И еще один голос раздался за герцога де Немюра. Голос этот был знаком Доминик, и, посмотрев в ту сторону, откуда он донесся, девушка увидела барона де Парди. Он увидел ее и улыбнулся ей, наклонив круглую большую лысеющую голову.
«Барон де Парди! И ставку он сделал не на Рауля… Что бы все это значило?»
Между тем, все уже было готово к состязанию. Рыцари отстегнули свои мечи, чтобы они не мешали движениям; с помощью монеты была определена очередность, — Раулю выпало метать клинок первым. Слуги, низко наклонившись, взялись за цепочки и, подчиняясь стуку метронома, принялись раскачивать чучело рыцаря.
Рауль взял кинжал де Немюра и подошел к мечу-отметке. Доминик залюбовалась красавцем- герцогом. Как грациозны и непринужденны были движения молодого человека! Он напоминал ей леопарда — возможно, из-за своего желтого костюма. В его медлительных неторопливых движениях чувствовалась скрытая сила.
Рауль поднял клинок, крепко охватив рукоять длинными пальцами, прищурился, примериваясь к наклонам чучела… Затем слегка наклонился вперед, — и бросил кинжал. Клинок просвистел в воздухе, — и все ахнули, — он вонзился прямо в центр алого круга на груди рыцаря!
Рауль оглянулся, и его светлые глаза, сверкавшие как два аквамарина, остановились на мгновение на Доминик. Он торжествующе улыбался. Боже, какая у него была красивая, белозубая улыбка!
Присутствующие разразились громом аплодисментов. Дом хлопала вместе со всеми. Как она была счастлива и горда его победой! Ведь сделать лучший бросок не смог бы никто.
Похоже, того же мнения была и королева. Она вся светилась от радости.
— Что вы скажете, господин герольдмейстер? — спросила она у Монморанси. — Мне кажется, мы можем даже не продолжать. Герцог де Ноайль победил!
Сенешаль открыл было рот, чтобы что-то произнести, но Людовик, очень серьезный и взволнованный, обратился к нему:
— Герцог, прошу вас, дайте метнуть нож и господину де Немюру!
Де Монморанси поклонился его величеству и громко объявил собравшимся:
— Состязание продолжается! Теперь бросать будет герцог де Немюр!
Дом сдвинула брови. Конечно, спорить с королем никто не будет… Но и превзойти Рауля его кузену не удастся, как бы он ни старался!
Что касается соперника Рауля — то ему, кажется, было безразлично, победит он или проиграет. Все это время де Немюр стоял, скрестив на груди руки, с каменным лицом, на котором не выражалось никаких чувств.
Старый сенешаль взял у Рауля кинжал и передал его герцогу де Немюру.
Рыцарь подошел к отметке, но вдруг оглянулся и подозвал к себе Очо.
— Прошу вас, господин Очо, передвиньте грузик в метрономе пониже, — попросил он карлика. Очо выполнил просьбу; метроном застучал быстрее. Быстрее закачалось на цепочках чучело. И, вместе с метрономом, быстрее забилось сердце Доминик… Что задумал этот человек?
Но герцог не ограничился этим; он еще и сделал несколько шагов назад.
«Он сошел с ума! — подумала Дом. — Он же ни за что не попадет!»
Де Немюр держал кинжал левой рукой; но не за рукоять, а за лезвие, и не подняв, как обычно делают при метании оружия, а прижав клинок к бедру.
Может быть, поэтому Доминик и упустила тот момент, когда соперник Рауля, как будто даже не целясь, сделал бросок; а, возможно, потому, что движение герцога было неуловимо быстрым.
Мелькнула серебристая молния, — и кинжал вонзился в чучело. Все невольно вскрикнули. Слуги остановили раскачивание. Рукоять торчала из шеи рыцаря с правой стороны, немного наискосок. Клинок так глубоко вошел в металл, что Монморанси не без труда выдернул его из шеи чучела.
Людовик вскочил со своего трона и громко захлопал в ладоши. Все, включая и вновь позеленевшую королеву, последовали примеру юного государя.
Де Немюр поклонился их величествам. Он по-прежнему был невозмутим, и ни один мускул не дрогнул на его смуглом лице.
«Какой страшный человек! — снова мелькнуло у Дом. — Опасный… очень опасный!» Вокруг герцога отчетливо и почти ощутимо витало что-то, вызывающее у девушки ощущение могильного холода. «Он и сам как будто встал из гроба!»
— Что вы теперь скажете, наш герольдмейстер? — весело спросил король у Монморанси.
— Сир, — с низким поклоном ответил сенешаль, отдавая королю клинок. — Я присуждаю победу герцогу де Немюру.
— Он достоин ее! — воскликнул мальчик. Он схватил свою мать за руку и буквально потащил ее за собой. Они подошли к чучелу рыцаря, и Людовик еще раз посмотрел на отметину на шее, где вонзился кинжал.
— Какой удар, господа! — возбужденно говорил он. Все окружающие вынуждены были согласиться с юным государем и выразить свое восхищение искусством герцога де Немюра.
— Этот удар, безусловно, смертелен, если его нанести человеку, — объяснял старый сенешаль королю. — Удар в сердце не всегда бывает смертельным; я знавал людей, которые оставались в живых с такою раной…
— Правда, господин де Монморанси? Как интересно! — воскликнул мальчик. — А вы что скажете, герцог де Ноайль?
Рауль поклонился королю.
— Ваше величество, монсеньор сенешаль абсолютно прав. Удар в шею с таким наклоном смертелен.
Герцог де Немюр вдруг повернулся к Раулю и негромко произнес:
— Да, кузен, и вам об этом хорошо известно. Когда-то вы сами едва не перерезали мне горло таким образом.
Мужчины обменялись ненавидящими взглядами. Доминик не сводила с них глаз. «Враг Рауля — мой враг!» — сказала она себе.
Королева метнула на герцога де Немюра предостерегающий взор:
— Не шутите так, кузен; его величество может поверить, что вы говорите всерьез!
— Простите меня, государь, — сказал де Немюр. — Это, действительно, была шутка… причем неудачная.
Придворные, между тем, отдавали заклады тем, кто ставил на его победу, — королю, Розамонде де Ноайль и барону де Парди.
Доминик смотрела, как барон принимает кошельки и драгоценности. Он был страшно доволен. Герцог де Немюр подошел к нему, и де Парди, пожимая ему руку, воскликнул:
— Монсеньор! Благодаря вашей победе я сразу стал богатым человеком!
Герцог слегка улыбнулся. Он стоял в профиль к Дом, и девушка увидела над его левой бровью чуть заметный шрам, почти заживший.
«Мишель де Круа! Это, несомненно, он! Шрам остался от удара Пьера… там, на реке, когда они дрались из-за Снежинки!»
Но, в таком случае, получается, что Рауль — не Мишель?.. Девушка ничего не понимала. Она была настолько уверена, что именно Рауль изображал рыцаря де Круа! А теперь, оказывается, все ее выводы были ложными! Она попыталась еще раз вспомнить все, что произошло в тот день на реке и на дороге, и снова поразилась своему открытию.
Мишель — герцог де Немюр! Как это возможно?.. Однако, это, несомненно, так и было — и то, что де Парди и герцог были друзьями, и то, как ОН поцеловал край платья королевы, и то, что бровь у него была рассечена, — все указывало на этого человека, который вызывал у нее какой-то безотчетный страх.
«А вдруг… а вдруг это ОН — Черная Роза? — от этой мысли Доминик пробрала дрожь. — Вдруг я сделала ошибку?»
Она пристально всматривалась в де Немюра. Ему подали пояс с мечом, и он надел его. «Меч — с правой стороны. И кинжал он метал левой рукой… Он — левша!»
А кем был герцог Черная Роза? Доминик судорожно пыталась вспомнить это. Она видела своего мужа
