежде всего. Беда ли это? Да, это беда! И беда большая. Это беда не потому, что процесс просмотра кинофильма менее важен, глубок, полезен и культурен, чем чтение книги. Нет! Совсем нет! Есть масса книг, чтение которых позорнее и разрушительнее для сознания, чем просмотр самой низкопробной комедии.
Беда заключается в том, что кино как самостоятельное искусство ещё не успело сформироваться и осознать себя таковым. Подлинных произведений искусства, настоящих шедевров кинематографа ничтожно мало по сравнению с тем колоссальным количеством гениальных произведений, накопленных человечеством в области литературы, наряду с целыми пластами книжного мусора и отбросов. Литература, в отличие от кинематографа, может предложить бездонные запасы шедевров разных эпох, стран, жанров и направлений. Кино же может похвастаться несколькими десятками славных имён и несколькими сотнями названий кинокартин, в которых были большие или меньшие достижения на пути движения кино к становлению самостоятельным искусством и к нахождению неповторимого, феноменального своего языка и материала, отдельного от литературы, драмы, музыки и прочих.
Очень немногие признанные мастера кино ставили перед собой высшую художественную задачу – развивать кино как самостоятельное искусство. Ещё меньшее количество из них добились хоть каких-то результатов в этом направлении. Подавляющее же большинство кинематографистов делали и делают фильм за фильмом, даже не задумываясь о том, что творят. Этих авторов бессчётные сотни по всему миру. Кино невероятно продуктивно. Его делают даже в тех странах, где никогда не было национальной литературы, философии, театра.
Вдуматься только! Никогда в истории человечества в создании некого культурно-художественного продукта не было задействовано столько людей, как в создании и производстве кино. По сравнению с армией кинематографистов всех профессий и должностей то количество людей, которые строили египетские пирамиды и Великую Китайскую стену, – просто жалкая горстка статистов, не самая большая массовка не самого высокобюджетного фильма.
Отчего же кино, особенно последнюю четверть века, практически не показывает развития и движения в сторону искусства, но демонстрирует мощное стремление в сторону развития технологий? В чём же проблема? Почему если подлинная художественная идея и пробивается, прорастает на поле кинематографа, то она так редка, притом что именно поле кинематографа уже целый век является самым обширным и урожайным.
А дело в том, что в самой сути процесса создания кино есть практически непреодолимые препятствия на пути рождения подлинного искусства. В том, как делается кино, изначально заложены эти препятствия. У кино, которое мы знаем, есть врождённые дефекты, которые требуют глубочайших изменений. Однако кино стремительно эволюционирует совсем в другом направлении, превращаясь во всё большего и большего, крайне прожорливого и могучего монстра. Как искусство же, кино мельчает, превращаясь в нежизнеспособный и почти исчезающий вид.
Кино – это сложный производственный процесс, в котором задействовано большое количество людей, и на него необходимы значительные деньги. А деньги – это тоже не что иное, как участие в кино людей, которые эти деньги на кино выделяют по тем или иным причинам и на тех или иных условиях.
Именно участие денег и людей, помимо автора, создателя, в производстве кино – самый главный фактор, тормозящий развитие кино как самостоятельного и феноменального вида искусства. Этот фактор, это препятствие в сегодняшнем обществе, в современном мире – непреодолимо. Современное общество не даёт кино шансов на движение в направлении подлинного искусства. Все же прорывы и достижения кинематографа как феноменального искусства можно считать чудесными случайностями и теми исключениями, которые подтверждают правило.
Но даже если не брать производственно-финансовую сторону кино, то в самом творческом процессе, в том, как традиционно сложилось распределение обязанностей в работе над кинокартиной, изначально заложен принцип, противоречащий сути создания искусства… Подлинное произведение искусства может и должен создавать только его автор, художник, творец. Только он и никто больше! Только он может знать всё в творимом им искусстве, и только он может за всё отвечать.
Творческие тандемы существовали и были даже результативны, но высот величайших гениев никогда не достигали. Кто бы мог быть соавтором Гёте, Баха, Достоевского, Толстого?! Любые более многофигурные и коллективные виды творчества могут из себя выдавить только забавные мелочи и миниатюры. Любые кружки по интересам, так называемые «творческие лаборатории и объединения», ничего значительного и масштабного создать не могли и не могут. Никогда из многих, пусть даже талантливых художников, не складывалось одного целого гения.
Подлинный художник может творить только один, шагая в никому не ведомое пространство создания искусства. Никто ему в этом не может помочь! Любая кажущаяся помощью попытка участия в создании искусства всегда оборачивается вредом и помехой.
Автор, хозяин изначального замысла, художник, не может переложить в другие руки ни одного инструмента, задействованного в создании его произведения искусства. Он не может и не должен доверить никому разработку, казалось бы, даже самой незначительной детали произведения.
