— Не кажется ли вам, что ваша милеза не ест, не пьет и не знает, что такое хорошие манеры?
За столом засверкали улыбки, разжегшие желание королевы продолжить свои язвительные замечания.
— Наверно, она не знает, какой рукой держать чашу!
Ряд гостей безо всякого стеснения повернулись лицом к Марине и стали неодобрительно обсуждать ее манеру держаться и сидеть.
— Похоже, она не доверяет кухне его величества короля и боится, как бы ее не отравили.
Зал огласил громогласный хохот гостей, и Марине хотелось сквозь землю провалиться.
— Съешьте что-нибудь, — пробормотал король.
— Я не смогу проглотить ни щепотки соли.
— Вы делаете меня посмешищем, — обиделся король, проявляя к ней все меньше расположения.
Марина не могла этому поверить.
— Ваше величество, я не могу ничего есть. Я чувствую недомогание.
Финвана, несчастный как никто, погрозил ей указательным пальцем:
— Вы неисправимая эгоистка, которая думает только о себе! А я? А моя репутация?
— Но…
— Ешьте, это приказ!
Подняв голову, Марина увидела, что на нее смотрят две сотни глаз. Эти глаза сверлили, наблюдали, сковывали, оценивали. Она затаила дыхание, думая, что так ее могут не заметить. Ничего подобного. Она были слишком заметной. Она была Анхелой, а Анхела не могла стать невидимкой.
Молчание нарушил голос Оонаг:
— Милеза не повинуется его величеству королю. Это оскорбительно. Отдайте мне ее, я научу ее вести себя почтительно.
Король от злости топнул ногой и крикнул на Марину:
— Ешьте!
— Ваше величество, клянусь вам, я не могу есть.
Бесчувственный король не знал жалости.
— В таком случае мне придется отдать вас королеве.
Охваченная страхом, Марина видела, как Финвана дает знак гвардейцам. Он был столь разгневан, что не прислушивался к голосу разума. Больше сопротивляться было нельзя.
— Подождите, подождите! Я буду есть.
Король поднял руку, останавливая гвардейцев.
— Ну, я жду.
Марина взяла ногу ягненка, подняла ее и запустила в нее зубки. Уж лучше пережить волшебное проклятие, чем стать пленницей королевы Оонаг.
Марина жевала мясо ягненка, и оно ей показалось очень вкусным. Она не лицемерила, воскликнув:
— Как вкусно!
Довольный король подал сигнал Оонаг.
— Вот видите?
— Вижу, вижу. Ваша милеза боится не вас, а меня.
После этих слов все рассмеялись еще громче, что склонило на сторону королевы добрую часть гостей.
Король косо взглянул на Марину и безмолвно упрекнул ее за многочисленные оплошности.
Марина не могла понять, как она, будучи Анхелой, может вести себя столь неловко. Возможно, у нее тоже не всегда все получается хорошо?
После жареных ягнят, поросят и сочных цыплят, приправленных гвоздикой, перцем, тмином и имбирем с гарниром капусты, лука, фасоли и хрустящим ячменным хлебом, на десерт подали приторно сладкие блюда.
Орехи, мед, айва, пироги, слойки и марципаны украсили стол его величества. Финвана не пропустил ни единого кушанья, а после семьдесят второго обязательного на банкете блюда раздались звуки лютней, и все с нетерпением стали ждать.
— Вы готовы? — спросил Финвана, вытирая тыльной стороной ладони монаршие губы.
И веселые, и страдающие несварением желудка придворные встали и расступились, чтобы пропустить Финвану и его даму в середину большого зала.
Марина дрожала от волнения. Настал ее час, ее звездный час. Раз Марина не смогла занять место рядом с королем Финваной в почетном первом ряду кавалькады, то она хотя бы откроет с ним бал при дворе Туата Де Дананн, а королеве Оонаг придется держать язык за зубами и терпеть.
Уже стоя, Марина украдкой заметила, что рядом с ней нет короля. Финвана оставил ее одну? Отказывается танцевать с ней? В огромном банкетном зале нарастал гул голосов.
Марина повернула голову и с ужасом поняла, в чем причина гула.
Финвана не мог подняться со стула. Брюхо короля столь отяжелело, что тот падал на стул каждый раз, когда пытался встать.
В четвертый раз, сопя и с явным недовольством, король отказался от попыток встать.
Воцарилось веселье, в замке раздались раскаты хохота. Самым звучным, ехидным и жестоким, конечно, был смех Оонаг. Та щелкнула пальцами и предложила своему трубадуру сочинить песню.
Музыкант тут же начал перебирать струны лютни и импровизировать.
Взрывы смеха звучали точно шары, лопавшиеся под ударами клювов стаи воронов. Марина едва могла поверить своим глазам.
И это ее звездный час? Она терпела и прошла через все мучения, чтобы составить пару ненасытному и толстому королю, который не способен даже танцевать? Разве в этом заключалось ее великое предназначение?
