«Foo Fighters». «Одесса». Харри обнюхал оружие. Запах пороха может сохраняться многие месяцы после выстрела, если пистолет не чистить и не смазывать. Из этого стреляли не так давно. Харри проверил магазин. Восемнадцать. Для полного комплекта не хватает двух. Все сомнения отпали.
Это было орудие убийства.
Когда Харри вошел в магазин игрушек на улице Стур-гата, до отлета еще оставалось двенадцать часов.
В продаже имелись два разных набора для снятия отпечатков пальцев. Харри выбрал тот, что подороже, в него входили увеличительное стекло, светодиодный фонарик, мягкая кисточка, порошок трех цветов, клейкая лента для снятия отпечатка и альбом для сбора отпечатков пальцев всех членов семьи.
— Для сынишки, — объяснил он, оплачивая покупку.
Девушка за кассой ответила ему профессиональной улыбкой.
Он вернулся обратно на улицу Хаусманна и начал работать. До смешного маленький светодиодный фонарик помог ему обнаружить отпечатки, которые он посыпал порошком из миниатюрных коробочек. Кисточка тоже была такой маленькой, что он ощущал себя Гулливером в стране лилипутов.
На рукоятке пистолета имелись отпечатки.
И один четкий отпечаток, скорее всего большого пальца, на поршне шприца, и там же находились какие-то черные частички, которые могли оказаться чем угодно, но, по мнению Харри, были следами пороха.
Сняв все отпечатки и перенеся их на пластиковую фольгу, он приступил к сравнению. Пистолет и шприц держал один и тот же человек. Харри проверил стены и пол рядом с матрацами, обнаружил ряд отпечатков, но ни один из них не совпал с отпечатками на пистолете.
Он открыл кожаный чемодан и внутренний боковой карман, достал то, что в нем лежало, и положил на кухонный стол. Включил микрофонарик.
Посмотрел на часы. Еще одиннадцать часов. Море времени.
В два часа дня Ханс Кристиан Симонсен вошел в ресторан «Шрёдер». Он выглядел там совершенно неуместно.
Харри сидел в глубине помещения у окна, за своим старым любимым столом. Ханс Кристиан подсел к нему.
— Хороший? — спросил он, кивнув на кофейник, стоявший перед Харри.
Тот покачал головой.
— Спасибо, что пришел.
— Да ладно тебе, суббота — выходной день. В выходной день делать нечего. Что происходит?
— Олег может вернуться домой.
Лицо адвоката просияло улыбкой.
— Это значит…
— Опасности, которая угрожала Олегу, больше нет.
— Нет?
— Да. Он далеко отсюда?
— В двадцати минутах езды от городской черты. В Ниттедале. Что ты имеешь в виду под «больше нет»?
Харри поднял чашку кофе.
— Уверен, что хочешь это знать, Ханс Кристиан?
Адвокат посмотрел на Харри:
— Значит, ты решил проблему?
Харри не ответил. Ханс Кристиан склонился к нему:
— Ты знаешь, кто убил Густо, так ведь?
— Ммм.
— Откуда?
— Совпали кое-какие отпечатки пальцев.
— И кто…
— Неважно. Но я скоро уезжаю, поэтому было бы хорошо сообщить Олегу новости прямо сегодня.
Ханс Кристиан улыбнулся. Измученно, но все же улыбнулся.
— Ты хочешь сказать, прежде чем вы с Ракелью уедете?
Харри покрутил в руках кофейную чашку.
— Значит, она тебе рассказала?
— Мы обедали вместе. Я согласился несколько дней присмотреть за Олегом. Я так понял, что кто-то из Гонконга приедет и заберет его, кто-то из твоих людей. Но я что-то не так понял, я думал, ты уже в Бангкоке.
— Я задержался. Хочу попросить тебя кое о чем…
— Она сказала больше. Она сказала, что ты сделал ей предложение.
— Да?
— Да. Естественно, необычным способом.
— Ну что ж…
— И она сказала, что обдумала его.
Харри поднял руку вверх, он не хотел знать больше.
— В результате размышлений вышло «нет», Харри.
Харри сделал выдох.
— Хорошо.
— И она, по ее словам, перестала об этом думать головой. И начала думать сердцем.
— Ханс Кристиан…
— Ее ответ — «да», Харри.
— Послушай, Ханс Кристиан…
— Ты что, не слышал? Она хочет выйти за тебя замуж, Харри. Счастливый мерзавец!
Лицо Ханса Кристиана сияло. Можно было подумать, что оно сияет счастьем, но Харри знал, что это отблеск отчаяния.
— Она сказала, что хочет, чтобы вы были вместе до самой смерти.
Его адамово яблоко ходило вверх-вниз, а речь менялась от фальцета до нечленораздельного бормотания.
— Она сказала, что хочет радоваться вместе с тобой и не слишком радоваться. Она хочет пережить с тобой дерьмовые и катастрофически плохие моменты.
Харри знал, что его собеседник дословно цитирует слова Ракели. Как ему это удавалось? Каждое ее слово огненной раной впечаталось ему в мозг.
— Насколько сильно ты ее любишь? — спросил Харри.
— Я…
— Ты любишь ее достаточно сильно, чтобы заботиться о ней и Олеге до конца своей жизни?
— Что…
— Отвечай.
— Да, конечно, но…
— Поклянись.
— Харри.
— Я сказал, поклянись.
— Я… я клянусь. Но это ничего не меняет.
Харри криво усмехнулся.
— Ты прав. Это ничего не меняет. Ничего нельзя изменить. Так было всегда. Река течет по тому же чертову руслу.
