социальной отрешенности как человек, говорящий на иностранном языке, он мог быть понят носителями языка, поскольку даже плохое произношение и ошибки при построении фраз, не имеющих критического значения, не могут помешать общению.
Как бы то ни было, я все еще не нашел ответа на свой вопрос о том, существует ли в мире человек, подобный Меццофанти. Это подталкивало меня к продолжению поисков.
Эрик Гуннемарк, доживший до восьмидесяти девяти лет, написал книгу под названием «
Он писал, что у многих людей некоторые из необходимых для обучения способностей не проявляются до достижения совершеннолетия. Соответственно, он предпочитал обучать языку не детей, а студентов, поскольку они более дисциплинированны и более эффективно расходуют свое время. «Ребенку необходимо изучать не только язык, но и мир, зрелого человека достаточно обучать только языку», – писал он. У детей есть несомненное преимущество – они живут в мире конкретных объектов, о которых постоянно получают информацию от заботливых родителей, являющихся к тому же терпеливыми слушателями. Взрослые, живущие в царстве абстракций, могут компенсировать недостаток информации путем лингвистических наблюдений и, как подчеркивал Гуннемарк, более высокой активностью в изучении языков.
Звучит весьма разумно и даже захватывающе. Тем не менее я не вижу в этих словах объяснения тому, почему он назвал рассказы о языковых способностях Меццофанти мифами. Читал ли он работы Рассела и Уатта? Посчитал ли он их суждения слишком слабыми, а приведенные ими доказательства неубедительными?
Скепсис Гуннемарка вызван его сверхпредосторожностью, подумал я. Независимо от того, что многие рассказы о нем подаются с явным намерением произвести эффект, Меццофанти
Хорошо, давайте пока забудем о Меццофанти. Кто в таком случае был бы лучшим кандидатом на звание первого гиперполиглота в мире? В своем письме Гуннемарк прислал мне целый пантеон имен известных ему полиглотов. Это был список, который он назвал «Современные суперполиглоты»:
Юджин М. Чернявски (1912 г. р.)
Зиад Фазах (1954 г. р.)
Арво Юутилайнен (1949 г. р.)
Дональд Кенрик (1929 г. р.)
Эмиль Кребс (1867–1930)
Ломб Като (1909–2003)
Пент Нурмекунд (1905–1997)
Почему именно эти семеро? Почему среди них только одна женщина – Ломб Като[34]? Гуннемарк не смог объяснить[35] .
Имя венгерского гиперполиглота Ломб Като стало известно мне в 1996 году, когда я прочел статью Стивена Крашена, лингвиста и эксперта в области изучения языков из Университета Южной Калифорнии. В 1995 году Крашен проходил обучение в Венгрии, где Ломб, живущая в этой стране, была довольно известна. Она являлась автором книги мемуаров под названием «
Ломб Като (
«Что отличает Ломб Като, так это ее героическое стремление получать языковую информацию в максимально доступном для усвоения виде», – сказал мне Крашен, представляя Ломб как пример самоотверженности. Она усердно работает, не боится ошибаться и очень много читает[36]. Примечательно и то, что она заняла видное место в нише, где традиционно доминируют мужчины. Случай Ломб может служить аргументом в пользу жизнеспособности теории Крашена об овладении вторым языком, особенно центральной части этой теории – «гипотезы понятности входящей информации», – которую он впервые озвучил в середине 1970-х годов. Крашен утверждал, что люди могут изучать языки на сознательном и подсознательном уровне, при этом второе является более важным. Он говорил, что овладение языком происходит тогда, когда мы понимаем то, что читаем или слышим, а не когда говорим, пишем, запоминаем слова или учим грамматические правила. Именно таким образом дети «овладевают» своим первым языком. Этот же подход используют такие полиглоты, как Ломб.
В 1941 году Ломб вместе с мужем переехали в квартиру, где предыдущие жильцы, русская семья, оставили множество книг на русском. Используя начальные навыки в этом языке, Ломб, вооружившись двумя словарями, принялась расшифровывать тексты романов, постепенно овладев языком до такой степени, что смогла прочесть «Мертвые души» Гоголя. Чтобы скрыть свое увлечение от посторонних глаз, она была вынуждена прятать этот роман под обложкой венгерской энциклопедии. Позже она начала учить испанский, читая перевод книги «Джентльмены предпочитают блондинок». Иными словами, круг ее чтения не ограничивался классическими произведениями.
Подход Ломб привлекал Крашена еще и тем, что она никогда не говорила, будто своими успехами в изучении языков обязана наличию особого таланта. «Слова, которые она сказала мне на прощание, изменили всю мою жизнь, – рассказывал он в одном из интервью. – “Стивен, вы еще так молоды. У вас достаточно времени, чтобы выучить так много языков!” (на тот момент мне было пятьдесят четыре года)». После этого Крашен погрузился в изучение иностранных языков, читая французские, немецкие и испанские романы. Позднее он неоднократно выражал свое восхищение как методами, которые применяла Ломб, так и ее языковыми способностями.
В 2008 году, когда книга «Как я учу языки» стала доступна по-английски, известность Ломб вышла за пределы Венгрии. Ее проза отличается живостью, часто иронической манерой. «Одна из моих целей при написании этой книги в том, чтобы развеять мистический туман вокруг идеи “врожденной способности” к изучению иностранных языков, – заявляла она. – Я хочу исключить элемент мистики из процесса изучения языков, а также изменить сложившееся представление об исключительности тех, кому удается выучить чужой язык». По ее словам, залогом успеха является мотивация, упорство и трудолюбие. Важный момент, на котором Ломб концентрирует внимание своих читателей: «Вы должны быть твердо уверены, что вы гений лингвистики». Далее она щедро делится советами с теми, кого призывает чувствовать себя гениями. «Хорошим методом изучения языков является тот, который обеспечивает вас навыками быстрого распознавания устойчивых конструкций», – писала она. Затем вы должны довести это умение до автоматизма; для этого необходимо сталкиваться с паттернами как можно чаще. В этом, по ее словам, может помочь практика монологической речи или языковые игры, требующие, например, «подобрать максимальное количество синонимов для определенного слова». В эти игры вы можете играть сами с собой, скажем, во время длительных поездок. Несмотря на то что Крашен представлял Ломб прежде всего как читателя («доктора Ломб, без сомнения, можно назвать фанатом чтения», – писал он), она сама в своих мемуарах подчеркивает важность разговорной практики, даже если разговор ведется с самим собой. «Когда я говорю сама с собой, я точно знаю, что собеседника не будут нервировать мои запинки, громоздкие грамматические построения и пробелы в словарном запасе», – писала она. Кроме того, она настоятельно призывала читателей стремиться к исправлению ошибок.
(Крашен в разговоре со мною заметил, что, согласно его гипотезе «понятности входящей информации», монологи и другие подобные виды упражнений не приносят большой пользы. Другие эксперты, напротив,
