Я то и дело поглядывала на свою спутницу и, наконец, задала ей естественный вопрос:
– Вы вообще кто?
– Надежда… – проговорила она, тяжело дыша.
– И это все, что вы можете мне сказать? Имя, конечно, соответствует случаю, но как вы здесь оказались и кто вы…
– Долго объяснять! – она отмахнулась и свернула в проход между двумя домами. – Сейчас важнее, кто эти двое, которые напали на вас. Они – убийцы, и если мы не поспешим, нам не поздоровится!
Я согласно кивнула и хотела вкратце рассказать о своих встречах с этой сладкой парочкой, но вовремя спохватилась. Что это я собираюсь распускать язык перед первой встречной? Я эту тетку первый раз вижу, может, она тоже преступница… Мы проскочили через очередную подворотню, вылетели на улицу… и застыли на месте: прямо перед нами стояли оба злодея.
Видимо, пока мы петляли по двору, они успели обойти квартал.
Слева от нас вислоусый тип подкручивал свои знаменитые усы и скрежетал зубами от злости, справа надвигался его напарник, весь в потеках розовой краски.
– Ну что, добегались? – проговорил он, стирая краску со щеки, так что на ней опять проступило родимое пятно в форме острова.
– Сицилия, – пробормотала моя спутница.
– Или Корсика, – подхватила я.
– Чего вы там бормочете? – набычился вислоусый.
– Может, вообще Мадагаскар, – тихо проговорила Надежда.
Затем она повысила голос и произнесла, обращаясь к измазанному краской бандиту:
– А вам идет розовое… Получилось очень гламурно!
В то же время она начала медленно пятиться.
– Даже не думайте об этом! – Размазывая по щекам краску, он с неожиданной ловкостью прыгнул в сторону, отрезав нам путь к отступлению.
Я огляделась по сторонам.
Подворотня, откуда мы только что выбежали, была недоступна, возле нее стоял, кровожадно ухмыляясь, главный злодей. Рядом с нами возвышалась стена дома с низко расположенными окнами подвала. Надежда отступила к одному из этих окон и постучала в стекло носком туфли.
– Кого там черти принесли? – раздался неизвестно откуда громкий, решительный голос.
– Евгения Ивановна, это я, Надежда! – проговорила моя спутница. – У меня проблемы!
Ответа не последовало.
– Твои проблемы никого, кроме тебя, не интересуют! – издевательским тоном проговорил розовый злодей. – Так что лучше сразу сдавайся! Тебе же лучше будет!
– И не подумаю! – Надежда гордо вскинула голову.
– Ну как знаешь!
Бандиты начали медленно сходиться, оставляя нам все меньше шансов на спасение.
Вдруг из подворотни, позади розового уголовника, донесся странный звук – негромкое жужжание наподобие того, какое издает включенная электробритва. Бандит удивленно оглянулся.
К нему довольно быстро подъезжала игрушечная собака на колесиках. Собака была небольшая, размером с некрупного фокстерьера, состояла она из блестящих хромированных деталей.
– Здравствуй, Федя! – приветствовала эту игрушку Надежда.
Я удивленно взглянула на нее: сейчас было явно неподходящее время для таких развлечений.
– Это еще что за хрень? – пробормотал бандит. – Дети, что ли, развлекаются?
Он попытался пнуть игрушку ногой, но металлический фокстерьер ловко увернулся, припал на передние лапы и мигнул круглыми выпуклыми глазами, словно приглашая бандита поиграть.
– Не до тебя! – отмахнулся тот и снова двинулся к нам.
Но игрушечная собака не оставила своих намерений. Она неожиданно быстро подкатилась к бандиту, ухватила зубами шнурок на его ботинках и потянула на себя. Бандит споткнулся и громко выругался. Он попытался ухватить фокстерьера, но не тут-то было. Его механический противник сделал круг возле его ног, не выпуская шнурок из зубов, и петлей захлестнул ноги злодея. Тот покачнулся, попробовал сделать шаг и упал на тротуар.
– Да что же это такое? – злобно прошипел он, пытаясь подняться.
Но ловкий фокстерьер уже связал вместе шнурки на обоих ботинках и отскочил в сторону.
На помощь приятелю кинулся вислоусый. Он несся на фокстерьера, как разъяренный носорог, и казалось, что еще секунда – и металлическая игрушка будет растоптана…
Но в последнюю секунду фокстерьер отскочил в сторону да еще дернул бандита за штанину. Штанина затрещала, а бандит споткнулся и с размаху полетел на своего напарника.
Бандиты копошились на асфальте, а шустрый фокстерьер носился вокруг них, то и дело подскакивая и нанося злодеям короткие, но точные удары.
Через несколько минут злополучные бандиты были обездвижены и связаны по рукам и ногам, а Федя с победным видом остановился над ними и, как будто он действительно был настоящей собакой, поднял заднюю лапу…
– Ты только посмотри! – восхищенно проговорила Надежда. – Вот что называется настоящий струйный принтер!
На это действительно стоило посмотреть.
Тонкая струйка, которую пустил металлический фокстерьер, оказалась струйкой ярко-красных чернил, и теперь на лбу у обоих бандитов было крупно написано:
«Меня разыскивает полиция».
Ниже, чуть мельче, следовали пояснения:
«Нахожусь во всероссийском розыске с 1996 года по семи статьям уголовного кодекса. Всякому сотруднику МВД, встретившему меня, следует позвонить по такому-то телефону…»
Фокстерьер радостно тявкнул и укатил обратно в подворотню.
Бандиты все еще беспомощно барахтались на асфальте.
– Ну вот, теперь они недолго прогуляют на свободе, – удовлетворенно проговорила Надежда. – До первого полицейского… Чернила наверняка несмываемые, я в Евгению Ивановну верю, она все делает на высшем уровне… Но нам все-таки нужно скорее удирать, пока они не освободились.
– Кто это – Евгения Ивановна? – поинтересовалась я.
– Потом, это отдельная история!
И мы припустили прочь по улице.
Очень скоро мы оказались на Большой Зелениной улице, а еще через пару минут – на Чкаловском проспекте. Здесь было людно, можно было не опасаться никаких бандитов, и мы перешли на шаг.
– Вот, кстати, неплохое кафе, – указала Надежда на дверь под кованой вывеской. – Не знаю как вы, но я от всей этой беготни ужасно устала и хотела бы передохнуть, выпить чашку кофе… Да и познакомиться поближе, обменяться информацией…
Я с ней была полностью согласна, и мы вошли в кафе.
Помещение было небольшое, всего на пять столиков, но в нем так хорошо пахло свежим кофе и корицей, что у меня сразу поднялось настроение.
Мы заказали по чашке капучино. Надежда посмотрела на витрину с пирожными, тяжело вздохнула и прибавила к заказу корзиночку с малиной и венским кремом.
– Знаю, что мне это противопоказано, – проговорила она виновато. – Но мне просто необходимо снять стресс!
Я ее очень понимала и тоже взяла кусок орехового торта. Ничто так не снимает стресс, как сладкое.
Мы сели за угловой столик, и Надежда поглядела на меня в упор.
– Ну что, раскроем карты или будем ходить вокруг да около?
– Ну-у… – протянула я, – если это необходимо… и вообще…
– Не люблю, когда мямлят, – прервала Надежда.
И она туда же! Неужели так сразу заметно, что я нерешительная и вообще полный кисель?
