бежали солдаты с винтовками. Петя слышал, как раздавались команды, пытались организовать поиск беглеца. Тщетно – по обе стороны от железной дороги сразу под насыпью начинались высокие заросли гаоляна. В тамбур прибыл фельдшер. Из вагона провели под руки казака с разбитым лицом. Задрав подол гимнастерки, бинтовали живот Еремееву.
– Вот тебе и Егорий, – произнес Еремеев, глядя на зарезанного урядника, накрепко прикусившего, видать, в последнюю минуту пшеничный ус. Вскоре урядника унесли на носилках, накрыв фуражкой лицо.
Веточкину осмотрели кровоподтеки на шее, констатировали, что он отделался легким испугом, и помазали йодом порезанную осколками стекла ладонь.
– Давай, – мягко сказал один из офицеров, беря Петю за кисть здоровой руки. В руке Петя до сих пор сжимал револьвер. Офицер отогнул скобу, прокрутил барабан и вернул оружие Веточкину:
– Ты бы его хоть заряжал, Аника-воин! – сказал с добродушной улыбкой.
– Ага, – отстраненно покивал головой Петя.
Подошел Цибулевич-Панченко и увел Веточкина на его место в вагон. На лавке, там где Петя их и оставлял, лежали рисовые лепешки. Машинально Петя взял одну из них, разломил пополам и принялся жевать. Впрочем, совершенно без аппетита…
По прибытии в Ляоян все замешанные в дорожном инциденте лица были переправлены в разведотдел Маньчжурской армии. Здесь оказался и журналист. Пройдя через помещение комендатуры, расположились в этом же здании, в двух небольших комнатах, меблированных как гостиница среднего пошиба. Офицеров, опросив, отпустили довольно быстро. Армейский штабс-капитан в расстегнутом сюртуке, беспрестанно дымивший папиросами, довольно долго разговаривал с раненым Еремеевым.
– Он, вашбродь. Узнал я эту сволочь. Мы по прошлой весне всем разъездом под Пуландяном на засаду напоролись, – сообщил казак.
У Пети со всеми подробностями выспросили обстоятельства его знакомства с лже-Хлебниковым. А Семен Семенович сразу заявил:
– Свяжитесь в Петербурге с капитаном второго ранга Выриным.
– Свяжемся, – спокойно ответил армейский штабс-капитан, выпуская к потолку струйку дыма. – Непременно.
Уже после всех официальных и не очень разговоров журналист доверительно сообщил юноше:
– Зародились у меня подозрения. Да и сообщили кое-чего… Извините, в вагоне не успел вовремя предупредить.
– Да я сам… Ай, – отмахнулся рукой Веточкин. И тут же добавил: – Но кто же мог подумать?
Семен Семенович поглядел на Петю и промолчал.
– Могу разместить вас ночевать только на гауптвахте, – заявил дежурный офицер. – Уж извините, господа, других мест нет.
Вариантов не было – пришлось соглашаться.
– А кто там у нас сидит? – обратился дежурный офицер к писарю.
– Хорунжий князь Радзивилл.
– А-а, – протянул дежурный таким тоном, что всем сразу стало ясно, что за птица этот Радзивилл. – За что на сей раз?
– Тигра подстрелил, – отвечал писарь.
Веточкин удивленно захлопал ресницами, а Семен Семенович поморщился как от зубной боли.
– Ну, извините, господа, – чем богаты, – развел руками дежурный.
27
Солнечным июньским днем 1904 года к русскому консульству в Сингапуре подходил джентльмен в белом парусиновом костюме и пробковом шлеме. Всем своим обликом – от лакированных туфель и трости с набалдашником в виде головы льва до подстриженных на английский манер усов – молодой человек олицетворял собой типичного подданного британской короны. Перейдя улицу, он вытащил из кармана накрахмаленный платок, легкими похлопывающими движениями отер капельки пота с шеи и лба. Было чрезвычайно жарко. Остановившись у ограды консульства, молодой человек будто бы рассеянно оглядел улицу вверх и вниз. Затем, словно спохватившись, вытащил брегет на золотой цепочке, откинул крышку и, поглядев на циферблат, нажал пальцем на кнопку электрического звонка. Буквально через несколько секунд чугунная калитка бесшумно растворилась. Привратник, не сказав ни слова, пропустил джентльмена на посыпанную мелким песком тенистую дорожку внутреннего садика, ведущую к консульскому дому. Калитка за посетителем закрылась так же быстро и бесшумно, как и распахнулась.
– Пора, Сергей Платонович, – прохаживаясь по открытой веранде, говорил консул Рудановский. – Сегодня получена секретная депеша из Петербурга. Детали нашего дела таковы…
Ключевский – а человеком в парусиновом костюме был именно он – внимательно слушал то, что излагал ему консул. Сидя в плетеном кресле, Сергей Платонович время от времени проводил по усам ногтем большого пальца и лишь периодически коротко кивал.
– Паровой катер будет ожидать вас сегодня в полночь в условленном месте, – сообщил Рудановский.
– Человек на нем надежный? – поднял глаза на собеседника Ключевский.
– Да, проверенный, француз, – быстро ответил консул. – Но, разумеется, до конца он не в курсе…
Ключевский провел ногтем по усам и, прикидывая что-то в уме, задумчиво покивал головой.
– Вот пакет. – Консул протянул запечатанный сургучем конверт. – Он не должен попасть в посторонние руки ни при каких обстоятельствах.
– Не извольте беспокоиться, – убирая пакет во внутренний карман пиджака, проговорил Ключевский. И, поднимаясь со своего места, взял со столика шлем и трость:
– Вынужден откланяться. Сердечно благодарю вас.
– Удачи вам!
Выйдя за ограду консульства, Ключевский неторопливо пошел вверх по маленьким извилистым улочкам. Остановился на ближайшем перекрестке, раскурил папиросу и незаметно для остальных прохожих огляделся по сторонам. Вроде ничего подозрительного. Походкой праздно гуляющего направился дальше. Попетляв с полчаса по городу, оказался у невысокого аккуратного палисадника. За ним в обрамлении зелени скрывался небольшой белый домик. Со скучающим видом в последний раз оглядевшись по сторонам, Ключевский вошел во внутренний двор.
– Сергей Платоныч! – На крохотной мансарде возникла огромная фигура Дедушкина. – Ну слава богу!
Подобранными в океане несколько месяцев назад в районе предполагаемого крушения «Осляби» офицером и матросом оказались именно они – лейтенант Ключевский и матрос Дедушкин. Их спасли французы и доставили в Шанхай. Так Ключевский и Дедушкин оказались в отряде адмирала Макарова. Впрочем, на «Цесаревиче» они пробыли недолго. Разразилась война. После продолжительной беседы наедине с адмиралом Ключевскому было официально приказано поправлять пошатнувшееся здоровье на берегу. Весьма длительное время Сергей Платонович пробыл в Шанхае уже после того, как оттуда ушли корабли Макарова. Затем начал неспешный путь – вроде как морем в сторону Старого Света. Но то ли последствия перенесенных недавно невзгод требовали перерыва в морских путешествиях, то ли климат в некоторых местах по пути следования восстановлению здоровья способствовал, а быть может, страсть к энтомологии взяла верх – так или иначе, но не спешил Сергей Платонович снова покидать далекие экзотические края, надолго задерживаясь в юго-восточных портах. На некоторые острова, отклоняясь от маршрута, он даже совершил несколько научно-исследовательских вылазок. Впрочем, весьма кратковременных. Так или иначе, след этого русского офицера за несколько месяцев практически затерялся на проторенных морских путях. Это ему и было нужно. Путешествуя в гражданских костюмах и никем уже не узнаваемые, в мае 1904 года Ключевский и Дедушкин прибыли в Сингапур. Здесь они и расположились под видом путешественников и исследователей (что, надо признать, в значительной части соответствовало действительности) в маленьком белом домике с палисадником, из которого Сергей Платонович наносил время от времени визиты русскому консулу Рудановскому. Шли дни. Однажды в Сингапур зашел русский пароход, капитан которого тоже нанес Рудановскому визит. Дело совершенно обычное – и на следующее утро пароход отбыл. Что ж – у всех свои заботы! Однако отчего-то вдруг всполошились англичане. Их суда-
