Харри втянул в себя запах прокуренного дивана и поднял голову. И вспомнил, где находится.
Он перешел из номера старика в свой собственный, спокойно упаковал кожаный чемодан, вышел из гостиницы по черной лестнице и взял такси до места, где его никто бы не нашел, — до дома родителей Нюбакка в Уппсале. С прошлого его визита в этот дом сюда, похоже, никто не приходил, и Харри первым делом обшарил шкафы в кухне и ванной в поисках болеутоляющего. Он принял четыре таблетки, смыл с рук кровь старика и спустился в подвал проверить, принял ли Стиг Нюбакк решение.
Принял.
Харри поднялся наверх, разделся, развесил одежду в ванной сушиться, нашел шерстяное одеяло и уснул на диване прежде, чем успел подумать о чем-либо еще.
Харри встал и вышел на кухню. Вынул из коробочки две таблетки болеутоляющего и запил их стаканом воды. Открыл холодильник и заглянул внутрь. Там было множество дорогих продуктов: ясно, что хозяин дома хорошо кормил Ирену. Вчерашняя тошнота вернулась, и Харри понял, что ничего не сможет запихать в себя. Он вернулся в гостиную. Вчера он успел заметить бар. Ходил вокруг него кругами, пока не лег спать.
Харри открыл дверцу бара. Пусто. Он с облегчением вздохнул. Пощупал свой карман. Ненастоящее обручальное кольцо. И в этот момент он услышал звук. Тот же самый, от которого он, кажется, проснулся.
Он подошел к открытой двери в подвал. Прислушался. Джо Завинул? [61] Харри спустился вниз и приблизился к двери кладовки. Заглянул внутрь через сетку. Стиг Нюбакк медленно кружился, как астронавт в невесомости. Уж не вибрация ли мобильного телефона в заднем кармане брюк служила ему пропеллером? Мелодия звонка — четыре или, точнее, три ноты из песни «Palladium» группы «Weather Report» — казалась призывом с того света. И именно об этом Харри думал, доставая телефон: ему звонит Стиг Нюбакк и хочет с ним поговорить.
Харри посмотрел на высветившийся номер и нажал на клавишу ответа. Он узнал голос девушки из приемной Онкологического центра:
— Стиг! Алло! Это ты? Ты меня слышишь? Мы не можем до тебя дозвониться, Стиг, ты где? Ты должен сейчас быть на встрече, на нескольких встречах, мы волнуемся. Мартин ездил к тебе домой, но не застал тебя. Стиг?
Харри прервал связь и положил телефон в карман. Он ему пригодится: телефон Мартины был испорчен после заплыва.
Он принес из кухни стул и уселся на веранде. Полуденное солнце светило ему прямо в лицо. Он достал пачку, взял в рот черную манерную сигарету и прикурил.
Сойдет. Харри набрал номер, который прекрасно помнил.
— Ракель.
— Привет, это я.
— Харри? Ты звонишь с незнакомого номера.
— У меня новый телефон.
— О, я так рада слышать твой голос. Все прошло хорошо?
— Да, — ответил Харри и улыбнулся радости, прозвучавшей в ее голосе. — Все прошло хорошо.
— Там жарко?
— Очень жарко. Солнце шпарит, а я скоро пойду завтракать.
— Завтракать? А разве у вас сейчас не четыре часа?
— Смена часовых поясов, — произнес Харри. — Не мог заснуть в самолете. Я нашел для нас симпатичную гостиницу. Она находится на Сухумвите.
— Ты даже не представляешь, как я буду рада снова тебя увидеть, Харри.
— Я…
— Нет, подожди, Харри. Я серьезно. Я всю ночь лежала и думала об этом. Все совершенно правильно. То есть мы разберемся. Но это и есть правильно, то, что мы разберемся. О, только представь себе, что я бы сказала «нет», Харри.
— Ракель…
— Я люблю тебя, Харри.
Она рассмеялась. Харри закрыл глаза и почувствовал, как самое прекрасное в мире солнце целует его кожу, а самый прекрасный в мире смех — его висок.
— Харри? Ты здесь?
— Да, да.
— Так странно, кажется, что ты очень близко.
— Ммм. Скоро я буду совсем рядом, любимая.
— Скажи это еще раз.
— Что именно?
— Любимая.
— Любимая.
— Мммм.
Харри почувствовал, что сидит на чем-то твердом, что лежит у него в заднем кармане. Он вынул этот предмет. На солнце колечко казалось золотым.
— Слушай, — сказал он, поглаживая кончиком пальца черную царапину-зазубрину, — ты ведь никогда не была замужем?
Она не ответила.
— Алло? — произнес Харри.
— Алло.
— Как, по-твоему, это было бы?
— Харри, не валяй дурака.
— Я не валяю дурака. Я знаю, что тебе никогда и в голову не пришло бы выйти замуж за мужчину, который занимается взысканием чужих долгов в Гонконге.
— Вот как. А за кого, ты думаешь, мне пришло бы в голову выйти замуж?
— Не знаю. Как насчет гражданского, бывшего полицейского, который учит студентов Полицейской академии расследовать убийства?
— Что-то не припомню такого среди своих знакомых.
— Может, ты еще познакомишься с таким. С тем, кто тебя удивит. Случались и более необычные вещи.
— Не ты ли всегда говорил, что люди не меняются?
— И то, что я стал человеком, утверждающим, что люди могут меняться, доказывает, что люди могут меняться.
— Ловко.
— Давай чисто гипотетически допустим, что я прав. Что люди могут меняться. И что некоторые вещи можно оставить в прошлом.
— Смотреть в глаза призракам, до тех пор пока они не исчезнут?
— Так что скажешь?
— Насчет чего?
— Насчет моего гипотетического вопроса о замужестве.
— Это что, такое сватовство? Гипотетическое? По телефону?
— Ну, это ты сейчас хватила. Я просто сижу на солнышке и болтаю с симпатичной девчонкой.
— А я кладу трубку!
Она прервала связь, и Харри съехал по кухонному стулу с закрытыми глазами и довольной ухмылкой. Солнечное тепло и отсутствие боли. Через четырнадцать часов он ее увидит. Он уже представлял себе выражение лица Ракели, когда она подойдет к выходу на посадку в Гардермуэне и увидит, что он сидит и ждет ее. Ее взгляд, когда Осло скроется из виду внизу под ними. Ее голову, склонившуюся ему на плечо,
