песенку. Мне просто не интересно, кто там за дверью. Повторный стук более настойчив. Игнорирую и его. Не помогает. Тихонько прикрыв дверь, моя гостья входит в комнату. Лилиана? Что она здесь делает? Удивление слегка колыхнуло серую пелену безразличия. Ленивый взмах рукой долженствующий изобразить приветствие. Еще одно ленивое движение в сторону кресла понято верно.
Некоторое время Лилиана молчит.
– Тебя давно не видно, – начинает она, пропустив приветствие, – что-то случилось?
– Многое, – вяло откликаюсь я, по-прежнему глядя в потолок.
– Я знаю про наказание…
Смотрю на девушку, слегка склонив голову.
– Катарина рассказала, – поясняет она, правильно поняв вопрос. Теперь понятно, как она прошла на территорию Академии.
– Ты не похож на себя, – продолжает Лилиана после недолгого молчания.
– У меня убили друга.
– Ты…
– Убили еще и потому, что он был моим другом. И я ничего не смог сделать, – эмоции не пробиваются через 'Интегум', голос сух и спокоен. – Вся моя гребаная сила, которой я гордился, оказалась пшиком. Я сам оказался дерьмом не способным вытащить товарища.
– И ты упиваешься своим горем, забыв про всех остальных, – я не могу понять интонации, звучащие в голосе девушки, – знаешь, может быть для тебя это будет новостью, но именно для этого и существуют друзья. Чтобы было кому разделить с тобой горе.
– Друзья, да?
– Да! Друзья! – теперь в голосе откровенная злость. И горечь. – У тебя в этом городе есть еще как минимум один друг! Который за тебя переживает! Но какое тебе до него дело, правда? Собственные страдания – все, что тебя интересует!
Чужие эмоции пробивают 'пелену безразличия' снаружи. Я даже сажусь на кровати, чтобы лучше видеть девушку.
– Я беспокоюсь за тебя. Обвинить в ведьмовстве можно кого угодно, а мне бы не хотелось, чтобы ты повторила судьбу Ги. Мне будет приятнее знать, что ты жива и здорова, пусть даже и не со мной, чем смотреть на твой обезображенный труп.
– Вот как?! – похоже, Ли завелась, и так просто ее уже не утихомиришь, – ты, значит, решил, что так будет лучше?! Просто вычеркнул из жизни, и все. А ты не хочешь спросить, чего хочу я? Нет, конечно! Какое тебе до этого дело! Ты просто слепой самовлюбленный осел, Даркин Кат!
Дверь хлопает, и я опять остаюсь один. Поговорили, называется. Хотя, надо признать, с этой точки зрения я на проблему не смотрел. Может быть, я действительно самовлюбленный осел, и думать нужно о живых, а не о мертвых? Может быть.
Первым делом стряхнуть остатки меланхолии и привести себя в порядок. Проснувшееся сознание берет эмоции под контроль. Пелена безразличия 'Интегума' потихоньку возвращается на свой нормальный уровень. Совсем она уже никогда не исчезнет. Боль так и будет заперта внутри, но не уйдет. Одно из проклятий абсолютной памяти. Несколько минут привыкаю к ощущению мира вокруг. Теперь я почти в норме. Просыпается совесть. Перед Ли нужно извиниться. Это бесспорно. Только как-то страшновато. Может быть сначала письмо послать, и букет? Стоп. А тут вообще принято дарить девушкам цветы? Не хотелось бы попасть впросак. У кого бы выяснить?
Впрыгиваю в сапоги и выбегаю из комнаты. Ни Виссы, ни ее соседки дома нет. Плохо. Выбегаю на улицу. Ага, знакомая фигура!
– Ну-ка, староста, стой. Ты-то мне и нужна! – кажется, я ее напугал, иначе с чего бы Катарине вжиматься в стенку и становиться такой же белой? – девушкам цветы дарят?
– А… Э… А… – так, понятно, здесь я ничего не узнаю. О, идея! Срываюсь с места и несусь в сторону главного корпуса. Клавикус всегда все знает, и с ним можно не говорить полунамеками, выясняя очевидные вещи.
Крист ней-Самлунг развалился в кресле, наблюдая за метаниями дочери. 'Все-таки талантливый человек этот Даркин – привести Лили в такую ярость еще никому не удавалось' – настроение у библиотекаря сегодня было добродушно-философское.
– … это оскорбление… сволочь… никогда больше ни слова – периодически выхватывало ухо из темпераментного монолога девушки.
Взгляд упал на причину такого негодования. Остатки шоколадной скульптурки были разбросаны по комнате.
– …этот тон… да как он только посмел… 'Жду' видите ли…
– Ты уверена, что он хотел тебя именно оскорбить? – ругань дочери начала слегка утомлять.
– А что, это можно понять как-то иначе? – Лилиана переключила свой гнев на отца.
– Кто знает? – прошибить спокойствие старого убийцы не так-то просто, – Даркин все же не обычный молодой человек. Да и вообще, возможно, не человек.
– Что ты хочешь сказать? – в голосе девушки появилась заинтересованность.
– Ты сама не раз говорила, что темный часто ставит тебя в тупик своими действиями или вопросами. Он все же очень издалека. Может быть, стоит уточнить – что он имел в виду, присылая столь странный подарок?
– Я не желаю с ним разговаривать!
– Это-то конечно, – улыбка пряталась в роскошных усах, – разговаривать не хочешь. А помириться?
– Поня-я-ятно, – протянул Крист, игнорируя молчание дочери, – в таком случае я с ним сам побеседую. Мне тоже интересно, что подразумевалось под столь… неоднозначным подарком. Ну и ты послушаешь. Спорить будем? Ну как хочешь.
Обеспокоенно гляжу на ней-Самлунга, сидящего напротив. Я уже заказал в уютненьком ресторанчике столик на двоих и приготовил бутылку лучшего вина, чтобы отпраздновать примирение, но Лилиана не появилась. Вместо этого курьер вручил мне приглашение 'побеседовать' от ее отца. Теперь вот сижу в гостиной и пытаюсь понять, что меня ждет. Ситуация складывается явно нехорошая.
– Простите, молодой человек, я слышал, у Вас было некоторое… – Крист чуть помялся, подыскивая слово, – недопонимание с моей дочерью. Не могли бы Вы описать ситуацию.
– Зачем?
– Уважаемый, Вы нанесли оскорбление моей дочери, прислав данную скульптуру, – тон библиотекаря становится жестким, – хотелось бы услышать объяснения.
Ага, значит дело все-таки в этом дурацком подарке. Клавикус меня обманул? Ладно, со старым филином я позже рассчитаюсь. Сейчас лучше честно описать ситуацию и попытаться хоть как-то исправить положение.
– С чего начать?
– В последний раз мы виделись, если мне не изменяет память, в конце Бруста, перед каникулами. Вот с этого и начните.
– Ну что ж. Во время каникул я подружился с одним человеком. Очень странная девушка-музыкант. А потом ее казнили по обвинению в применении темной магии. И я не только не смог помочь, но и косвенно оказался виновен в ее смерти. При том, что девушка даже магом не была – такие вещи я просто вижу. Я вспылил и в результате оказался в карцере. Этим объясняется мое столь долгое отсутствие.
– По моим сведениям, вас выпустили из карцера перед праздниками.
– Да, но мне не хотелось втягивать Лилиану в неприятности.
Крист хмыкнул. Кажется, одобрительно. Кстати, в ощущениях есть нечто странное. Крист сидит прямо передо мной, а эмоциональный фон идет слева. Кажется, у меня не один слушатель. Ну и ладно, скрывать мне нечего.
– Месть не удалась, – продолжаю рассказ, – это меня здорово подкосило. К счастью, Лили удалось
