над плакатом Карифано и Бабило. — В азартные игры играете?!
— Какие азартные? Слепой, что ли? Не видишь, уроки учим! — огрызнулся Бабило, зло сверкнув черными глазами.
— Учи, учи! А то завтра Малисиозо из тебя свиную отбивную сделает, если ты тычинку от пестика не отличишь! — рассмеялся помощник капитана.
— Топай, куда шел, мешаешь Бабило сосредоточиться! — отрезал Карифано.
— Давай, Карифано, продолжай! Не отвлекайся! — буркнул увалень, почесывая обгоревшую на солнце спину.
— Идиоты! Торчите тут на солнцепеке, шли бы в кают-компанию, там прохладно, тихо, и никто не мешает, — посоветовал Чевалачо.
— Точно, Карифано, пошли в кают-компанию! — оживился двоечник Бабило.
— Да, там действительно будет лучше, чем на палубе, — согласился Карифано, аккуратно свертывая в рулончик плакат. — Тут народ ходит, суетится, да и громкие крики чаек отвлекают.
Пираты удалились, узник бочки вздохнул с облегчением. Торбелллино приподнял край бочки и подсунул под него скрученную в жгут, сырую от пота рубаху. Через образовавшуюся щель сразу хлынул свежий морской воздух. Теперь главное — дождаться темной ночи и освободить из заточения верного друга Туни.
Наступила ночь. Но мимо бочки все равно кто-то постоянно шмыгал. На беду Торбелллино, кому-то явно не спалось. Потом вдруг кто-то стал царапать бочку чем-то железным. У нашего героя от страха волосы на голове встали дыбом, по спине поползли мурашки. Пока он не догадался, что это проделки кота Пройдохи-Марсика и успокоился. А зря. Полосатый воришка продолжал упорно крутиться вокруг бочки, пытаясь в щель просунуть лапу с когтями. Это продолжалось до тех пор, пока Торбелллино не надоели его домогательства и он не выдернул из-под бочки свою рубашку, в результате чего коту слегка прищемило лапу. Пройдоха, завизжав от боли, удрал в камбуз, только там было кому пожалеть его.
Глубокой ночью, когда все крепко уснули, Торбелллино покинул свое убежище. По трапу он неслышно сбежал на нижнюю орудийную палубу, там была темень несусветная, хоть глаз выколи. Двигаться вперед приходилось на ощупь. С нижней палубы он спустился через люк в трюм. И это в полной темноте. В трюме, в носовой части корабля, находился корабельный карцер, где держали рабов и провинившихся пиратов. Дорогу туда он прекрасно знал, потому что, когда его поймали, он неделю провел в сыром карцере. Вот и кованая дверь с тяжелым засовом!
— Туни! Туни!
— Торбеллино! Брат, ты?! — послышался радостный шепот плененного вождя ловцов жемчуга.
— Я, Туни! Погоди, я сейчас тебя освобожу! Вот только засов нащупаю…Ага, вот он!
Противно заскрипел отодвигаемый ржавый засов, массивная дверь неохотно, медленно распахнулась, и Торбелллино утонул в могучих объятиях Туни.
— Спасибо, брат! Ты настоящий воин!
— Благодарить будешь на берегу. Но, чтобы до него добраться, нам надо спешить, Туни!
— Это из-за тебя переполох был на корабле?
— Ага! Представляешь, наступил в темноте на спящего кота.
— Смешно!
— Это сейчас смешно. А вчера мне было совсем не до смеха. Держись за меня, будем потихоньку продвигаться к выходу. В такой темноте сам черт ногу сломит. Держи кандалы, чтобы не звякали.
И надо же было такому случиться. Только Торбеллино и Туни поднялись по трапу на верхнюю палубу, из кубрика выскочил Плешивый Карапузо, ему срочно приспичило в гальюн, видно слива, до которой он сегодня дорвался сверх меры, не пошла на пользу.
Наши герои как раз оказались на его пути.
С воплем: «Вампиры! Спасайся, кто может!» пират, придерживая падающие штаны, помчался обратно, всполошив криком весь корабль.
Наши герои, не раздумывая, сиганули за борт. На их счастье за поднявшимся шумом никто не услышал всплеска. Вынырнув в сотне метров от фрегата, объятого суматохой, Торбелллино вдруг ощутил рядом скользкую спину Малыша.
— Туни, не бойся, это не акула! Это Малыш! Хватайся за плавник!
Молодые люди ухватились за плавник дельфина, и троица, рассекая водную гладь, понеслась в сторону мыса.
Там их ждали несколько лодок с ловцами жемчуга, вооруженных луками и стрелами с отравленными наконечниками. Туземцы обрадовались до безумия, увидев своего молодого вождя целым и невредимым. Туни предложил своему спасителю и другу отправиться с ним на Черепаший Остров.
— Извини, Туни, но воспользоваться твоим гостеприимством сейчас никак не могу: у меня очень важное задание. Как освобожусь, обещаю, обязательно приплыву к тебе в гости на остров вместе с Джой, ее дедом, ну и, конечно, с Малышом.
— Я буду очень ждать, брат!
Туни и Торбелллино крепко обнялись, прощаясь. После этого юноша вновь вошел в воду, где его поджидал верный Малыш, и они продолжили свой путь в сторону Веер-Блу. Там на паруснике за них переживала Джой.
Утром пираты обнаружили, что посаженный под замок в карцер темнокожий великан исчез.
— Кто-то ночью открыл дверь карцера и освободил заложника, — сообщил Чевалачо капитану, распрощавшись мысленно с жизнью.
— Черт побери! Побег вождя спутал нам все карты! — орал в негодовании Малисиозо, швыряя по каюте попавшие под горячую руку вещи. Лицо капитана потемнело и перекосилось от раздражения, глаза метали молнии.
Чевалачо сидел ни жив ни мертв, боясь пошевелиться, не то что сказать какое-нибудь неосторожное слово.
— Как себя чувствует обделавшийся от страха Карапузо? — спросил капитан, немного успокоившись и прийдя в себя.
— Мой капитан, он, похоже, оклемался, даже постирал обделанные штаны. Позвать его в каюту?
— Нет, не стоит, — поморщился брезгливо Малисиозо.
— Да, и вправду зачем? Он все уже рассказал, что видел, — согласился Чевалачо.
— Теперь, Чевалачо, все окончательно прояснилось. Это был не призрак, а проклятый мальчишка Торбеллино, который незаметно проник на корабль и помог бежать нашему пленнику.
— Стало как-то сразу на душе легко, — вздохнул пират.
— С чего это у тебя легкость появилась, если наш главный козырь, темнокожий вождь, удрал? — полюбопытствовал Малисиозо.
— Да я не о вожде, а о призраке, мой капитан. Теперь-то мы точно знаем, что никакого призрака не было. Если честно, то я испереживался за последнее время, как бы с фрегата пираты не драпанули. Привидение на судне это тебе не шутки, это — страшная беда!
— Верно говоришь, могли бы сбежать из-за страха перед призраком к нашим конкурентам.
— К тому же пьянице Пуэрко.
— Вообще-то неплохо бы с Одноглазым Пуэрко заключить договор об экстрадиции.
— Чего-чего заключить? Не понял, — переспросил Чевалачо.
— Договор об экстрадиции, то есть договор о выдаче. Чтобы он нам возвращал сбежавших от нас пиратов.
— А что, очень даже полезная вещь, — согласился с капитаном помощник. — Сразу поубавится число дезертиров и предателей.
— Но у нас так и осталась одна нерешенная проблема.
— Какая, мой капитан?
— Торбеллино! Забыл? Раз он воскрес из мертвых, этого несносного мальца необходимо отыскать и прихлопнуть, как комара! Чем раньше мы это сделаем, тем лучше! — холодно сказал Малисиозо,
