его светлости, что наглая магичка умерла страшной и мучительной смертью. И это было чистой правдой.
В какой-то миг у него мелькнула мысль — а не попробовать ли отыскать тело девчонки — но Хаэлли тут же отверг ее по причине совершенной нецелесообразности. Труп есть труп, ему уже все равно.
***
Решив вернуться в замок, Хаэлли подобрал меч и отправился в дорогу. И поэтому не увидел то, что мог бы показать лес. То, что произошло на полянке спустя час после того, как меч полуорка пригвоздил к земле щупленькую девчонку.
Раздался треск ломаемых веток, и, топча кусты лещины, на пятачок тяжело вывалился человек, который, будь жив, непременно прослыл бы первым силачом королевства Веранту. Но человек этот был мертв, причем давно, а ритуал, проведенный над ним умелым мастером, сделал из него прекрасного и очень послушного раба. Зомби остановился, шумно втянул носом воздух. Нет, дышать ему было необязательно — но таким образом он мог чуять. И в этот раз он учуял кровь. Свежую падаль, которой можно было бы полакомиться.
Долго искать источник будоражащего аромата не пришлось. Шагая по рассыпанным в траве мешочкам, кусочкам кожи и перепутанным ниткам, зомби приблизился к замершему телу, на ходу облизываясь. Под действием запаха крови он почти забыл, в каком направлении должен был двигаться изначально — и в этом самый главный недостаток рабов-зомби. Почуяв кровь, они порой отвлекаются от порученных им дел.
— Роф, — раздался позади раздраженный и усталый голос, — какого охра, мой дорогой? Куда тебя понесло? Thae'n sha gen.
В последнем предложении прозвучала команда остановиться до следующих распоряжений, и зомби, испустив разочарованный вой, замер на месте.
Зашелестели изломанные кусты, и вслед за зомби появился человек. Он казался изможденным долгой дорогой и злым на весь мир. Его слегка знобило, он постоянно кутался в потрепанный плащ, который уже давно утратил свой изначальный цвет. Коротко остриженные смоляные волосы торчали во все стороны как перья у взъерошенного ворона.
— А-а, вот оно что, — протянул он, оглядевшись, — ты попросту захотел жрать, да?
Зомби тихо заурчал, пожирая тело глазами.
— Ну-с, Роф, я же не могу тебе так просто дать сожрать человека, — назидательно сказал Шерхем Айлан Виаро, — а вдруг он… или, к охру, она еще жива? Хотя… гхм… с такими ранами вряд ли… И потом, я же все-таки лекарь… В любом случае надо проверить.
Он опустился на колени рядом с убитым юношей. Арбалетная стрела в животе. И сердце, пронзенное насквозь.
— Похоже, Роф, тебя ждет сытный обед, — пробормотал лекарь, — хоть мне это и не нравится, но…
Рядом было набросано каких-то маленьких замшевых мешочков, цветные нитки, обрывки кожи — и даже орочьей кожи. Те, кто убил паренька, не позарились на содержимое его мешка, оно и понятно, почему. В траве лежало тело убитого мага-вышивальщика.
Шерхем поежился. Вот так, шел себе мальчишка, шел — да и сгинул бесследно в лесу. А дома его все так же будут ждать, надеяться, что когда-нибудь он еще постучится в дверь… Воистину, не так страшна смерть, сколько ее внезапность. И тут лекарю пришло на ум, что, может быть, у жертвы где-нибудь на одежде остались метки, по которым можно будет разыскать его семью. Гадкое, конечно, занятие, сообщать родным о бесполезности ожидания. С другой стороны — переплачут один раз, и будут жить себе дальше, без этой пытки неизвестностью, с которой он живет уже… В общем, не важно.
Единственный результат, который дал осторожный обыск тела — так это то, что мальчишка оказался просто худосочной и коротко остриженной девчонкой. Никаких сведений о семье. Ни-че-го. Он ругнулся вполголоса, одновременно прикидывая, что могло заставить девицу переодеться в мужское платье и переть через лес. Небось, глупости какие-нибудь, вроде «не хочу за него замуж». А в итоге?!!
— Девки-дуры, — пробормотал Шерхем, поднимаясь с колен, — увы, здесь я ничего уже не смогу сделать.
Он уперся в траву ладонью, пальцы наткнулись на металлический предмет цилиндрической формы. Шерхем рассеянно поднес его к глазам, повертел, взвесил в ладони. Крышка с голубым гербом магов холода. Скорее всего, завинчивающаяся крышка от фляги.
— Роф, принеси мне мою сумку, — упавшим голосом приказал Шерхем Виаро, — живо.
Молниеносным движением сунув крышку в карман, он вновь склонился над телом. Пощупал пульс, оттянул веки, похлопал по щекам. Девушка была, как говорится, мертвее не бывает, ничего не поделаешь. Рану в животе еще можно было исцелить, но разрубленное сердце — увы, увы…
На сей раз зомби двигался шустро. Брякнулась рядом сумка с инструментами, а лекарь уже раздевал убитую.
— Ну, ничего, — пробормотал он задумчиво, — по крайней мере, это шанс. Эльфы, они, конечно, скряги… Но чудеса ведь тоже случаются, верно? И мы будем надеяться, всегда будем!
Уложив девушку как можно ровнее, он извлек из сумки плоский деревянный ящик, легко поддел ногтем защелку. Там, в гнездышках из алого бархата, ярко блестели начищенные ланцеты. Шерхем взял один, покрутил в пальцах, примеряясь, а затем, наклонившись к неподвижному телу, быстро сделал надрез под нижним ребром со стороны сердца.
Глава 7. Лекарь
… Я проснулась.
И, судя по обилию солнечных зайцев повсюду, на первую лекцию можно было уже не торопиться. Ринка, само собой, ушла еще охр-знает-когда, не утрудившись разбудить. Любопытно, отчего так голова болит? Вроде бы вчера вечером ничего не пили. Я зажмурилась. А что было-то, вчера?
Воспоминания, тревожные, как пробившийся сквозь плотину первый ручеек. Кажется… Да. Я была в замке. Хайо, как он там называется… Шварц… Шварц… не помню, ну ладно. Эльф, еще там был эльф, и зачем-то мы с ним бились на мечах. Он меня учил. А потом — прощальный поклон Лерию Аугустусу — вот же имечко! — и я бегу, бегу сквозь ночь, шарахаясь от каждой тени, с надеждой глядя на восточную сторону неба… а дальше? Треньк. Вот что мне не дает покоя на самом деле. Странный, короткий, хлесткий звук. Я опускаю глаза и вижу, что из моего живота торчит жесткое оперение толстенной арбалетной стрелы.
И плотину прорвало. С душераздирающим скрежетом, скрипом и низким, вибрирующим гулом, от которого вмиг заложило уши. Все стало на места: замок Шварцштейн, сделка с бароном, старушка в голубой блузке, убийство Улли Валески, к которому я вдруг оказалась причастна. А еще… Я судорожно сглотнула, не смея шевельнуться. Разбойники, которые напали на меня. Одному я отрубила руку, за что поплатилась, и теперь… Хайо, где я?
Над головой — низкий потолок из переплетенных между собой веток, сквозь него просвечивает зелень и солнце. И — охр побери, я, похоже, связана по рукам и ногам. К тому же, абсолютно голая. Остается только пофантазировать о том, что могли со мной сделать эти ублюдки за то время, пока я валялась без сознания…
Воображение живо нарисовало мне такую картинку, что сердце подскочило в груди и помчалось вперед, грохоча как гномий поезд. Или… нет? Я ощутила приступ тошноты. Прислушалась. Иногда бывает так страшно, что хочется вывернуть назад все съеденное. Мой желудок попросту был пустым как глаза спящего тролля. Но сердце, мое бедное сердце… Оно, похоже, не билось.
Можно ли верить собственным ощущениям? Вокруг стояла тишина. Я повернула голову набок, прижалась ухом к деревянному настилу. Когда лежишь таким образом в кровати, всегда сквозь подушку слышится благословенное «тук-тук-тук». А сейчас — гулкая, сводящая с ума тишина. И я, крепко привязанная к лежаку, заботливо накрытая старым, истертым до дыр лоскутным одеялом.
— Что вы со мной сделали? — пробормотала я. А потом повторила, уже гораздо громче, срываясь на
