– Вот-вот! – оживилась Надежда. – Вадим тоже не нашел бумаги и поэтому написал записку на ресторанном счете!
– Вот, нашла! – Даша положила на стол листок из блокнота.
Надежда Николаевна оглядела листочек, убедилась, что на нем нет никаких надписей, и достала огрызок карандаша.
Положив перед собой настоящую записку, чтобы подражать корявому почерку человека с родинкой, она принялась писать:
«Девка у нас. Старое место засвечено, мы держим ее на складе возле Обводного канала. Она молчит. Приходи завтра, попробуй сама развязать ей язык. У тебя это обычно хорошо получается. Вход на склад напротив Варшавского вокзала, слева от моста забитая дверь подвала. Будем тебя ждать в двенадцать часов».
– Что это за склад такой? – поинтересовалась Даша.
– Есть такое укромное местечко! – отмахнулась Надежда. – Как-то раз меня туда занесло… Лучше не вспоминать![2]
– У вас была бурная молодость?
– Нет, у меня склонность к самодеятельным расследованиям. Вечно впутываюсь в чужие неприятности. Муж считает, что это мой единственный недостаток…
Надежда сложила записку вчетверо и протянула ее Даше:
– Теперь твоя очередь познакомиться с Уицли-Поцли! И будем надеяться, что Вероника ежедневно проверяет свой почтовый ящик, иначе все наши труды пропадут даром!
Даша встала из-за стола и направилась к двери туалета. На полпути она задержалась и поспешно сунула записку в полуоткрытый рот кровожадного мексиканского божества.
Покинув ресторан, Надежда Николаевна взглянула на часы:
– Времени в обрез! Скоро муж вернется с работы, обед как всегда не готов, а мне еще нужно заехать на Петроградскую сторону, туда, где мы только что были…
– На Глухую Зеленину? – удивилась я. – Зачем? Вы там что-то потеряли?
– Не то чтобы потеряла… Скорее, нашла очень интересного человека, с которым хочу кое-что обсудить. Это Евгения Ивановна, хозяйка замечательной металлической собаки Феди. Она нам поможет…
Я решила, что хватит с меня на сегодня приключений, я хочу домой – принять душ и напиться чаю с лимоном, потому что мексиканский салат вроде бы не был таким острым, но пить хотелось неимоверно.
В дальнем конце двора мелькнул Иннокентий со своей собаченцией, но я заметила их раньше и успела проскользнуть в подъезд. Так устала сегодня, что не хотелось ни с кем разговаривать. Однако не успела я войти в квартиру, как зазвонил телефон. Нахально так зазвонил, требовательно. Уже чувствуя, что отдохнуть мне сегодня не удастся, я сняла трубку.
Лучше бы я этого не делала!
Звонила Лида Васильцова.
– Дарья? – осведомилась она своим обычным тоном чрезвычайно занятой женщины, выкроившей минутку в своем предельно плотном расписании. За что ей, конечно, все должны быть благодарны.
– Да, это я! – призналась я неохотно. Интересно, а кого еще она рассчитывала застать по моему домашнему телефону? Бельгийскую королеву?
Правда, тут же выяснилось, что она опять все перепутала.
– Ты в такое время еще на работе? – проговорила она не то чтобы с сочувствием, а скорее с осуждением.
– Почему на работе? Я дома! Это домашний телефон! И я, между прочим, только вошла…
– Как домашний? – Лида зашелестела страницами. – Ерунда! Не может быть! У меня написано, что это рабочий телефон! Ах, нет, это у меня так буква «д» написана… Ну да не важно. Я тебе вообще-то по делу. Ты ведь только что вернулась из отпуска, да?
– Ну, – ответила я неопределенно, гадая, что ей от меня понадобилось. Лида Васильцова – это такая особа, которая ничего не делает просто так и с которой всегда нужно быть настороже.
– И в ближайшее время никуда не собираешься?
– Куда я могу собираться? Я работаю…
Я хотела было добавить – вполне возможно, что полиция вообще возьмет с меня подписку о невыезде, но вовремя передумала: Лида тут же раструбила бы эту информацию на весь город!
– Тогда дай мне на время свой чемодан. Я еду в Кисловодск, в желудочный санаторий. У меня, конечно, с желудком все в порядке, но подвернулась бесплатная путевка, а в Кисловодске всегда собирается очень приличная публика. Настоящая элита! Правда, самые интересные мужчины отдыхают в сердечном санатории, но туда путевок уже не было, и пришлось брать в желудочный, а у меня чемодан как назло испорчен, его Валентин Сергеевич случайно сигаретой прожег, а у тебя приличный чемодан, я видела, конечно, не «Luis Vuiton», но все же…
– Да берите, конечно, – согласилась я, лишь бы поскорее от нее отделаться. Я запуталась во всех ее сердечных и желудочных делах, мне хотелось пить, я устала, у меня болела голова, а ее визгливый голос ввинчивался прямо в висок.
– Хорошо, привезешь его завтра, только не позднее двенадцати, а то мне потом нужно в парикмахерскую…
От такой наглости я буквально взорвалась!
– Нет, не привезу! – отрезала я. – Я, между прочим, работаю! Если вам нужен чемодан – приезжайте за ним сами!
Лида, наверное, ужасно удивилась. Ведь раньше я была совершенно безответной, закомплексованной серой мышью, и когда об меня вытирали ноги, только вытиралась и переворачивалась на другую сторону…
Честно говоря, я и сама была удивлена. Выходит, в результате свалившихся на меня неприятностей я стала совершенно другим человеком? Нет худа без добра!
– Ну, хорошо, – если Васильцова и удивилась, она никак этого не проявила. – Тогда я заеду к тебе через час.
Вот как отлично действует прямой, решительный ответ! Столкнувшись с сопротивлением, она тут же перестроилась. Теперь всегда буду действовать только так! И с Сандрой, и с Геной…
Я надеялась, что Лида, получив свое, закончит разговор и отпустит меня пить чай. Но не тут-то было – она еще не выговорилась.
– Кстати, ты слышала новость? Карина, оказывается, ни при чем! То есть не она убила Вадима!
– Ну да… – протянула я без энтузиазма.
Я-то это и без нее отлично знала, но вот откуда это выведала Лида? Неужели Сандра раскололась? Не может быть!
– Так ты это уже знала? – в голосе Васильцовой прозвучало искреннее разочарование. – Кто тебе рассказал?
– Да так… – спохватилась я. – Слышала что-то краем уха… но без подробностей. А как это выяснилось?
– Мужчина, сосед, вернулся из командировки, – затараторила Лида, обрадовавшись, что я знаю не все.
– Какой сосед? – я заинтересовалась, вспомнив соседку свекрови Валентину Кондратьевну и бравого пенсионера с таксой. – Из какой квартиры?
– Ну, так, наискосок (точно, та дверь тогда не открылась на шум скандала). Карина никак не сознавалась в убийстве, требовала адвоката, говорила, что ее свекровь нарочно оговаривает (точно, так и есть, а Карина молодец, твердо держалась). И тогда один там опер ей поверил, и пошел по квартирам (не иначе, как запал на Карину). И представляешь, – вдохновенно верещала Васильцова, – поговорил он с этим мужичком, тот и вспомнил, что видел, как в день убийства Сандра вышла из дома вместе с Кариной! Говорит, ошибиться никак не мог, женщина уж больно эффектная, давно ее приметил! (Везет же этой Карине! Меня бы, к примеру, никто не запомнил…)
– Представляешь себе? – захлебывалась Лида. – Выходит, она все наврала!
