Она храбро посмотрела ему в глаза.
— Мне нравится приносить людям пользу, Джек. Если начнется война, я найду, чем мне заняться.
— Я в этом не сомневался. — Он выглянул в иллюминатор. — Может быть, поднимемся на палубу?
Джек оглянулся и улыбнулся ей.
— Правда, мы могли бы самоустраниться, если бы вдруг захотели.
— Что вы имеете в виду?
— Можно сбежать. Вдвоем. Пересидеть войну где-нибудь в Южной Америке.
— Джек, не будьте смешным.
Он пожал плечами.
— По крайней мере, я попытался. Не говорите потом, что я вам не предлагал.
Фредди надела шляпку и жакет, вылезла из каюты и присела на корму. Джек пошел помочь рыбакам.
Солнце поднималось все выше, а Лигурийский берег таял вдалеке, превращаясь в тонкую серую полоску. Чайки, следовавшие за лодкой, развернулись и полетели обратно в сторону побережья. Фредди вспоминала свою квартирку в Южном Кенсингтоне, дожидающуюся ее. Закрыв глаза, она подставила лицо солнышку.
Время шло медленно; вокруг было только море и небо и изредка рыбацкие суда, напоминавшие черные галочки на синей странице. В полдень они съели ланч, который дала им с собой Габриэла. От красного вина Фредди задремала. Она крепко спала, когда Джек потряс ее за плечо.
— Фредди, мы на месте.
Открыв глаза, она огляделась по сторонам. Волны разбивались о скалы, окружавшие маленькую песчаную бухту. Рыбаки опустили паруса, и
— Это уже Франция? — спросила Фредди.
— Да. Машина вас ждет.
Над обрывом солнце сверкало на лобовом стекле автомобиля.
— Они подойдут как можно ближе к берегу, — сказал Джек. — Но потом придется немного пройти вброд. Или, если хотите, я понесу вас на спине.
Она бросила на него испепеляющий взгляд и начала расстегивать сандалии. Через несколько минут Джек спрыгнул в воду.
— Ну вот, — сказал он, протягивая к ней руки.
Рыбаки помогли ей выбраться из лодки. Морская вода была прохладной и свежей; Фредди пошла к берегу, держа сандалии в одной руке. Джек нес за ней чемодан. Добравшись до пляжа, он помахал рукой и прокричал: «Эй, Огюст,
Джек повернулся к ней.
— Держите. — Он сунул ей в руку ворох французских купюр.
— Джек, я ни за что не соглашусь…
— Это плата за билет на поезд и за отель. Не понимаю, с какой стати вы должны терпеть убытки из- за меня. Берите. — Он посмотрел на лодку. — Огюст проводит вас, Фредди. И спасибо вам. Это было…
— Опасно, — сухо закончила она за него. — Надеюсь, больше со мной ничего подобного не произойдет.
— Правда? — Он ухмыльнулся. — А мне даже понравилось. До свидания, Фредди.
Она протянула ему руку, но вместо рукопожатия он привлек ее к себе и крепко обнял. Огюст, оказавшийся совсем молодым, худым и темноволосым, присоединился к ним. Быстрая скороговорка на французском, Фредди и Огюста представили друг другу, и вот Джек уже зашагал по воде обратно к лодке.
Огюст взял ее чемодан, и вместе они пошли по пляжу. Песок был теплый и шелковистый, по нему было приятно ступать босыми ногами. В безоблачном небе кружили чайки. У подножья утеса Фредди оглянулась. Джек уже добрался до
Глава девятая
Двадцать третьего августа в Москве Россия и Германия подписали пакт о ненападении. Каждая из сторон обязывалась сохранять нейтралитет, если вторая объявит войну. За ужином все жители Мейфилда согласились с тем, что по этому документу Германия получала зеленый свет на оккупацию Польши.
Майклборо уехали на выходные к друзьям в Лондон. Дэвид Майклборо собирался вступить в армию. Джон и Ромейн Поллен уже отбыли в Америку: они заявили, что, будучи пацифистами, не собираются принимать участие в войне, развязанной чужими странами.
Ребекка приготовила на ужин бараньи отбивные с овощами. Она отложила немного мяса и овощей для Коннора Берна, накрыла тарелкой и отнесла к нему в сарай. После того как она сама поужинала и прибрала на кухне, Ребекка села за стол и стала набрасывать контуры ложек и вилок на подставке для сушки посуды.
Тут в кухню вошел Коннор. Его поношенные вельветовые брюки и клетчатая рубашка побелели от каменной пыли. Потолки в кухне были низкие, так что ему приходилось пригибать голову, когда он мыл посуду.
— Вы прекрасная кулинарка, Ребекка. Благодарю вас.
Через ее плечо он взглянул на набросок.
— Мне нравится, — заметил Коннор. — В рисунке есть сила. А почему вы рисуете только посуду или приборы?
— Верное наблюдение. Наверное, именно ими заполнена моя жизнь. Богов и богинь я оставляю для вас.
Он засмеялся.
— А где все остальные?
Она сказала ему, добавив:
— Ноэль с Олвен отправились в паб — решили напиться.
— Да? Пожалуй, я тоже не отказался бы выпить. Вы не согласитесь присоединиться ко мне?
— Почему бы нет.
Коннор вышел и вернулся через пару минут с бутылкой, в которой плескалось несколько дюймов виски. Он налил немного в стаканы, а потом стал в дверях, глядя на долину и закатное солнце.
— Вы можете в это поверить, Ребекка? — спросил он.
Ребекке вспомнились фотографии города Герника, практически стертого с лица земли. Она спросила:
— Что вы собираетесь делать, Коннор?
Он вернулся обратно в кухню и присел к столу.
— Я возвращаюсь в Ирландию. Я уже купил билеты — еду через несколько дней.
— Так скоро?
— Ирландия не станет воевать. Мы слишком молодая страна и слишком бедная. А мне надо быть поближе к сыну.
— К сыну?
— Да, у меня есть сын. Его зовут Брендон. Ему десять лет. Он живет вместе с матерью в Голуэе.
Необычная обстановка — приближение войны, отсутствие остальных обитателей фермы — помогла сломать баррикады, которые они так долго возводили вокруг себя.
