Перебрав все карточки три раза подряд, я вдруг вспомнила, куда дела ее.
У меня на шкафу стоит красивая фарфоровая вазочка, расписанная лиловыми ирисами. Так вот, эта вазочка стояла неровно и дребезжала, когда мимо дома проезжали тяжелые грузовики. И я подложила под нее Норину визитку.
Встав на табурет, я дотянулась до злополучной вазочки и вытянула из-под нее глянцевую картонку. Вазочка тут же обиженно задребезжала, хотя никакие грузовики мимо дома не проезжали. Я показала ей кулак, спрыгнула с табурета и потащилась к телефону. Однако прежде что-то заставило меня взглянуть на часы. Мнда-а… Двенадцатый час, поздновато для звонков, придется перенести на завтра.
Ночь прошла спокойно, никто не ломился ко мне в дверь и не названивал по телефону. Стоя под душем, я решала в уме сложную проблему, можно ли звонить Норе в полдевятого утра. С одной стороны, она – женщина неработающая, такие встают обычно не раньше десяти – куда торопиться? С другой стороны, я помнила, что у Норы в жизни есть большая забота – присматривать за легкомысленным своим муженьком. А при таком раскладе – куда уж там спать долго! Этак всю семейную жизнь проспишь!
Выйдя из ванной, я услышала стук в нашу общую с Иннокентием стенку и выглянула на лестницу. На площадке стояла Анюта, в зубах у нее был бумажный пакет из французской булочной, что на углу. Там лежали две горячие булочки – с изюмом и с вареньем. Я умилилась и тут же оценила деликатность Иннокентия – не явился сам, а прислал собаку, чтобы я не подумала, что он напрашивается на утренний кофе, которого у меня, кстати, нету, снова закончился. Ужасно приятно, когда о тебе кто-то заботится, подумала я, пережевывая сдобу. Анюта от мучного отказалась, очевидно, берегла фигуру.
Первый раз у Норы было занято, я обрадовалась, выждала несколько минут и набрала снова.
На этот раз трубку очень быстро сняли, и молодой женский голос выпалил:
– Извините, нас прервали! Еще у него красные пятнышки на животе… такие меленькие… А у Мишутки…
– Нора? – удивленно переспросила я.
– Элеонора Васильевна, это вас! – недовольно проорал молодой голос. – Только недолго, мне должен позвонить врач!
– Да! – услышала я наконец голос Норы, и тут же его заглушил детский визг.
– Нора, это Даша… Мы вместе отдыхали на Лазурном Берегу… Как у тебя дела?
– А, Дашутка! – Нора явно обрадовалась и добавила тише: – Здесь разговаривать невозможно, давай встретимся в кафе «Карибу»… на Среднем проспекте Васильевского, знаешь его?
– Знаю, – ответила я удивленно. – А что…
– Через час! – отрезала Нора и повесила трубку.
Хм, все-таки она забыла, что я работаю. Однако передоговориться не получилось – теперь было плотно занято. Я прикинула, от чего мне будет хуже – если потеряю работу или если потеряю жизнь. А ведь запросто может так случиться, раз те двое типов настроились меня поймать. Выходило, что жизнь дороже, так что я позвонила своему шефу Геннадию и твердым голосом заявила о невозможности явиться сегодня на работу по семейным обстоятельствам, а именно: по причине безвременной кончины бывшего мужа.
– Чего? – поперхнулся Гена. – Ты что несешь-то? Какие могут быть семейные обстоятельства, если муж бывший! Может, у тебя их десять было, так что, каждый раз с работы отпрашиваться будешь?
– Злой ты, Гена, черствый и равнодушный человек, – сказала я скорбным голосом, – а еще хочешь стать хорошим руководителем.
И поскорее повесила трубку.
Через час я вошла в кафе.
Зал его был разделен стеклянными перегородками на маленькие, очень уютные кабинки. Из одной такой кабинки мне махала Нора. Выглядела она утомленной.
– Что будешь – чай, кофе? Сладкое ешь или остервенело худеешь, как все прочие?
Я заказала кофе по-венски и повернулась к Норе:
– Что у тебя творится?
– Внуки! – Нора махнула рукой.
– Внуки? У тебя? – Я окинула взглядом ее стройную фигуру, молодое красивое лицо.
– А что – теоретически все возможно, – усмехнулась Нора. – Но в данном случае внуки не мои, внуки Славины, от первого брака… Так что я к ним прямого отношения не имею, но им до этого нет дела, и нервы они мне подпортили ужасно. И разговаривать по телефону при них совершенно невозможно, они тут же начинают орать. Двое двухгодовалых мальчишек, представляешь себе? Мишутка и Васютка… То есть, разумеется, нервы-то портят не столько они, сколько их сумасшедшая мамаша, Анюта, Славина невестка…
Я вспомнила симпатичную собаку Анюту, горячие булочки и рассмеялась.
– Не обижайся, это я не над тобой!
– Да я и не обижаюсь. – Нора отставила чашечку крепчайшего кофе. – Слушай, мы ведь не о моих внуках разговаривать пришли, ты же меня о чем-то хотела спросить?
– Ну да. – Я свернула из салфетки самолетик, хотела запустить его в соседнюю кабинку, но вовремя передумала и спросила Нору:
– Слушай, кто такой этот Сурен Степанович?
– Почему ты спрашиваешь? – Нора вдруг посерьезнела, ее лицо как-то заострилось и побледнело, и крупные веснушки на скулах стали еще заметнее.
– Да понимаешь… – Я не знала, с чего начать и стоит ли что-то рассказывать постороннему человеку.
– У тебя неприятности? – спросила Нора.
– Почему ты так думаешь?
– Сурен – не тот человек, которым интересуются в благополучные периоды…
– Да кто же он такой?
– В общем, сама толком не знаю… – проговорила Нора после долгой паузы. – Знаю только, что он большая шишка. Как-то раз мы подвозили его на своей машине, и нас остановил дорожный патруль. У всех потребовали документы. Сурен первым протянул сержанту какую-то книжечку, тот только взглянул и тут же переменился в лице, встал навытяжку, отдал честь и тут же отпустил нас, больше ни у кого не стал проверять документы. А когда Слава осторожно спросил Сурена, что это за документ – тот отшутился: мол, удостоверение почетного Деда Мороза Российской Федерации… И это не единственный такой эпизод, уверяю тебя!
– А как вы-то с ним сошлись?
– На почве общих интересов. Ты ведь знаешь, они со Славой оба увлекаются дайвингом, а кроме того, раз в неделю мы в одном клубе играем в бридж. Тут и я не отстаю, мы со Славой составляем сильную пару, но Сурен – просто корифей.
Нора еще секунду помолчала, задумчиво посматривая на меня, а потом предложила:
– Если хочешь, приходи сегодня вечером в этот клуб. Там как раз будет интересная игра, и Сурен обязательно придет. Скажешь, что ты – моя гостья, тебя пропустят.
Я поблагодарила ее, уточнила, какой в этом клубе принят дресс-код.
– Для мужчин – темный пиджак и галстук обязательны, для женщин таких жестких ограничений нет, хотя, конечно, джинсы и свитера не приветствуются.
В это время у нее зазвонил мобильный.
– Ну что такое, Анюта? – проговорила Нора, поднеся телефон к уху. – Что ты говоришь? Боже мой! Не волнуйся, я сейчас приеду. Ничего без меня не предпринимай.
Отключив телефон, она повернулась ко мне:
– Кажется, Мишутка проглотил шарик от бильярда.
– От бильярда?! – ужаснулась я, представив огромный шар из слоновой кости.
– От детского механического бильярда. Такой маленький стальной шарик.
– Но все равно, это очень опасно! – переполошилась я. – Поезжай немедленно!
– Поеду, конечно. – Нора сделала знак официантке. – Но вообще Анюта такая паникерша… Месяц назад она вообразила, что Васютка оторвал и проглотил пуговицу от собственных штанов. Мы уже привезли его в
