Если ваше абсурдное поведение основано на ее словах…
— Что, как вам известно, вовсе не так.
— Я египетский подданный. Я обладаю привилегиями и предупреждаю, что, если вы меня арестуете, вас ждет международный скандал.
— Мой дорогой старший инспектор, — сказал мсье Дюпон, входя в комнату, — умоляю простить меня, я немножко, задержался.
— Напротив, мой дорогой комиссар, вы, как никогда, вовремя.
Они пожали друг другу руки. Дюпон был облачен в великолепную форму, сверкавшую кожей и металлом: перчатки, переплетение ремней, полицейский жезл. В дверях показались трое младших офицеров.
— А-а, вот они, наши подопечные, — протянул Дюпон, поглаживая усики и оглядывая комнату. — В чем вы их обвиняете?
— На данный момент в преступном сговоре.
— Я британский подданный. На королевском суде я предлагаю свои услуги в качестве свидетеля и обвиняю доктора Али Баради в убийстве.
Баради повернулся к своему бывшему партнеру и разразился потоком арабских ругательств, хотя и непонятных, но звучавших крайне неприятно.
— Мы выслушаем все заявления в свое время, — сказал Дюпон. — А пока, дамы и господа, вам предлагается в сопровождении офицеров проследовать в комиссариат полиции города Роквиля, где вам предъявят официальное обвинение. — Он кивнул своим людям, и те выступили вперед, звеня наручниками.
Аннабелла Уэллс эффектным жестом подобрала подол и откинула назад волосы.
— Мсье комиссар, — обратилась она по-французски к Дюпону, — вы узнаете меня?
— Несомненно, мадам. Вы актриса Аннабелла Уэллс.
— Мсье, вы цивилизованный человек и не можете не понимать, что я нахожусь в некотором затруднении.
— Не нужно быть цивилизованным человеком, чтобы понять ваши затруднения, мадам. Достаточно быть просто неотесанным полицейским, — усмехнулся Дюпон. — Если мадам соблаговолит несколько дополнить свой туалет — например, костюмом для прогулок, — я буду рад предложить вам услуги нашей служащей. Она ожидает за дверью.
Аннабелла несколько секунд разглядывала комиссара, словно размышляя, а потом обернулась к Аллейну.
— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросила она. — Вы все-таки заманили меня в ловушку, да? Какой же я была дурой! Вчера мне надо было догадаться. А я хранила вам верность! И не сказала им, кто вы такой. Господи, какой же я была дурой!
— Возможно, это единственная разумная вещь, которую вы сделали с тех пор, как приехали сюда. Так что не жалейте…
— Мне померещилось или же я все-таки верно уловила: вы намерены дать мне шанс?
— Дайте шанс самой себе!
— А, — произнесла она, качая головой, — то-то все удивятся, да?
Она усмехнулась Аллейну и направилась к двери, где в ожидании стоял Рауль, с детским восторгом взиравший на известную актрису. Босоножки он сбросил, в трусах и с медальоном с изображением святого Кристофа он выглядел как юный языческий бог.
— Экий красавец! — сказала Аннабелла. — Не правда ли?
— Мадам? — недоуменно переспросил Рауль.
— Вы просто красавец! — повторила по-французски Аннабелла.
— Мадам!
Она спросила, сколько ему лет и много ли он видел фильмов с ее участием. Рауль утверждал, что видел все фильмы. Значит, он обожает кино?
— Мадам, — сказал Рауль, — я обожаю… вас!
— Когда меня выпустят из тюряги, непременно пришлю вам свою фотографию, — пообещала актриса.
Сквозь остатки косметики проступили былое величие и красота. Аннабелла эффектно покидала место действия.
— Ах, мсье, — сокрушенно произнес Рауль. — Какая трагедия! И все-таки искусство превыше всего, а она прежде всего артистка.
Его слова были оставлены без комментариев. Было слышно, как в коридоре Аннабелла вступила в беседу со служащей полиции.
— Мой дорогой Дюпон, — пробормотал Аллейн, — возможно ли в отношении этой женщины не предпринимать меру пресечения в виде ареста. Уверен, от нее будет больше пользы в качестве свидетеля. Разумеется, держите ее под наблюдением, но… по крайней мере, пока…
— Ну, конечно, мой дорогой Аллейн, — отозвался мсье Дюпон и, переходя на интимные интонации, как истинный француз, добавил: — Я все понимаю, отлично понимаю.
Аллейн сомневался, правильно ли его понял Дюпон, но счел за благо не уточнять.
— Нам нужно многое прояснить, — сказал он. — Не лучше ли сначала удалить арестованных?
Полицейские занялись четырьмя мужчинами. Оберона, все еще завернутого в покрывало, уложили на кровать. Его спутанные волосы прядями свисали на лицо. Над шелковистой, расчесанной надвое бородой алел полуоткрытый рот. Пустым отрешенным взглядом он взирал на Аллейна.
Люди Дюпона подняли Баради с пола и одернули на нем рясу. Ноги у него теперь были развязаны, но на руки надели наручники. Он тоже наблюдал за Аллейном, но мрачно, пристально и задумчиво.
Карбэри Гленд стоял рядом, кусая ногти. Слуга-египтянин глупо улыбался всякому, кто останавливал на нем взгляд. Мисс Гарбель с деловитым видом сидела за столом, напоминая секретаршу, забывшую переодеться после вечернего карнавала.
Дюпон обратился к мужчинам.
— Вас отведут в комиссариат полиции Роквиля. Позже мсье старший инспектор и я проведем допрос. Все ваши вопросы будут рассмотрены. А теперь следуйте за жандармами.
— Рясу, — произнес Оберон. — Я требую рясу.
— Послушайте, Аллейн, — сказал Гленд, — что будет со мной? Говорю вам, от меня нет никакого вреда. Ради бога, велите принести мою одежду.
— Ваша одежда будет послана следом за вами, — сказал Аллейн, — а вы получите то, что заслужили, не больше и не меньше. Из соображения приличий, мой дорогой Дюпон, мистера Оберона, видимо, стоит как-нибудь принарядить.
Дюпон переговорил с одним из своих людей. Тот открыл шкаф и вынул белую рясу.
— Пожалуй, — деликатно напомнила о себе мисс Гарбель, — мне пора удалиться. Если, конечно… Я не знаю… — Она перевела вопросительный взгляд с Аллейна на Дюпона.
— Дюпон, это мисс Гарбель, о которой я вам рассказывал.
— Правда? А не достопочтенная Гризел Локк, как я полагал?
— Мисс Локк убита. Ей вонзили нож в сердце вчера на рассвете, в пять часов тридцать восемь минут. Гроб с ее телом находится в комнате с другой стороны центрального прохода. Доктор Баради был столь любезен, что показал мне его.
Баради сжал скованные кандалами руки и яростно ударил ими по коленям. Сталь оцарапала кожу, но доктор, казалось, ничего не почувствовал.
— Убита! — громко простонал Гленд. — Боже, а нам сказали, что она перебрала дури.
— А где же в таком случае… извините, мадемуазель, если я выражусь несколько грубовато… где же третья английская старая дева, мой дорогой старший инспектор? Пресловутая мисс Трубоди?
— От всей души надеюсь, что она поправляется после операции в башенной комнате по другую сторону от центрального прохода.
Баради неуклюже поднялся. Он стоял лицом к большому зеркалу и что-то бормотал. В этот момент послышался тонкий гудок локомотива, а за ним надсадный скрежет поезда. Аллейн поднял руку, и все
