Обогнув нестройный лесочек, отряд выехал на развилку двух дорог: первая вела в гору, вторая спускалась в лощину. Командир, привстал на стременах, осматриваясь.
— Думаю, они направились вниз, там груженому коню идти легче.
— Ваш бродь, смотрите, наверху татары! — воскликнул Прохор, тыча плетью вдаль.
Действительно, на возвышенности темнели фигуры двух всадников, у одного из них, что-то было переброшено через седло.
— Точно — они. С Шумницким на холке! — вскрикнул Туманов, замахиваясь плетью. Вперед!
Кони ударили копытами, заставив землю вздрогнуть. Пыль взвилась в небо, словно от взрыва. Эскадрон сорвался с места. Черная туча понеслась в гору, будто взлетая.
Алексей хлестал Леденца изо всех сил, однако, едва успевал за последним драгуном. Лукавил Прошка, кривил душой Туманов, уверяя, что на этой кляче можно джигитовать. На ней дрова возить, а не за мюридами гоняться. Стыдно, право, молодой офицер, которому должно бы за собой увлекать, а тащится в конце строя. Смеются, наверное, все, потешаются: ловко простачка обманули. Но ничего, наперед выйдет наука — не след быть таким доверчивым. Надобно и собственное сужденье иметь. Так думал Алексей, не замечая того, что обстановка стала живо изменяться. Маштачок, вдруг, обошел красавца гнедого… оставил позади длинноногого каурого… дышал в круп норовистому булану. Прыткие кони выдыхались на затяжном подъеме, теряя скорость. А Леденец шел. Уж фыркал пеной Прошкин жеребец. А Леденец шел. Сбросил спесь командирский ворон. А Леденец шел. И складывалось такое ощущенье, что он только-только разогрелся, потому что копыта его барабанили по дороге все дробнее и дробнее. И теперь уже Алексей вел отряд. А это было приятно. До жути, черт возьми, приятно! Он ласково похлопал Леденца по шее. Извини, дружок, отругал тебя по незнанию. Больше не повторится. Впереди показались татарские спины. Все верно — на груженой лошади далеко не убежишь, а от хорошего скакуна, тем более. Алексей еще раз благодарно потрепал гриву коня и вскинул из-за плеч винтовку.
— Ваш бродь, если навыка в стрельбе нет, поберегите заряд, — крикнул из-за спины Трифон, который, как оказалось, шел след в след за Леденцом (и тоже на маштаке).
— Стрелять мне приходилось, правда, по мишеням, — честно признался Алексей.
— Тогда не тратьте пулю. Дайте я.
Поднявшись в стременах и, ловко пружиня ногами, он быстро прицелился, на секунду замер, и плавно спустил курок. Татарин вздрогнув, откинулся на круп лошади. Большой сверток упал на обочину. Трифон с Алексеем, думая, что это Шумницкий, тотчас метнулись к нему. Командир следом. Отряд за ним. Погоня угасла.
Сверток живо катился под уклон, приближаясь к глубокому оврагу. Еще немного, и он непременно бы туда свалился. Но здесь Трифон явил завидную сноровку. Подскочив к краю обрыва, он мигом спрыгнул с лошади и, припав на колено, аккуратно поймал бедного Шумницкого. Точнее, все думали, что — Шумницкого. На самом же деле, в старом, изодранном ковре оказалась навытяжку завернутой овца.
Туманов злобно сплюнул.
— Вот тебе, друг мой Алексей, еще один прием — ложный след называется. Мне бы, старому дураку, догадаться, что они специально нас в верх потащили. Основная-то группа низом пошла. Разделиться надо было. Но куда там. Как говорится: вино в голове, соображенье — в заду. Вот те еще один довод против пьянки. Опять же, палаш дома забыл — верная неудача.
Глава 6
Брезгливо сморщив нос, Влад уныло осматривал полупустой ангар овощехранилища.
— А где рукомойник? — спросил он потерянным голосом.
— В батарее, — подсказал Сергей.
— А туалет?
— На улице.
— А постельное белье?
— Дома у мамы! — неприязненно рыкнул Стас. — Ты нам здесь атмосферу своим нытьем не погань. Не нравится — вали к себе в гостиницу.
Почувствовав недовольство бойцов, Влад принялся виновато оправдываться.
— Да нет, вы не подумайте — нормальные условия, просто непривычно как-то, неуютно.
— Тебя бы с нами в поле — узнал бы, что такое неуютно.
Денис, сняв бушлат и берцы, рухнул на кровать.
— Песня, а не условия! Не знаю, как другим, а мне очень даже нравятся.
Влад подошел к нему, опустившись на койку рядом. Вид его был трагичным и напуганным. Но, если первое выглядело вполне естественно (все-таки, друга потерял), то второе как-то плохо сочеталось с офицерской формой.
— В моем положении выбирать не приходится, — обреченно вздохнул он, сцепив руки в замок.
Сергей, выкладывая на табурет содержимое из карманов, между делом поинтересовался.
— Что за положение такое? Неужели в Грозный посылают?
— Нет. Просто мне кажется, что теперь могут убить и меня.
— Солдатам, которые собираются штурмовать Минутку, тоже так кажется, — тихо заметил Андрей.
— Скажу вам честно, пока мы стояли под Грозным, мне каждый день так казалось, — признался Макс.
— Там другое, там война. А здесь неизвестно, кто твой враг.
Денис поднял голову с подушки. Раньше это выражение было характерно только для милиционеров и военных, столкнувшихся с партизанщиной, теперь же так говорили и различного рода коммерсанты. Вошедшие в моду заказные убийства заставляли их бояться даже собственных друзей.
— Вы что, с этим лейтенантом какими-то темными делишками занимались?
— Да что ты, нет, конечно, — замахал руками Влад.
— Почему же тогда боишься?
— Потому и боюсь, что непонятно по какой причине его убили.
— Скорей всего — это местные джигиты, — предположил Андрей. — Вечер, кафе, пьяный офицер — отличная мишень для хулиганов и грабителей. Типичная ситуация. Иди домой и спи спокойно.
Влад покачал головой.
— Осетинские менты сказали, что никто из местных не посмел бы у этого кафе даже подраться, не то, что убить. Там хозяин — авторитет какой-то, его все боятся.
Сергей, вывернув последний карман, с радостным облегчением выдохнул.
— Фуф, наконец-то.
— Что, заначку нашел? — спросил, зашивающий дырку на штанах, Макс. Бойцы, находившиеся в военных условиях, могли составить конкуренцию самым расторопным домохозяйкам. Шить, стирать, готовить (подчас из крайне скудного набора продуктов), наводить чистоту и порядок приходилось абсолютно каждому и не считалось великим подвигом, как это принято у милых женщины.
— Я думал, что командирский список в дороге посеял. Слава Богу, нашел.
— Ничего бы не случилось, я и так все помню: «Мухи», генератор, прочая мелочь…
— Это что, заявка? — поинтересовался Влад.
— Ну.
— Можно взглянуть?
Сергей протянул лист.
— Так, что тут: …угу… угу… угу. В общем, все есть, за исключением «Мух» и генератора — дефицит.
— А будут?
— Должны.
— Когда?
