— Думаешь, точно рассчитали? — спросил Макс.
— Вечером узнаем.
— Как ты узнаешь, если Серега встречу только назавтра назначит?
— Ну, и что.
— Да то, что приведет этот прапор с собой фээсбэшников и нахлобучат они нашего оруженосца по самую маковку.
— Судя по характеристике Влада, сундук, нормальный, а не припадочный.
— В смысле?
— Ну, где ты видел прапорщика, который собственную выгоду на галочку для фэбсов променяет?
— А если, это агент?
— Тем более. Стал бы настоящий шпион с подобной мутью связываться?
— Не знаю… может, и стал бы, чтоб себя положительно высветить.
— Настоящий агент ни под каким видом не захотел бы попадать в поле зрения фэбсов, ни под плохим, ни под хорошим. Он, после первых же слов об оружии, должен был откреститься от Сереги, как от черта с рогами. Особенно, в нынешнем положении.
— Ты считаешь — это пустышка?
— Почти уверен.
— Почти?
— Вечером точно скажу…
Денис собрался закурить, но, увидев возмущенные глаза Макса, откинул бронированную дверцу и вылез на улицу. Погода стояла туманная. Чиркнув зажигалкой, он добавил к небесным облачкам еще одно, дымное… На раскрытие дела оставалось ровно два дня. Срок небольшой, но проблема не в нем. Масса времени уходит впустую. Скудная информация не позволяет работать на полную ногу: не над чем думать, нечего проверять, некуда ехать. Партия Сергея практически сыграна. Исход ее предельно ясен — пустышка. Теперь нужно двигаться дальше. Но, куда? За что цепляться? Перебирая в уме варианты ответов, он непроизвольно подошел к группе разведчиков, стоявших у своей БРДМки в компании водителей Уралов. Последние, выделяясь среди бойцов, как мазутные пятна на асфальте, внимательно слушали рассказы героев о ратных подвигах.
— … И, короче, мы как дали сразу из всех стволов, от духов только фарш остался.
— А наши?
— Ни царапины.
— Повезло.
— На то мы и разведка. Опа, командир опять с этим ботаником идет.
— Почему с ботаником — лох?
— Не. Мы в прошлый раз с ним в Червленую ездили, так он там пол дубовой рощи перекопал.
— На фига?
— Корни какие-то целебные искал. Домой целый мешок веток привез. Ботаник.
От крыльца к БТРу шагали высокий разведчик и рыжий капитан. Денис, обогнув задний борт Урала, заспешил к своей машине.
Макс лежал на сиденье, звонко храпя. Андрей тихо сопел в кресле наводчика.
— Подъем, сонное царство, враг подступает.
Макс, не прекращая храпеть, нащупал рукой автомат.
— Ты еще выстрели во сне.
— Эта была просьба или совет? — вяло уточнил Андрей.
Денис, схватившись за ручку-трос, громко захлопнул бронированную дверцу.
— Охренел, что ли? — подскочил Макс.
— Военный будильник. Доброе утро, ребята.
— Военный будильник — это гаубица под окном, а то, что сделал ты, называется — пакость. Занесен в черный список. Чего такой бодрый — в табаке конопля попалась?
— Знаешь, кого сейчас встретил?
— Маму?
— Че несешь, какую маму?
— А от чего здесь еще можно радоваться?
— Да, нет. Ты послушай. Я когда у Влада список брал, то попросил его показать всех сослуживцев, аккуратно так, издалека. В общем, кроме прапорщика, там был старлей, на хачика похожий, и рыжий капитан. Он еще к нам на базу приходил, о потерях в Грозном рассказывал.
— Когда?
— В первый же день. С дезертирами еще разговаривал, или, кто они, я не знаю.
— Ну?
— Так вот, оказывается, он с разведчиками мотается в Чечню по каким-то делам.
— Молодец, не очкует.
— Согласен. Но я подслушал один интересный разговор. Бойцы рассказали, что этот самый капитан, перекопал под Червленой пол дубовой рощи. Коренья какие-то искал.
Макс протер глаза, окончательно проснувшись.
— Не пойму я тебя, и что? Поехал мужик с разведчиками на дело, заодно накопал полезных корешков. Другие вон на козлов охотятся, рыбу гранатами ловят. И что здесь подозрительного?
Денис немного сник. Информация, казавшаяся интересной еще минуту назад, теперь приобрела тусклый будничный оттенок.
— Действительно, вроде бы, ничего.
— Вот именно. Ты, вижу, зашпионился, братишка. Скоро будешь подозревать всех, кто зубы по утрам не чистит.
— Да, есть такое. Это, наверное, от недостатка информации — не за что цепляться. Кстати, у меня прапрабабка родом из Червленой. Линейная казачка.
— Что значит, линейная.
— Значит, что на Кавказской Линии жила. Может, проскочим, посмотрим на мою историческую Родину?
— Так ты кавказец? — воскликнул Андрей. — Вот он, где шпион окопался!
— Нет. У меня прапрадед драгуном был.
— Ладно, уговорил, — сжалился Макс. — Только Серегу дождемся.
— Само собой. И остальных с базы захватим.
БТР шел по трассе, как крейсер по штильному морю. Туман волнами разбегался по сторонам, выплескиваясь на леса и разрезанные каналами поля. Два могучих двигателя и 8 широких колес несли бронированный корпус с грациозной мощью. Ни крутые ухабы, ни глубокие рытвины не беспокоили тяжелую машину. Она их попросту не ощущала. На башню можно было смело ставить стакан воды в полной уверенности, что из него не прольется ни капли. Мягче шел, разве Мерседес по автобану. Со скоростью 100 километров в час к обеду добрались до Червленой.
— Прямо по курсу село, — глядя в прицел, крикнул Андрей.
— Тормозим на окраине, — предупредил Денис, взявший на себя роль старшего.
Машина, сбавив обороты, плавно съехала на обочину. Собровцы выскочили из десантного отсека, ощетинившись автоматами. Здесь была уже чеченская земля.
— Ну, вот она, твоя историческая Родина, — кивнул Стас на Червленую, серой кляксой вытянувшуюся вдоль реки.
Денис смотрел на селенье с каким-то странным, до этого незнакомым, чувством. Будто бывал он здесь когда-то, видел эти деревянные домики, узкие улочки, сады, голые сейчас, но, вероятно, очень красивые летом. Не раз он слышал от своей бабушки (а та, от своей) рассказы об удивительных людях, некогда живших в Червленой. О том, как воевали они с горцами, как помогали русским солдатам, предоставляя им свой кров, делясь хлебом, заботясь о больных и раненых. О том, как выходившие из Чечни войска встречала вся станица. Что сам атаман кланялся солдатам в пояс, благодаря за доблесть, за стойкость, за пролитую в
