— Ваше величество, — успокаивающе произнес Очо, снова переходя на французский. — Внемлите голосу рассудка. Вы же не хотите де Немюру смерти. Не упрямьтесь, ради всего святого! Пошлите людей в Шинон!
— Я еду, — вдруг сказал де Парди, сурово и чуть ли не с презрением глядя на Бланш. — Отдадите вы приказ или нет, мадам. Я должен спасти герцога де Немюра. Он мой друг. А вы, ваше величество, меня больше не увидите! Не думал, что вы способны на такие подлости!
— Этьен! — воскликнула Бланш, вцепляясь в его рукав. — Не говорите так! Вы разрываете мне сердце! Хорошо… Я отдам приказ… Я все подпишу…
— Скорее же! — Де Парди натянул сапоги и взял свой плащ. — Я вернусь, лишь если спасу де Немюра. Если же он будет мертв… тогда прощайте навсегда, мадам!
— Вот, — королева протянула ему бумагу. — Возьмите с собой столько людей, сколько сочтете нужным. Вернитесь, Этьен, только вернитесь ко мне!
Когда барон вышел, Бланш опять села на стул перед туалетным столиком. Лицо ее было бледным и расстроенным. Очо стало ее жаль. Но он постарался подавить в себе это чувство. Она заслужила хоть немного страданий!
— Значит, — спросила королева негромко, — де Немюр уже знает… Знает, кто его жена?
— Да, ваше величество. Они оба все знают — и он, и она.
— И… и они уже были… вместе?
Очо вздохнул. Ну сколько можно? Когда же Бланка исцелится от этой роковой страсти?
— Ваше величество, — сказал карлик. — Я вас прошу. Я вас умоляю — взгляните в глаза реальности. Сколько зла вы причинили своему кузену! Вы губите своей любовью и его, и его несчастную юную жену. И самое себя! Остановитесь. Опомнитесь. Дайте двум любящим друг друга людям свободу!
— Я не могу, — прошептала Бланш, качая головой. — Я слишком люблю его. И не могу от него отказаться и отдать другой женщине. — Вы — королева Франции. Вы вправе казнить и миловать. Ваш муж был великим королем. Будьте же достойной его женой — великодушной и милосердной, а не только жестокой и безжалостной, и имя ваше останется навечно в истории Франции. Признайтесь самой себе, — Робер не любит вас так, вы хотите. И никогда не полюбит. Вспомните ту ночь, когда он приходил сюда к вам. Он сдался и пришел, — но ТАКОЙ ли вам он был нужен? А другого вы его никогда не сможете получить, потому что сердцу не прикажешь. И он бессилен дать вам то, чего у него нет. Вы говорите, что любите своего кузена. Но ваша любовь разрушительна, а не созидательна, мадам. Вы готовы его уничтожить; но это несправедливо! Он не заслужил этого!
— Нет… Конечно, нет! Роберто заслуживает счастья! Он самый благородный и честный рыцарь во всем моем королевстве! Ты прав, Очо. Я разрушаю все… Я гублю себя… Вот и Этьен хочет покинуть меня, разорвать нашу… дружбу. А он, поверь, стал мне очень дорог! Если я и его потеряю — я это не переживу! Ты тысячу раз прав! Знаешь… Я не буду больше причинять зла Роберто. Я сделаю его коннетаблем Франции. Дам ему все, что он ни пожелает, чтобы загладить все причиненное ему мной зло! А его жена… Я полюблю ее, Очо. Я буду любить ее, как свою сестру! Клянусь тебе в этом! Именем своего сына-короля клянусь!
Карлик недовольно посмотрел на Бланш. Ну вот! Теперь она впадает в другую крайность! Нужна Доминик эта королевская сестринская любовь! У нее и так сестер хватает! А звание коннетабля для де Немюра — это совсем неплохо. Достойная награда за все, что он вытерпел от своей любвеобильной кузины! Лишь бы королева не передумала. А то у нее семь пятниц на неделе!
А Бланш оживилась. Карие глаза ее засверкали.
— Знаешь что, мой маленький дружок? А не отправиться ли и нам в Шинон? Спать мне больше не хочется. Мы будем там самое позднее через три дня. И я тут же велю вздернуть Рауля де Ноайля на крепостной стене! Де Немюр будет освобожден. Мы все вместе — он, Этьен, я и ты — вернемся в Париж. И устроим пышное торжество! Да, празднество нам необходимо! И мы справим свадьбу Роберто и этой, как его… Доминик де Руссильон. Мой кузен наверняка захочет жениться на ней еще раз, на глазах всего двора! Венчание можно назначить на следующую субботу. Как раз приедет новый испанский посол, которого мы ждем с новостями от нашей возлюбленной сестры Беренгарии. Мы будем кутить и веселиться несколько дней!
— Неплохая идея, ваше величество. И поездка в Шинон тоже мне нравится. Хоть я и не любитель, как вам известно, езды в паланкине, но я готов отправиться хоть сию минуту. И давайте и да Сильву тоже возьмем. Врач может понадобиться.
«Надеюсь, конечно, не Доминик и Роберу, — подумал про себя Очо. — Но кто знает, как там повернутся дела? Это хорошо Бланка придумала — поехать в Шинон. Я же с ума сойду от неизвестности. А сюда, в Париж, новости дойдут не так скоро. К тому же — вдруг я могу там понадобиться? Де Парди и де Немюр — сильные и отважные рыцари, Доминик тоже смела, как гирканская тигрица. Но они все слишком горячие и действуют порой необдуманно. Поэтому присутствие в Шиноне умного и хладнокровного человека тоже не помешает.»
3. Опять в Шиноне
Около восьми утра через два дня после событий во дворце де Немюра девять всадников подъезжали к замку Шинон. Семь из них были хорошо вооружены и окружали тесным кольцом двоих — монахиню- картезианку в белом плаще с капюшоном на голове и человека, или спящего, или находящегося в обмороке, потому что он был привязан к своей лошади. На плечи ему тоже был накинут плащ, чтобы его состояние и веревки не так бросались в глаза.
Всю дорогу Доминик старалась изо всех сил придумать хоть какой-нибудь выход, найти способ бегства. Если бы она была одна, то попыталась бы как-нибудь перехитрить свою стражу и попытаться бежать. Но ей надо было спасти не только себя, но и Робера. А он все не просыпался. Все эти два дня, что они скакали почти без остановок в Шинон, он крепко спал.
Что будет, когда он очнется ото сна и увидит, что и он сам, и она — пленники Рауля? Сердце молодой женщины сжималось. Но вот она увидела приближающиеся крепостные стены и высокие мрачные башни замка с плещущимися на ветру знаменами с королевскими французскими лилиями. Шинон! Не станет ли он могилой для герцога и герцогини де Немюр?
Рауль де Ноайль тоже глядел на замок. В отличие от Доминик, сердце его трепетало от радостного предвкушения. Близился миг победы, миг желанного счастья, исполнения его самой заветной мечты!
«Не одной мечты — двух, — поправил он сам себя, посмотрев на Робера и его жену. — Наконец-то я покончу со своим кузеном. Он умрет не быстро, о нет! Я придумаю что-нибудь поизощреннее. Чтобы он прожил подольше — но в страшных муках. Впрочем, что может быть ужаснее для моего дорогого братца, чем сознание, что его молодая жена находится в моих объятиях, пока сам он гниет заживо в подземелье Шинона? А можно привести Доминик к нему, закованному в цепи, в подвал. Раздеть ее — и овладеть ею прямо на его глазах! — Глаза Рауля засверкали. — Вот она — вторая моя мечта! Обладать этой женщиной!.. Прекрасная мысль! Пусть мой милый кузен корчится в своих кандалах от отчаяния и бессилия спасти свою женушку! И даже пытать его не надо. Все равно королева запретила мне трогать его. Как это наивно со стороны дорогой Бланш! Можно подумать, что я должен был уговорами добиваться от де Немюра раскрытия тайны местонахождения документа! Но теперь, когда Доминик в моих руках… Теперь все пойдет как по маслу! Мой кузен сразу все расскажет. Запоет! Да! Я все это хорошенько обдумаю. Вечер обещает быть чудесным! Лучшим в моей жизни!»
Рауль снова окинул взором высокие стены и башни. Шинон! С этим замком у него тоже были связаны кое-какие воспоминания. И совсем не такие ужасные, как у де Немюра. Скорее, наоборот. Да… Это было год назад. Де Ноайль тогда славно здесь повеселился! Знал бы его кузен, как славно, — давно бы отправил Рауля на тот свет, и никакие клятвы, данные Розамонде, не остановили бы разъяренного Робера!
Де Ноайль с некоторой опаской взглянул на спящего, склонившись к шее своей лошади, де Немюра. Слава Господу, он связан надежно. И спит крепко. Как удачно, что в свое время Рауль попросил у Розамонды этот сонный порошок, пожаловавшись на бессонницу! Сестра тогда посоветовала ему принимать лишь
