с оружием только один раз — в капелле Руссильонского замка, когда Жерар де Парди принес ему меч из спальни сестричек Дом. И герцог опоясался им. С какой стороны?.. Она вдруг вспомнила — и вздохнула с облегчением. Меч у Черной Розы висел на левом бедре! Значит, ее супруг был правшой — как Рауль!
«Как я могла хоть на миг усомниться в этом!» — укорила она себя. Но… но все, что произошло тогда из-за Снежинки — как теперь было объяснить себе ЭТО? Зачем де Немюру понадобилась Снежинка? Теория Доминик до этой минуты была стройна и абсолютно логична. И вдруг — всё обрушилось!
«А вдруг у де Немюра что-то с рукой… и поэтому он метал нож левой?»
И она вновь начала разглядывать герцога. «Нет… пальцы все на месте… и сгибаются… нет, он все- таки левша!»
Однако, сомнения ее все еще не совсем рассеялись. «Надо также выяснить, как его зовут — и, если не на «Р», то тогда я уже твердо уверюсь, что это не он. К тому же, не надо забывать, что он — кузен королевы… а не короля! И еще надо подумать, что де Немюр делал тогда на реке… О, лишь бы его звали не на «Р!»
13. Соглядатай
Королева сказала:
— Подойдите к нам, наш дорогой кузен! Его величество хочет кое-что спросить у вас…
Герцог де Немюр приблизился.
— Дядя! — воскликнул Людовик. — Посмотрите, сколько я всего выиграл! — У ног мальчика на возвышении лежали кошельки, цепи и кольца проигравших пари кавалеров. — Что мне со всем этим делать?
— Если, государь, вы позволите мне дать вам совет… — Людовик кивнул. — Герцогиня Розамонда де Ноайль, как мне известно, посещает больницы и приюты для детей бедняков; ее милосердие и неутомимость в помощи всем несчастным, сирым и убогим известны всему Парижу.
— Я понял, герцог, и благодарю вас за этот совет! — промолвил юный король и обратился к Розамонде:
— Прошу вас принять мой скромный вклад в ваши добрые дела, герцогиня де Ноайль.
Сестра Рауля низко поклонилась мальчику:
— Ваше величество, благодарю вас и принимаю ваш дар. — А де Немюру она сказала с ласковой улыбкой: — Воистину, кузен, ваша победа сегодня — промысел Божий. Поверьте, Господь, который все видит, — на вашей стороне!
Герцог склонился над ее рукой и нежно и почтительно поднес ее к губам. Доминик взглянула в этот миг на Рауля. Его передернуло; красивое лицо его исказилось жгучей ненавистью. Но он тут же вновь постарался вернуть себе невозмутимый вид.
Бланш вновь обратилась к де Немюру:
— Встаньте здесь, рядом с нашим троном, милый кузен Робер. — Первую и последнюю букву его имени она произнесла, сильно грассируя.
«Робер!.. Значит, его имя все-таки начинается на «Р»! — и опять девушка была в смятении. — Робер де Немюр!»
Герцог встал справа от трона королевы. Бланш немного наклонилась в его сторону и, вдруг перейдя на испанский, негромко — но так, то Доминик слышала каждое слово — произнесла:
— Вы уже видели нашу новую придворную даму, кузен? Вон она стоит, слева, возле баронессы Мадлен де Гризи. Ее зовут графиня Мари-Доминик де Руссильон, она из Лангедока. Это имя вам ничего не напоминает?..
Де Немюр слегка повернул голову, и его светло-серые глаза на мгновение остановились на Дом.
— Красивая девушка, не правда ли? — мурлыкала королева. — Правда, похоже, глупа как пробка и неуклюжа, как простолюдинка. Но что поделаешь — каким манерам и уму можно научиться в глухой провинции?
Доминик отчаянным усилием воли сохраняла на своем лице неподвижное равнодушное выражение, делая вид, что не понимает, о чем говорит Бланш. Но внутри она вся тряслась от унижения и злости. «Какая мерзкая женщина!»
Герцог прикусил губу. Доминик заметила это. Ее охватила холодная ярость. «Он кусает губы, чтобы не засмеяться! Ему смешно… Они оба насмехаются надо мной!»
Но ЕГО в этот момент она ненавидела даже больше. Не он ли там, на берегу, когда изображал крестьянина, говорил, что когда-нибудь поможет ей? А потом, будучи уже Мишелем де Круа, советовал ей не ехать ко двору королевы, где царят подлость, разврат и лицемерие.
«А сам-то оказался первым из всех лицемеров! Низкий негодяй!..» Она теперь страшно жалела, что не убила его тогда, у реки. «Сейчас я пустила бы стрелу ему в грудь, даже не задумываясь!»
— Впрочем, — продолжала, улыбаясь и все так же на испанском, королева, не сводя глаз с лица де Немюра, — все мои приближенные дамы глупы, хоть и миловидны. Выдавать их замуж — одно удовольствие! И, я надеюсь, мы и этой глупенькой провинциалочке найдем подходящего мужа. — Она хорошо знала герцога и видела, что ее слова попадают в цель. Она торжествовала. Он был задет — и даже сильнее, чем она могла предположить! — Похоже, юная графиня уже произвела неизгладимое впечатление на многих в этом зале! Она, кажется, довольно богата… ну и, как приятное дополнение к приданому нашей новой дамы, будут ее красота и невинность… Кстати! — И Бланш знаком подозвала герцогиню де Луна и перешла снова на французский. — Мадам герцогиня, пусть мадемуазель де Гризи отведет нашу новую даму в Розовую комнату!
Инес де Луна наклонила понимающе голову. Затем она подошла к своим девушкам и сказала:
— Баронесса де Гризи! Ее величество приказывает вам отвести графиню де Руссильон в Розовую гостиную!
— Пойдемте, графиня… — прошептала баронесса. Она низко опустила голову, но Доминик заметила, что Мадлен сильно покраснела.
С одной стороны залы для приемов находились три двери. Мадлен открыла самую ближнюю справа и ввела туда свою новую сослуживицу.
Комната была небольшая; справа висело на стене большое, в человеческий рост, очень дорогое венецианское зеркало в золоченой раме. Рядом с зеркалом стояла широкая, обитая розовым бархатом, оттоманка. От входной двери ее отделяла большая ширма. Напротив зеркала, слева, у стены, стояло кресло черного дерева, в очень высокой спинке которого, на уровне человеческого лица, была искусно вырезана львиная голова с клыкастой пастью и отверстиями вместо глаз. Широко раздвинутые портьеры на окнах и обивка стен были из розовой парчи.
Комната эта, хотя светлая и залитая солнцем, чем-то сразу не понравилась Доминик. Она недоумевающе оглядывалась вокруг и, наконец, спросила:
— Зачем мы пришли сюда, баронесса?
— Видите ли… — краснея как рак, пролепетала Мадлен. — Желание нашей королевы — чтобы прислуживающие ей дамы были невинными девушками. Ее величество любит выдавать их замуж…
— Ну и что? — спросила, все еще непонимающая, Дом.
— Королеве надо убедиться, что вы — девственница, милая графиня.
— Надо убедиться? — чуть не задохнулась возмущенная и тоже покрасневшая Доминик. — Она что же… лично собирается убеждаться в этом?
— Нет, нет, графиня. Вас осмотрит наша первая дама, герцогиня де Луна. О, не бойтесь, это не больно и совсем не страшно… Вы просто должны лечь на эту оттоманку на спину и приподнять юбку. Это займет полминуты, уверяю вас.
Дом растерянно и гневно смотрела на пылающее лицо баронессы.
— Вы… не шутите?
— Поверьте, графиня… даю вам честное слово, что мы все проходили через это. Все девушки ее величества. Ложитесь, прошу вас… Герцогиня вот-вот придет.
