И она слегка подтолкнула его к постели. Тут де Немюр сцепил зубы, вытащил ее правую руку из своих штанов и повернулся к ней лицом. Она тут же прижалась уже слегка располневшим животом к его бедрам, обвив герцога руками за шею, и потянулась губами к его губам. Робер увидел, как блестят странным фосфорическим светом ее карие большие глаза. Похоже, ее возбуждение было неестественным… Неужели она выпила? Не может быть, она же беременна!
Де Немюру пришлось взять ее за волосы и слегка оттянуть ей голову назад, чтобы избежать прикосновений ее губ. Бланка, судя по всему, не ощутила боли, — она улыбнулась и шепнула:
— Вам тоже так нравится? Дергайте сильнее! Не бойтесь! Я люблю, когда мне делают больно. И люблю сама причинять боль… Когда они соединяются вместе — желание и страдание, это делает акт любви еще ярче, удовольствие — еще больше!
— Бланка, я ухожу, — сказал ей герцог. — Вам не удастся соблазнить меня. Вы и так зашли слишком далеко… Мне стыдно за вас, за мою королеву. Вы ведете себя, как развратная женщина!
— Что? — зашипела она. — Вы никуда не уйдете! Я вас не пущу! — И она ловко подставила ему ножку. Робер не удержал равновесия — и упал на спину на кровать, а Бланка в ту же секунду оказалась сверху.
Она тут же начала покрывать быстрыми влажными поцелуями его грудь и живот; но, то ли от ее постели шел какой-то тяжелый душный запах, то ли эти мокрые поцелуи были ему неприятны, но герцог почувствовал с невыразимым облегчением, что то, низменное, желание покинуло его. А новое желание было одно — немедленно скинуть с себя это горячее ненасытное тело, и от всего сердца надавать Бланке по щекам полновесных затрещин!
Останавливало Робера то, что она была королевой, и что она ждала ребенка.
— Прекратите! — Злобно сказал он, удерживая ее руки, которые вновь попытались проникнуть к нему в штаны. — Я вас не хочу! Остановитесь, Бланка! Дайте мне уйти!
Но она и сама почувствовала, что он ее больше не хочет. И ярость ее была безгранична.
— Негодяй! Подонок! — Задыхаясь, крикнула она. — Ты не уйдешь, пока не станешь моим!
— Никогда в жизни! Вы — сумасшедшая, кузина, вы об этом знаете? Слезайте с меня… Иначе я применю силу!
— Нет! Ты не посмеешь! Я — женщина и твоя королева!
— Еще как посмею! — И де Немюр принялся, правда, довольно осторожно, спихивать ее с себя.
Бланка поняла, что проиграла. Что ей не удастся удовлетворить свою страсть. Дикая ненависть к Роберу охватила эту чувственную неистовую женщину. И она вдруг закричала во весь голос:
— Помогите! На помощь королеве!
У де Немюра кровь застыла в жилах. Да она совсем спятила! Если кто-нибудь войдет… Ведь пострадает прежде всего репутация ее, королевы Франции! Он сделал резкое движение, перекатился по кровати — и оказался на Бланке сверху. Теперь ему оставалось только встать. Но сделать это было не так- то просто. Королева обвила его своими сильными ногами, как удав обвивает кольцами несчастную жертву, пойманную им в джунглях; пальцы ее, еще совсем недавно столь мягкие и нежные, скрючились и превратились в когти гарпии, — она вцепилась ему в плечи и стала царапаться, как дикая кошка. А зубы Бланки вонзились ему в шею, да так глубоко, что он даже вскрикнул от неожиданности и боли.
Если б она не была беременна!.. Ему удалось бы, конечно, справиться с ней. Но он вынужден был сдерживать силу и быть крайне осторожным. Де Немюр поймал обе ее руки своей правой и закинул их вверх, а на левую намотал черные длинные волосы королевы и прижал ее голову к подушке. Она шипела и плевалась бранью. Но вдруг развела под ним ноги, и он попытался подняться; и тут она неожиданно ударила его коленом в пах, да так удачно, что у герцога в глазах потемнело. Забывшись, Робер размахнулся и влепил ей пощечину.
…И в этот момент двери распахнулись и, бряцая доспехами, в спальню с обнаженным мечом в одной руке и канделябром в другой ворвался Рауль де Ноайль. Де Немюр увидел кузена боковым зрением и крикнул ему:
— Рауль! Освободите меня от этой сумасшедшей!
Бланка, рыча, вновь обвила его ногами и руками. А Рауль подбежал — и, прежде чем Робер понял, что тот собирается делать, размахнулся и ударил де Немюра со всей силы в висок тяжелой рукоятью меча. Даже не вскрикнув, герцог потерял сознание и уткнулся лицом в обнаженную грудь королевы.
Она, рыдая злыми слезами, расцепила свои змеиные объятия; левая щека ее стала пунцовой от пощечины де Немюра. Де Ноайль ногой столкнул тело кузена вниз, на темно-красный ковер. Робер застонал и пошевелился. Рауль понял, что медлить нельзя. Он наклонился над де Немюром и, схватив его за волосы и откинув его голову назад, приставил острие меча к его горлу, крикнув:
— Подлец! Смерть злодею!
Робера спасла королева, одним прыжком соскочившая — все еще нагая — с кровати и вцепившаяся в руку де Ноайля.
— Герцог! — Закричала она. — Не смейте! Де Немюр — наш кузен!
— Тем более, ваше величество, он заслужил это возмездие!
— Остановитесь! Король вам этого не простит! Робер — его друг… Я вам запрещаю!
Рауль заскрежетал зубами. Но, похоже, действовать надо было быстрей. Он упустил подходящее мгновение. Он отбросил меч и взглянул на королеву.
— Что тогда делать?
Она кусала губы, обдумывая сложившуюся ситуацию. Выпустить де Немюра из спальни — означало признать свое поражение. А Бланка ненавидела проигрывать. Между тем, веки Робера затрепетали, и затуманенные глаза начали открываться.
— Свяжите его, — сказала она. — Да быстрее… Он уже приходит в себя!
Де Ноайль сорвал длинный витой золотой шнур с балдахина и связал им кузена по рукам и ногам. Королева в это время накинула на себя халат Робера.
— Что дальше?
— Надо завязать ему рот. Надеть что-нибудь на голову, чтобы никто не узнал его. И пусть ваши стражники — самые надежные — отвезут его в мой замок Шинон.
— Я сам отвезу его, ваше величество! — Не в силах сдержать дрожь нетерпения в голосе, сказал де Ноайль. Убить кузена по дороге в Шинон — прекрасная идея!
— Нет, нет. Вы так геройски вели себя сейчас, герцог! Я хочу, чтобы вы остались здесь, со мной. С вами мне ничего не страшно! — Она призывно улыбнулась Раулю. Он облизнул пересохшие губы. Предложение было более чем заманчивым! Его злосчастный кузен никуда, похоже, не денется.
Рауль быстро разорвал простыню и завязал Роберу рот куском ткани.
Де Немюр уже полностью пришел в себя и теперь с бессильным бешенством слушал разговор кузена и королевы. Ярость клокотала в нем. Но де Ноайль скрутил его накрепко, со знанием дела.
— Ну что, мой дорогой Роберто? — обратилась к нему королева. — Вы еще не поняли, что вас ждет? Так вот — я завтра же утром отправлю гонца в Англию, к своему супругу! Пускай он узнает, как вы в его отсутствие чуть не обесчестили меня, королеву Франции! Смертная казнь — вот будет, я уверена, приговор за ваше мерзкое преступление.
— И я — свидетель, ваше величество! — с торжествующей злобной улыбкой подхватил Рауль. — Я видел, как он лежал на вас!
— Ах, герцог! — притворно всхлипнула Бланка. — Это было так ужасно! Так неожиданно! Он набросился на меня, как дикий зверь! Я сопротивлялась как могла! А мое бедное дитя! Не знаю, выношу ли я его теперь!
Вот негодяи! Бланке де Немюр готов был простить… Но его презренный кузен Рауль!..
— И я видел, как он безжалостно бил вас по лицу, государыня! — продолжал де Ноайль.
— Да, герцог, да! Такое зверство… И, наверное, у меня будет синяк! Взгляните, прошу вас…
Рауль поднес шандал к ее лицу.
— Нет, ваше величество. Не бойтесь, синяка не будет. О, как вы прекрасны! Ваше лицо… Оно безупречно! Только такой мерзавец, как де Немюр, мог ударить вас! — И де Ноайль провел пальцами по щеке Бланки. Она задрожала и придвинулась к нему. Руки Рауля скользнули под халат и сжали грудь
