вернуть меня к жизни. Я осознал, что был не прав, замкнувшись в своем горе, и решил извиниться.
– Ага! Так это все-таки было извинение! – за время моего рассказа настроение у Самлунга, кажется, здорово поднялось. Или всему виной выпитое?
– Ну да. Я на всякий случай решил посоветоваться со знающими людьми. Оказалось, у вас тут странный обычай дарить девушкам сладости.
– А там, откуда ты родом, не так?
– Нет, у нас принято цветы дарить по любому поводу.
– Спасибо цветы хоть не прислал, – хмыкнул мой собеседник.
Я тоже улыбнулся. Цветы здесь – символ любви. Их можно приносить на алтари богов или на могилы близких. Их могут дарить друг другу любовники. Подарить цветы девушке – это почти как сделать предложение руки и сердца.
– То есть насчет сладостей меня не обманули? – уточнил я.
– Обмануть-то не обманули, но, видимо, забыли объяснить, что в данном вопросе много условностей и символов. Вот ты о чем думал, когда дарил фигурку собаки?
– А что-то не так? Собака – это первое животное, прирученное человеком. У нас это символ верности и преданности. В данном случае собачка как бы олицетворяет меня (а я выбирал самую милую и добродушную) и протягивает конвертик с извинениями. Кондитер, правда, предлагал услуги своего сына по написанию официального текста, но я решил, что написать самостоятельно – это более душевно. Хозяин пекарни, кстати, одобрил.
Реакция мастера Криста на мое объяснение была… странной. Он хохотал, как сумасшедший, минут пять. Под конец он мог уже только стонать и вытирать слезы. Кое-как отдышавшись и выпив вина, он пояснил причину веселья.
– Видишь ли, как символ, собака – это очень нехорошее и злобное животное. В общем, твою композицию можно примерно расшифровать как: 'Подавись своими извинениями, сука'. – Я схватился за голову. Крист между тем продолжал, все еще подхихикивая, – конечно кондитер одобрил твою идею! Он решил, что ты хочешь усугубить оскорбление, нацарапав пару строчек, вместо изящных официальных формулировок. Уверен – он будет рассказывать об этом внукам!
Я был раздавлен. Щеки горели от стыда.
– И что теперь делать? – беспомощный шепот.
– Ну, можешь попытаться еще раз, – кажется, надо мной издеваются. Вон улыбка от уха до уха. Это привело меня в чувство.
– Нет уж! – встаю и кланяюсь одной из портьер слева, – Ли, ты все слышала. Если ты решишь, что я не достоин твоей дружбы, я не обижусь. Я понимаю свою вину (пусть и невольную) и навязываться не буду.
Кивком прощаюсь с Кристом и покидаю библиотеку.
Глава 17
– День добрый, господа будущие маги! – Катарина изобразила легкий книксен.
Альвин улыбнулся и отвесил вычурный церемониальный поклон.
– Что это с ним? – Катарина кивнула на Галена, который даже не обернулся, продолжая глядеть вдаль.
– Гален имел честь познакомиться с моей кузиной Диолеей. – в голосе Альвина прозвучало сочувствие.
– И?
– И выяснил, что человека можно смешать с дерьмом за один ахен, – Гален, наконец, развернулся лицом к девушке, – причем исключительно взглядом.
– Этому всех аристократов учат, или только девушек? – поинтересовался он, обращаясь к Альвину.
Тот вопрос просто проигнорировал.
– Тебя это так расстроило? – участливо поинтересовалась Катарина.
– Да нет, ничего. Все нормально, – в голосе молодого человека звучали боль и обида, – я просто начал забываться. Все же вы отличные ребята, вот я и возомнил, что теперь уже не просто безродный крестьянин, а… – Гален махнул рукой, – да что об этом говорить! Мне только что объяснили, что для аристократов я все то же измазанное в дерьме ничтожество. Размечтался! Куда уж мне.
– Необычное зрелище, – Альвин смотрел куда-то в сторону, явно пытаясь отвлечь друга от грустных мыслей.
– Что такое? – друзья проследили за его взглядом.
– В первый раз вижу Даркина смеющимся, – пояснил тот. И действительно, темный улыбался какой-то юной леди.
– Интересно, кто это? – прищурился Гален.
– Лилиана ней-Самлунг. Дочь главного смотрителя Королевской Библиотеки.
– Ты ее знаешь? – оба парня удивленно посмотрели на Катарину.
– Да, встречались на одном из раутов. Странная девушка. Если ее послушать, то на свете нет более веселого, доброго и смелого человека, чем Кат.
– Вот, даже темный уже нашел себе столичную аристократочку, – Гален вздохнул, но уже притворно, – госпожа ней-Эссен, а у Вас нет еще одной столичной подружки-аристократки?
– Гален, ты что-то перепутал, – Катарина усмехнулась, – я и сама провинциалка. Дочь военного, 'нейка'. Для местных красавиц из высшего общества точно такая же выскочка, как и ты. Да и подруг у меня в столице, в общем-то, нет.
– Представляю себе Даркина на светском приеме – фыркнул Альвин. – Интересное, должно быть, зрелище. Он же разговаривает только когда без этого не обойтись. Да и то по-хамски. Как его там на дуэль не вызвали – непонятно.
– Да нет, он был довольно вежлив и даже галантен. Не со мной, конечно. Лилиана даже уверена, что он аристократ.
– Ну, так версий о его происхождении куча, – Гален взлохматил свою шевелюру, что напоминала копну соломы, – Говорят даже, что он незаконнорожденный сын мессира Архимага Корвуса и Шаранти.
– Это которая женская ипостась Сына Битвы? Занятно.
– Некоторые вообще считают, что он сам по себе воплощение Райторна. Его темная сторона, так сказать.
– Привет, рыцарь!!! – какой-то парнишка прыгнул на Альвина сзади. И тут же улетел в ближайшие кусты.
– Рад, что ты не растерял навыков в своей Академии, – добродушно улыбнулся подошедший следом пожилой мужчина.
– Твоя команда? – кивнул он на ошеломленных Галена и Катарину.
– Нет, – покачал головой Альвин, – ее.
– А ты растешь, мой мальчик. Уважаю. – Новоприбывший хлопнул Альвина по плечу, – Представь нас, что ли.
– Простите. Ребята, позвольте представить вам Трувора но-Хорди. Когда-то я был его оруженосцем. Именно он научил меня, что значит быть воином и дворянином. Сэр Трувор, позвольте представить Вам моих друзей и будущих коллег Катарину ней-Эссен и Галена Торуса.
– Ней-Эссен? Лотран ней-Эссен ваш отец? К сожалению, я не знаком с ним лично, но мы сражались рядом во время Ормундского конфликта. Я слышал о нем, как об очень грамотном маге и офицере.
– Благодарю Вас сэр, – Катарина присела в реверансе.
– А про меня как обычно все забыли, – паренек наконец-то выбрался из кустов.
– Марик, иди, проверь лошадей, – повернулся к нему рыцарь, и, видя, что мальчишка опять открывает рот, рявкнул: – Живо!
