— А я откуда знаю?
— Странно. Что же ты, спала и ничего не слышала?
— Абсолютно. Дрыхла без задних ног.
Я не знал, что и подумать.
— А когда Чак провожал приятелей, двери он захлопнул?
— Да. — Тон у Элки был уверенным. — Я на них первым делом и подумала. Однако отлично помню, как щелкнул на двери замок.
— У приятелей Чака не было ключей от квартиры? — Я невольно искал для Ягодкиной лазейку для оправдания.
Но Элка сама лезла в петлю:
— Не было. С какой стати? Ты вот даешь кому-нибудь ключи от своей квартиры?
— Только любимым женщинам, — улыбнулся я.
— А вот Юра никому не давал, — убежденно произнесла девушка. — Я это точно знаю.
Я вспомнил, с какой легкостью недавно влез на балкон Чака и заявил:
— И тем не менее в квартиру Юры попасть можно. Я ведь попал. И его приятели могли.
— Могли, но не влезли, — уныло призналась Элка. — Для чего им это нужно? Они же друзья. Нормальные ребята. Зачем им убивать Юрчика? Короче, все сходится на мне. Получается, это я ударила Чака ножичком в сердце, — произнесла Ягодкина с горькой иронией. Она наконец оторвала от пола глаза и посмотрела на меня взглядом человека, стоящего на эшафоте. — Теперь ты понимаешь, чего я испугалась и почему сбежала к Наташе?
— Понимаю. — Нижняя половина туловища у меня затекла. И как только восточные люди ухитряются по нескольку часов сидеть на полу? Я встал на колени и похлопал Эллу по руке. — И тем не менее, голуба моя, тебе придется вернуться домой. Не можешь же ты вечно жить у Наташи. Пора и честь знать. Так что собирайся, я отвезу тебя к маме. Такси на дороге ждет.
Ягодкина резко отодвинулась к стене. Вид у нее был испуганный.
— Я никуда не поеду! — сказала она. — Меня сразу же посадят в тюрьму!
— Я же не в тюрьму тебя повезу, а к маме, — возразил я и взглянул за поддержкой на Наташу. — Это во-первых, а во-вторых: если милиция захочет найти тебя, то отыщет и здесь.
— Я то же самое ей говорю, — наконец-то присоединилась к разговору Артамонова. В ее пустых глазах появилось осмысленное выражение. — Тебе домой нужно ехать, Элла! Мама беспокоится.
— Ничего она не беспокоится! Маму, по-моему, ничего в жизни, кроме дружка ее Витеньки, не интересует. А он, альфонс чертов, тянет из нее деньги. Нашел дойную корову.
Чего только не наслушаешься, вращаясь в женском обществе. Не знал я, что у Веры есть любовник. Ложе, значит, с ним делит, а гоняться за дочкой мне приходится. Но я как-никак воспитатель и таковым должен оставаться при любых обстоятельствах. Я с осуждением покачал головой.
— Напрасно ты так говоришь. Мама твоя ужасно тревожится. Меня вот на твои розыски отрядила.
Элка вспыхнула:
— Ну вот, тебя же отрядила, а не сама приехала. Для мамы главное, чтобы в жизни было поменьше проблем. Она любит перекладывать их решение на чужие плечи. Я никогда не доставляла маме особых хлопот. Ей так удобно было со мной жить. Но вот теперь, когда со мной стряслась беда, оказалось, что к самому дорогому и близкому мне человеку я с ней и не могу обратиться. Мамуля наверняка, столкнувшись с моей проблемой, растеряется, разохается, разахается, будет страдать, мучиться, прикладывать к голове компрессы и примочки, а ничем конкретно помочь не сможет.
Слышала бы Вера, какие вещи говорит про нее дочка, волосы бы дыбом на голове встали. Я криво усмехнулся:
— Позор вашему роду! Но все равно, Элла, домой придется вернуться.
— Ни за что!
— Пойми, дуреха! — принялся я убеждать Ягодкину. — Подавшись в бега, ты косвенным образом признаешься в убийстве Чака.
— А что же мне, отправиться в милицию и взять на себя чужие грехи? — запальчиво возразила Элла.
Я даже не знал, что и посоветовать девушке. Когда я заговорил, мой голос звучал неуверенно:
— В милиции наверняка не дураки сидят. Там сумеют разобраться, кто в чем виноват.
Ягодкина тут же подняла меня на смех.
— Сумеют разобраться? — переспросила она так, что я почувствовал стыд за сказанную глупость. — Да там никто ни в чем разбираться не будет. Меня сразу же обвинят в убийстве Юры и упрячут за решетку лет на двадцать, а то и до конца жизни.
Я с иронией заметил:
— Тебе на юрфак нужно было поступать, а не в связь. С таким, как у тебя, негативным мнением о системе правосудия ты бы быстро навела в ней порядок. — И уже с серьезным видом продолжил: — Не хочешь сдаваться в милицию, я тебя и не принуждаю. Давай сами попробуем во всем разобраться. Ты знаешь, как найти тех ребят и девушку, что приходили вчера вечером к Чаку?
Элка исподлобья метнула в мою сторону взгляд.
— Ориентировочно знаю, — призналась она нерешительно.
— Вот и отлично! — Я взглянул на свои часы. — Сегодня уже поздно, а завтра с утра мы с тобой займемся поисками ребят. Возможно, они помогут нам разыскать настоящего убийцу. Но сегодня, Элла, тебе обязательно нужно вернуться домой. В противном случае ты навлечешь на себя подозрение, и тебя в два счета арестуют. Чтобы избежать кривотолков среди знакомых, которым известно о твоем исчезновении, мы скажем им, что ты была у подруги на даче, подвернула ногу и не сумела вернуться домой. А сообщить о случившемся с тобой несчастье маме не смогла — на даче у подруги нет телефона. Дома, в институте, с друзьями и знакомыми будешь вести себя непринужденно. Старайся не привлекать к себе внимания. Авось к тому времени, когда милиция выйдет на тебя, мне удастся помочь тебе выпутаться из сетей, в которые ты угодила.
Я замолчал в ожидании ответа Эллы. Она, в свою очередь, посмотрела на Наташу, взглядом спрашивая у нее совета.
— Он правильно говорит, — отозвалась художница в своей обычной неторопливой манере говорить. — Тебе нужно возвратиться домой.
Ягодкина заколебалась.
— Ты так думаешь?..
А я понял — победил.
— Ну конечно! — воскликнул я с энтузиазмом. — У тебя нет другого выхода.
Элла еще немного для вида поломалась и наконец сдалась.
— Хорошо, поедем. Только маме про убийство пока говорить не будем.
— Конечно, не будем. Все сделаем так, как ты хочешь! — Буду ли я заниматься поисками убийцы Чака или нет, еще вопрос. Первоочередной моей задачей сейчас было вернуть дочь в объятия мамочки. А там увидим. — Значит, я могу обрадовать твою маму сообщением, что мы едем домой? — воскликнул я с непритворной радостью и полез в карман за «соткой».
— Валяй! — вяло отозвалась Элка. Встреча с матерью ничего приятного ей не сулила.
Набирая номер, я заговорщицки подмигнул Ягодкиной и хихикнул:
— Ох, не завидую я тебе, Элка. Достанется же тебе на орехи! Но ничего, не расстраивайся, я тебя в обиду не дам… Алло, Вера?.. Привет!
Мобильная связь — вещь, конечно, удобная, если работает исправно. В противном случае окружающие тебя люди могут подумать, что ты тупой и ограниченный человек. Очевидно, к разряду бестолковых и причислили меня Элка с Наташей, слушая мой односторонний разговор.
— Да! — орал я в трубку, тщетно пытаясь состыковать свой голос с то и дело пропадавшим голосом Веры. — Говори громче, не слышу!.. Да!.. Да!.. Вот теперь понял… Да это я… Нет… Нет… Да… Нашлась!.. Не пошла ты, а нашлась, говорю!.. Да, Элка… Да… Да… У подруги на даче… Телефона не было позвонить… Да, далеко от города… Нет, не с три короба, а далеко от города! Черт бы тебя побрал!.. Да все нормально,
