— Да я вспоминала о тебе тысячи и тысячи раз! — воскликнула она со слезами на глазах.
Она увидела, как расслабилось его лицо при этих словах.
— Я знал, что ты не забыла меня, любимая, — прошептал Джек. — Не нужно делать вид, что ты меня уже не любишь.
Она отвела от него глаза, боясь услышать то, что больше не имела права слушать.
— Джек, не начинай все сначала, — почти взмолилась она. — Просто… просто не надо. Я больше не девочка и не жду от тебя обещаний, которых ты не собираешься выполнять.
— Но я никогда не лгал тебе, Мирри, — медленно произнес он, — и не собираюсь обманывать тебя теперь. У меня множество планов для нас с тобой, любимая. Я мечтаю, что…
— Не надо, Джек, умоляю тебя! — перебила его Мириам. — Мне нужен человек, с которым я смогу честно прожить свою жизнь. Я хочу, чтобы мой муж не уезжал от меня на долгие годы, а всегда был рядом со мной. Чилтон именно такой, и поэтому я выхожу за него. И ты не сможешь ничего сказать или сделать, чтобы я от этого отказалась.
Она повернулась и побежала прочь, не дожидаясь ответа Джека. Но он и не пытался догнать ее. Мириам не знала, испытывает она от этого облегчение или разочарование.
Не оглядываясь, девушка добежала до постоялого двора, заскочила в раскрытую дверь кухни и на одном дыхании взлетела на второй этаж в свою спальню. Не в силах больше сдерживать рыдания, она упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
«О, Джек, почему ты вернулся именно сейчас? Неужели ты не мог приехать через две недели, когда я уже буду замужем и стану недоступна для тебя», — думала она.
Ее сердце стучало, а губы все еще хранили вкус его поцелуя. Мириам чувствовала, что все тело горит от запретного желания.
Все это плохо, плохо, плохо…
— Мириам? — раздался голос матери, которая вошла в комнату, держа в руке зажженную свечу. — Ты тут, моя девочка?
— Да, мама, — ответила Мириам, поворачиваясь к матери и стараясь держать голову в тени, чтобы не показать своих заплаканных глаз. — В комнате очень жарко, поэтому я вышла на улицу, чтобы немного освежиться. Но теперь я уже вернулась и очень хочу спать.
Мириам широко зевнула, ненавидя себя за то, что врет собственной матери.
— Хорошо, — сказала мама, нахмурив брови. Ее лицо одновременно выражало недоверие и тревогу. — Но отец говорит, что слышал голоса, доносившиеся с пристани.
— Я ничего не слышала, — сказала Мириам, отворачиваясь. — Совсем ничего.
Глава 5
— Сэр, вы, случайно, не ищете местечко, где можно выпить настоящего рома? — раздался позади Джека тоненький мальчишеский голосок. — В «Зеленом льве» любой путник найдет все, что ему нужно, слово чести.
— Да неужели? — сказал Джек, сомневаясь в том, что ему будут рады в «Зеленом льве». Однако он действительно направлялся в сторону постоялого двора в надежде еще раз увидеть Мириам. Он машинально повернулся, чтобы взглянуть на увязавшегося за ним мальчугана, и буквально остолбенел. Круглое личико ребенка, его пшеничного цвета кудряшки и даже насмешливая гримаска — все было точной копией Мириам. В растерянности Джек пытался сообразить, сколько мальчику лет. Пять, шесть или всего четыре? Черт побери, он никогда не мог определить возраст у детей!
— Конечно, слово чести, — с энтузиазмом повторил мальчуган. — У моего отца самый лучший постоялый двор к северу от Бостона, а моя мама — самая лучшая повариха, и дьявол заберет того недоноска, кто посмеет сказать обратное!
— Сильно сказано для такого малыша, как ты, — заметил Джек, едва найдя в себе силы улыбнуться. Значит, малыш был братом Мириам, а не ее сыном, то есть и не его сыном тоже. Впрочем, Закери наверняка убил бы его, оставь он Мириам с незаконнорожденным ребенком.
— Сомневаюсь, что твоей маме нравится, когда ты поминаешь в доме имя нечистого.
Мальчик шмыгнул носом.
— Вообще-то да, — нехотя признался он. — Она меня все время воспитывает. Но мой брат, Закери, говорит, что моряки не считают за грех иной раз ругнуться, если только рядом нет женщин.
— Например, твоей мамы?
Мальчик кивнул.
— Особенно моей мамы, — сказал он, выделяя первое слово. — Но я хочу быть моряком, как Закери, и, думаю, мне стоит потренироваться. — Он повернулся к Джеку, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, и принялся разглядывать золотые серьги в его ушах и поношенные морские сапоги. — Спорим, ты слыхал о моем брате. Он самый лучший моряк во всем Уэстхеме и в конце этого года станет капитаном.
Джек готов был поспорить насчет «самого лучшего моряка», но мнение младшего брата заслуживало уважения.
— О да, я знаю Закери, — сказал Джек, присаживаясь на корточки. В одной руке тот держал большую корзину, наполненную подобранным на берегу сушняком, а в другой — дохлого краба. Он не был его сыном, но Джек все равно чувствовал к нему огромную симпатию.
— Мы с Закери дружили с самого детства, — продолжал Джек, — и с твоей сестрой Мириам тоже.
— С Мириам? — недоверчиво спросил мальчик. — Она не дружит с мужчинами, кроме мистера Чаффа, но он ее жених, это не считается. Моим другом он не будет, точно.
Джек просиял. Неудивительно, что мальчуган сразу ему понравился.
— Но тогда я счел бы за честь называться твоим другом, — сказал он, заключая маленькую ладошку в свою руку. — Меня зовут Джек Уайлдер, но ты можешь называть меня просто Джек.
Мальчик уставился на него с таким нескрываемым обожанием, что Джек сразу догадался — о его похождениях было известно даже малым детям.
— Меня зовут Генри, — наконец смог вымолвить мальчуган. — Генри Роу. К вашим услугам, сэр.
— Никаких сэров, — запротестовал Джек. — Зови меня просто Джек.
— Да, Джек. — Мальчик покраснел от гордости. — Здравствуй, Джек.
— Здравствуй, Генри. — Джек заговорил тише, словно не желал, чтобы его слова услышали посторонние: — А я могу доказать, что знаю твою сестру. Она любит сливы больше, чем яблоки, а в чай и молоко кладет столько патоки, что там ложка может стоять. Поет она хуже осла, но зато умеет так ловко передразнивать голоса птиц, что те сами к ней слетаются. А еще у нее три маленькие родинки на левом колене, похожие на созвездие Ориона.
— Вот это да! — с изумлением выдохнул мальчик. — А я не знал о родинках!
— Тогда это будет нашим секретом, — произнес Джек почти шепотом. — Сам знаешь, как леди щепетильны в таких делах.
Генри согласно кивнул.
— Она все время жалуется маме, что я подглядываю, когда она моется.
— Думаю, она клевещет на тебя, — со вздохом заключил Джек. — Мир несправедлив, Генри Роу, но помни, всегда нужно уметь как следует прятаться. Кстати, я знаю еще один секрет Мириам. Она любит охотиться за кладами.
— Мириам? — недоверчиво переспросил Генри. — Да как она может искать клады, если больше всего не любит пачкаться?
— Со мной она всегда здорово пачкалась, — признался Джек. — Искать клады — не слишком чистая работа.
От возбуждения Генри завертелся на месте. Он взмахнул рукой, в которой был зажат краб, и тот описал в воздухе дугу.
— А где вы искали клады? — спросил мальчик. — И сколько золота нашли?
— На острове Кармонди, что неподалеку отсюда, — сказал Джек и нарисовал пальцем на песке
