справа. — Она вдруг зябко поежилась.
Очо опустил лук.
— Вам холодно? Может, принести вина?
— Как вы любезны! Обожаю вино! И фрукты.
— Я тоже. Один момент! — Он сбегал и принес поднос с вином и фруктами. Карлица тут же схватила спелый персик.
— Вы служите при французском дворе, не так ли, сеньор Очо? — спросила она.
— Я — любимый карлик Бланш де Кастиль, — с гордостью ответил уродец, разливая в два кубка вино и протягивая один Пачите.
— А я — любимая карлица инфанты Беренгарии. Расскажите мне о себе.
— Что бы вы хотели узнать?
Она пожала узкими детскими плечиками, одно из которых было чуть выше другого.
— Ну, например, женаты ли вы?
— Пока нет. Ее высочество страстно хочет женить меня. Честно говоря, нет девушки при французском дворе, которая не почитала бы за величайшее счастье соединить со мной свою судьбу. Но я пока не сделал свой выбор.
Донья Франсиска понимающе улыбнулась.
— Вот то же самое и у меня. Все первейшие гранды Кастилии перебывали у моих ног. Список претендентов на мою руку превышает сотню знатнейших и достойнейших имен. Но я тоже не тороплюсь. Замужество — вещь серьезная.
— А меня нельзя ли было бы внести в ваш список, прекрасная донья?
— Я подумаю, — кокетливо опустила глаза карлица. — Опишите мне свои достоинства, сеньор Очо. И, возможно, вы окажетесь в этом списке.
— Я очень богат, — начал карлик.
— Фи, как банально! Меня это не интересует. Я и сама с деньгами.
— Ну хорошо. Я умен.
— В самом деле?
— Сам король Филипп-Август прислушивается к моим мудрым советам. И следует им.
— Прекрасно! — она захлопала в ладоши.
— А еще — я храбр как лев! — продолжал, воодушевившись, Очо. — Я — самый доблестный и смелый рыцарь во всем французском королевстве!
— Докажите!
— Это очень просто, донья Пачита. Давайте я брошу перчатку любому из рыцарей, которые находятся здесь, в зале, — и посмотрим, рискнет ли кто-нибудь из них принять мой вызов!
— Неужели ни одни не рискнет? — в полном восхищении прошептала донья Пачита.
Карлик гордо выпятил грудь.
— Клянусь вам в этом Святым Иаковом! Конечно, все они начнут бормотать, что я мал ростом. Горбат и кривоног. Но ведь мы-то с вами сразу поймем, что все это — пустые отговорки! Они все просто смертельно боятся меня!
— Ах, сеньор Очо! — воскликнула карлица. — Вы меня покорили! Обожаю храбрых и умных мужчин! Вношу вас в свой список. Кое-кого сдвину и, обещаю, в первую сотню вы попадете непременно!
— Я вам очень благодарен, прекрасная сеньорита, — галантно сказал Очо, целуя ей руку и подливая вино в кубок. — Ну, а вы? Вы не хотите поведать мне о себе?
— О моих достоинствах… Или недостатках?
— Я не верю, что у вас есть недостатки, — горячо произнес он. — О достоинствах, конечно!
— Ну… Мое главное достоинство, то, за что меня так ценят при кастильском дворе, — мой дар предвидения.
— Предвидение? Вы предсказываете судьбу? Как Кассандра?
— Не совсем, дорогой сеньор. Судьбу я не предсказываю. Но, если женщина беременна, я вижу это уже на первом месяце. И кого она родит, я тоже вижу.
— Какой необыкновенный дар! — воскликнул Очо. — Давно ли он у вас?
— Он появился лет десять назад. Я тогда чуть не утонула. Меня с трудом откачали, и вот тогда я начала это видеть.
— И этот дар так ценен?
— Конечно. Это же весьма важно! Допустим, женщина — замужняя — не может долго родить. Она беспокоится, переживает. Вдруг ей кажется — что она в положении. Она сразу — ко мне: «Пачита! Я беременна?» И я могу увидеть, так ли это. Или другое — незамужняя девушка. Но у нее есть возлюбленный. И — вы понимаете? — они встречаются тайком… Этой девушке тоже важно знать, не ждет ли она ребенка. Потому что он ей до свадьбы совсем ни к чему.
— Я понял. Действительно, важный дар!
— Еще какой! А как ценит меня инфанта Беренгария! Она незамужем, но это не значит, что ей неинтересно, как обстоят дела у других женщин при дворе.
— Право, донья Пачита, если бы вы жили при французском дворе, вы бы сколотили себе неплохое состояние на своем удивительном даре! У нас любят заключать пари — в том числе на то, кто родится у той или иной придворной дамы, находящейся в интересном положении.
— Нет, — покачала она головой. — Говорят, такой дар нельзя использовать в корыстных целях. И денег я ни с кого за это не беру.
— Может, вы и правы, прелестная донья. А скажите, если женщина родит больного ребенка… Ну, или, не дай, Господи, мертвого…
Карлица помрачнела.
— Я и это вижу… — прошептала она. — Но в таком случае я ничего не говорю несчастной матери. Вернее, объясняю ей, что у меня бывают периоды, когда я перестаю видеть. Вот и все.
— И правильно, — согласился Очо. — Но давайте не будем о грустном.
— А еще, — оживилась донья Франсиска. — Я знаю, какие имена принесут детям счастье. И сделают их здоровыми и счастливыми.
— Неужели такое возможно? — Изумился он.
— Да. Если родители дают своим детям имена, которые советую им я, это всегда оказывается на благо новорожденным. — А как эти счастливые имена приходят вам в голову? — Сама не знаю, право. Я просто чувствую, какое имя подходит ребенку.
— Право, сеньорита, вы просто кладезь чудес!
— Не кажется ли вам, сеньор Очо, что и наша встреча сегодня — чудо?
— Кажется, — очень серьезно сказал карлик. — И я бы хотел…
…Но тут донью Пачиту позвала к себе инфанта Беренгария. И Очо больше не видел в тот день карлицу. А на следующее утро кастильский двор отбыл из Парижа.
Карлик вздохнул. Ему очень хотелось написать донье Франсиске в Бургос. Но, во-первых, так как он очень поздно научился писать, почерк у него был, мягко говоря, не слишком разборчивый. А доверять написание письма даме кому-либо постороннему Очо совсем не хотелось. Во-вторых, не сочла ли бы донья Пачита за дерзость то, что Очо пишет ей, после знакомства, длившегося всего полчаса? И маленький уродец не стал ничего писать. А, может быть, если бы он все-таки решился… Но к чему эти воспоминания? Черноглазая бойкая карлица осталась в далеком прошлом…
В дверь спальни де Немюра постучали. Карлик очнулся от своих мыслей и выглянул из-за портьеры. А, это Франсуа… Принес завтрак… Да, и Очо тоже не мешало бы подкрепиться.
«Не попросить ли у герцога кубок вина и кусок окорока? Пахнет изумительно! Только почему-то мне кажется, что вряд ли де Немюр бросится ухаживать за мной, как за своей красавицей-супругой. Скорее — выбросит в окно. Так что сидим тихо!»
И тут Робер упал на пол… Доминик бросилась к нему… А в спальню ворвались вооруженные люди в масках. Очо похолодел. Конечно, меч у него был. И меч, который ему отдала Доминик, тоже. Но маленький горбун отнюдь не был воином. Он, затаив дыхание, смотрел в щель между портьерами. Что-то сейчас будет?.. Боже, только не убийство!
